-Зачет мне  не получить. Это раз. И экзамен, даже  если допустят, не сдать. Это два.
С этими словами Лизавета Кулебина закрыла дверь в кабинет, и вновь повернулась к  заведующему кафедрой.  
-И  тем не менее, я готова на многое, чтобы не  вылететь.  
-Можете подготовиться и попытаться таки сдать, - Иван Никанорович с интересом смотрел на красавицу, - Правда ни на лекциях, ни на семинарах я Вас не видел.  Запомнил бы.  Возьмите академический, отдохните…
- Понимаете, мне сейчас нельзя бросать институт!- девушка подошла к Ивану Никаноровичу и перегнувшись через стол, явила ему свою великолепную декольтированную грудь. – Чтобы продолжить учебу, я способна на любые, самые странные поступки.
Она обошла стол.
-На поступки самые неожиданные! – повторила она, и, крутанув кресло, в котором  восседал  Иван Никанорович,  вдруг уселась ему на колени, тесно прижавшись   интимными  частями  тела.
Иван Никанорович понял, что пропал. Потому что его член, уже давно не подающий никаких сигналов, кроме  как предвосхищающих вялую струю,   вдруг уверенно начал забирать кровь у мозга.
-Это чудо, - подумал Иван Никанорович,  и тут в дверь постучали.
Лизавета неторопливо поднялась, и вновь обретенный мужчина стремительно  пододвинулся к столу.      
-Вот адрес, - девушка  почиркала на бумажке, - Сегодня  в двадцать ноль-ноль.
И вышла, уступая  место какому-то прыщавому студенту.
В тот день Иван Никанорович так и не сумел сосредоточиться.
…
Когда Иван  Никанорович  звонил в дверь, штаны у него уже уверенно распирало. Это при том, что пришлось пешком подняться на третий этаж. Девочка и впрямь творит чудеса.  Только бы открыла  поскорее…
Глазок потемнел, и  Иван Никанорович,  не удержавшись,  улыбнулся.
…
Матильда Арнольдовна, официально  находясь на заслуженном пенсионном отдыхе,  смотрела шоу Большого брата.   Когда прозвенел звонок, она с сожалением оторвалась от экрана,  подошла к дверям и прильнула к  глазку.  В призматическом круге отчетливо искажался  благообразный образ  улыбающегося старичка.
-Кто там? – Матильда Арнольдовна  открывала двери только в особых случаях, - Я Вас не знаю. Уходите.
Штаны обмякли.
-Простите, а  Кулебина  Лизавета ..ммм.. Петровна здесь проживает? Я ее преподаватель, с кафедры.  Моя фамилия Вострецов.  Вострецов  Иван  Никанорович.
Дверь  распахнулась.
-Ну заходи, Иван Никанорович. Заходи,  пердун старый,  гостем будешь! До-ро-гим  гостем!
-Тут видимо… ошибка случилась…путаница, - Иван Никанорович достал бумажку, - Это дом 31 корпус 2?  Я дома перепутал?
-Понятно…  Да ничего ты не перепутал! Лизавета - дочь моя. Заходи, сама  скоро будет.
Иван Никанорович вошел в  квартиру, и дверь тут же с треском захлопнулась.  Дело принимало какой-то странный оборот.  
Он внимательно посмотрел на хозяйку, предусмотрительно покопался в недрах памяти, но ничего даже отдаленно похожего на Матильду Арнольдовну оттуда не извлек.
  -Странная у нее, однако, мамаша, - подумал Иван Никанорович, стаскивая ботинки, - «Пердун старый»! Скажет ведь…
   -Тапки на полочке. В гостиную проходи.
-И на «ты» сразу.. – Иван Никанорович вошел в комнату.,
Старуха уже уткнулась в телевизор.  
Иван Никанорович присел на краешек дивана и принялся ждать.
Лизавета заявилась минут через сорок.
-Здравствуйте! - сказала она, - Заждались?
Иван Никанорович   увидел  ее  в домашней обстановке, свежую и разрумяненную первыми осенними  заморозками.  Штаны опять стали победно набухать.
- Ма, мы  на кухне  позанимаемся.
Что ж, на кухне, так на кухне…
Лизавета быстро собрала на стол.
-Вы пока покушайте…, - увидев отрицательный жест, многообещающе улыбнулась, - Да ешьте,  ешьте! Вам потребуется много сил! А я пока в ванную…
Иван  Никанорович послушно взял вилку.
-Постираю быстренько. У нас машина сломалась, неделю уже.
-Нелепо, - подумал Иван Никанорович жуя котлетку, - Как-то не так.
-Мама!, - заорала из ванной Лизавета, - Ну что ты опять цветное с белым в одном тазу замочила?! Белье  мне испортила!
Иван Никанорович съел котлетки. Потом заглянул в кастрюльку, там оказался теплый борщ, и Иван Никонорович налил себе тарелочку.  Запил компотом.  
-Можно Вас? – Лизавета заглянула на кухню, - Сюда, в ванную.
В ванную!
-Помогите отжать. Вы же сильный мужчина?  Белье я сама. А Вы  полотенца и простыню.
Иван Никанорович, не избалованный в жизни тяжелым физическим трудом, с трудом  скручивал  намокший жгут.  
-Как –то  все по семейному, - подумал он, - Даже , в чем-то, буднично.  
-Не порвите! – это явно был незаслуженный комплемент, - Давайте вдвоем. Я держу, а Вы крутите.
-Эта прошмандовка опять всех развела! – заорала мамаша из комнаты, - Слышишь, Лизавет! Эта дрянь опять осталась!
-Мама любит телевизор, - Лизавета утерлась  тыльной стороной ладони, - Теперь тряхнем, вот так. И развесим.  Спасибо.
…
- Сюда входите. Это моя комната.
Иван Никанорович вошел и огляделся: комната, как комната.  Секретер, кровать, зеркало. Ну-с.
Лизавета легла на кровать, вытянула ноги.
-А… Запирать?...
-Не надо. Мама не войдет пока по телевизору хоть что-то показывают.
Иван Никанорович ощутил приличествующее моменту радостное волнение.
-Все-таки, какая она красавица! – подумал он. –За зачет, надо же! Испорченная ныне молодежь! А ручки-то  вспотели,  однако…
Иван Никанорович  снял пиджак , ослабил галстук,  и  шумно сглотнул.
-Я должна Вас предупредить, - Лизавета неподвижно лежала, глядя в потолок.
-Так, - додумывал тем временем Иван Никонорович, - Если беременная, ребенка на меня не навесить, это сейчас проверяется…
-Я девственница, так что прошу Вас быть  по возможности нежнее.
Такого  Иван Никанорович  почему-то не ожидал.
- Это, наверное, через чур, - подумал он, - Я же не злодей! Я и не женат, правда…Но у меня есть моральные принципы.  Значит могут появиться моральные обязательства… А если жениться?… Черт! Хороша как!
-В горле пересохло, - хрипло сказал он, - Пойду воды.
В коридоре дорогу ему преградила мамаша, прицелившись в Ивана Никаноровича внушительного размера  искусственным членом.
-Лизавета! - заорала она,  – Он никак смыться хочет?  Котлеты ел?
Иван Никанорович, с опаской посмотрел на фаллос. – Мне, пожалуй, пора, - промямлил он, -  Позвольте пройти!
Он попытался протиснуться между стеной и пенсионеркой, но старуха угрожающе замахнулась, и  Иван Никанорович замер на месте.
-Ел! – Лизавета тоже вышла в коридор, - И борщ тоже.  И компот выпил.
-Ну, тогда порядок. – старуха опустила имитатор, - А то бы врезала!
-Абсурд! – подумал Иван Никанорович,  и  неожиданно  уснул.
…
Он проснулся на кровати Лизаветы.  Напротив, на стуле,  сидел седовласый мужчина, и строго смотрел на Ивана Никаноровича.
-Наверное, папашка, - безразлично подумал Иван Никанорович, тоже садясь, – Что за хрень какая-то…
-Ну, наконец-то, - сказал седовласый, - Два часа, без малого. Сколько ж они в вас препарата закачали?
-Нет, - Иван Никанорович внимательней посмотрел на дядьку, - Это не папаша.  Тут не ошибешься, эти все на одно лицо. Будут вербовать. Ага.  А как?..  Шантаж, вот как!
События пятнадцатилетней давности. Разработка сверчувствительного глубинного улавливателя.  Акватория, подопытные акулы. Совершенный живой  механизм тогда так и не удалось превзойти… Но достижения все же были. Секретность. Подписки и предупреждения. Государственная тайна. Ложные сознания собственной значимости.
-Хотя, чем меня шантажировать? – продолжал думать Иван Никанорович, - Тем, что трусы отжимал?  Нет, тут иначе.
-У Вас  есть реальная возможность быстро и с удовольствием  заработать три миллиона, - седовласый смотрел Ивану Никаноровичу прямо в  переносицу  и это было неприятно.
- Ну конечно! – Иван Никанорович не собирался продавать Родину, но почему-то спросил – Долларов?
И надел очки.
-Нет. Долларами мы с вашей категорией граждан не расплачиваемся. – седовласый продолжал долбить взглядом перемычку очков, - Но и в отечественной валюте эта сумма  для Вас вполне значительна…
-И что от меня требуется? – Иван Никанорович  еще не придумал, как достойно отказать.
-От Вас требуется сняться в порнофильме.
Иван  Никанорович  снял очки, и  некоторое время  осмысливал сказанное.
Потом  истерически захохотал.
-Что ж. – седовласый поднялся, - Как у нас принято говорить - поговорим в другом месте. Матильда Петровна, аккуратнее…
-Я же бывший эскулап! –ответила откуда-то сбоку пенсионерка, и Иван Никанорович опять отключился.
- Санитары, поднимаемся! – седовласый сунул мобильник в карман, - И еще, Матильда Петровна,  не нравится мне  это ваш оперативный пароль.  Ну какой я «старый пердун»? А?  
…
-Прежде чем мы продолжим нашу беседу, - теперь Иван Никанорович очнулся в кабинете  с решетками на окнах, у большого стола, за которым сидел все тот же седовласый,  - Я должен предупредить Вас, что все сказанное мной является государственной тайной.  Это формальность, но подпишите.
-Видал я такие расписки, - Иван Никанорович подмахнул не глядя и потер затылок, - По башке-то зачем?
-Вам знаком этот человек? – седовласый,  проигнорировав последнее замечание, протянул фотографию.
-Впервые вижу.
-Хорошо. Это Колвин Штамп, профессор колумбийского университета. Проводит секретные исследования по программе  оборонного ведомства, в области сверхчувствительных датчиков.  Как Вы знаете, наши разработки в этом направлении зашли в тупик. Тем не менее,  есть основания считать, что Штамп  нащупал возможные пути  решения.  И сказанное в Москве, в ближайшее время может быть буквально услышано в Вашингтоне. И это не аллегория.
- Ну а я-то чем могу помочь? Наши изыскания  прекратились на заре перестройки.
-Дело в том, что у этого Штампа появилось странное хобби. Он, в свободное от исследований время пишет сценарии, продюссирует  и сам снимает  порнофильмы. Нелицензировано, подпольно,  и…   довольно среднего качества.  Актеров  подбирает по одним ему ведомым принципам.  Из обязательных условий, - что бы  не профи, и  что бы  глухонемые.  Ну и, что б  трахались,  разумеется. Так или иначе, мы не могли не использовать такой шанс подобраться к нему поближе. У него уже снимались наши сотрудники …  Анализ их отчетов показал, что это его увлечение,  как ни странно звучит, может на самом деле  являться частью научных разработок. Вот так. Но коллеги абсолютно не компетентны  делать выводы на месте… А у Вас опыт.  Кроме того, Вы успешно прошли  наши  психологические тесты. И вообще, проще  обучить  их ремеслу Вас, чем  вашему - их.
-А если я откажусь?
- Тогда, как у нас принято говорить - поговорим в другом месте. Шучу, конечно.    
Иван Никанорович задумался.
И так  и этак,  все это походило больше на лажу, чем на истину.  
-Что ж, Бог с вами.  Вспомним молодость, что называется. Но есть одна маленькая проблемка.  Я, простите,  вовсе не половой гигант.  Более того, буду с вами  встречно откровенен,  вот уже  пару лет…
-Не тревожьтесь. Наши медики творят чудеса.  Так Вы согласны?
Иван Никанорович  посмотрел на себя со стороны.  Зрелище показалось ему жалким.  Их медики!  Ну да, ну да.  Экстрасенсорика, терапия.   «Студентке»   Кулебиной  вообще пару секунд понадобилось.  
Он  вдруг рассердился.
-Согласен.
-Тогда завтра оформляйте  длительный отпуск, сразу на год. За свой счет, разумеется. Со стороны ректората возражений не будет.  Вечером  за Вами заедут, будьте  дома.  Сейчас до свидания.  Вас проводят.
Иван Никанорович подошел к двери, и обернулся.
-Ну, котлеты, борщ – это  я понимаю. Снотворное, все такое. Но простыни-то зачем?
-Какие простыни? – искренне удивился седовласый.
-И зачем  так сложно  все?
-А как иначе ученому сделать подобное предложение?- еще больше удивился седовласый, -  Послать официальный запрос?
-Действительно. ..Но  мой английский…
-Вы меня невнимательно слушали. Вы - глухонемой.
……
Так в жизнь  Ивана Никаноровича  опять вернулись тяжелые сексуальные будни.  Только   теперь его наставником стала Лизавета  Кулебина.  Совсем, как выяснилось, не девственница.  
Он жил в закрытом пансионате,  по строгому режиму. С утра пробежка, бассейн, специальный комплекс упражнений.  Потом массаж и  химиотерапия.  Специальная диета, больше похожая на голодовку. Йога. Дыхательная гимнастика.
Простатит, считавшийся хроническим,  отступал. Кровеносные сосуды избавлялись от гипертонических сужений. Специальная комиссия осмотрела его член, и сделала вывод, что пластика не нужна. Это польстило. Стали появляться давно забытые утренние эрекции.  Он явно молодел. И Лизавета все с меньшим отвращением (тут он  ошибиться не мог) проводила с ним тренировочные  сексуальные спарринги.      
А по вечерам он  анализировал  секретные отчеты  наших   «глухо-немых» агентов.  
Сам учился быть  глухо-немым.
И вспоминал о родной кафедре все реже и реже. Да и новый заведующий  на ней  уже не  «И.О.»,  наверное.
Да и хрен-то с ним.
….
Когда пол-года спустя Иван Никонорович вышел из ворот,  мало кто мог узнать в этом подтянутом, модном мужчине, с уверенной улыбкой  и  задорным  блеском шальных   глаз  былого доходягу и доктора наук.  
Лизавета, прощаясь, даже всплакнула, что было совсем не по уставу.  
Иван  Никанорович сел в такси и показал водителю бумажку, на которой было написано – «Шереметьево-2. Побыстрее».
Водитель пальцами показал количество требуемых сотенных купюр.
Иван  Никанорович молча достал сотку баков.
Водитель резво тронулся.
Агент под  псевдонимом «Беркович»  приступил к выполнению задания.
…………………….

NSA, США.
-Господа. Наш осведомитель  из  центра подготовки в Туле (это недалеко от их Москвы)  сообщает,  что  русские, в ближайшее время  зашлют не территорию Соединенных Штатов специально подготовленного агента. Цель засылки пока не известна, но, по мнению осведомителя, она есть. Агент -  мужчина. Возраст трудноопределим, так как он может выглядеть значительно моложе своих лет.  Из особых примет - весьма неравнодушен к женскому полу.  Имеет высочайший, по нашим меркам, IQ.  И  крайне неразговорчив.  
      
Три месяца спустя, ФСБ, Москва.
-  Как «Беркович». Держится?
- Так точно, - майор  достал кассету, -  Уже в пятнадцати фильмах снялся.  Затрахал  всю нашу агентуру. Звезда!
-Добре.  Что Штамп?
- Вплотную подошел.  Вот последнее донесение.  
Военные поставили кассету. Моложавый мужчина с упоением долбил в задницу толстую негритянку.
- Исследования Штампа  находятся в завершающей стадии. – озвучивал майор, -  Тчк. Внутренняя чувствительность  влагалищ, после вживления  женщинам микрочипов под видом пищи  многократно возросла. Тчк.  Некоторые кончают от двух фрикций. Тчк. Некоторым уже не успеваю вставить. Тчк. По самым грубым прикидкам зпт эта микросхема способна повысит чувствительность аппаратуры более чем в шестьсот тысяч раз вскл. зн.
-Все, - сказал майор, - Дальше формулы пошли.
-Очень хорошо, - сказал седовласый, - «Берковичу»,  внеочередную награду и денежную премию. А все-таки, как ты догадался, что он азбукой Морзе трахается?
-Он же глухонемой, - майор улыбнулся. – Виноват! Агентство последнее время стало жестко отслеживать абсолютно все контакты  Штампа.   Как следствие, наш дипломатический канал  оказался  для «Берковича» перекрыт.   Как же  передавать сведения?  Я подумал, что «Беркович» интеллектуал, ученый.  Он начнет искать выход.  Тогда я стал внимательно просматривать кассеты …
Седовласый серьезно посмотрел на майора.
- И заметил, что ритм у «Берковича» стал странно сбиваться.
- Свободен.
Майор отдал честь, четко развернулся  и  вышел.