Представьте себе, что вы должны сутками сидеть в здании, не имеющем окон, с дверью, закрытой на штурвал, дышать воздухом, прошедшим систему очистки, среди жестяных ящиков с электроникой, распределительных шкафов и средств связи, что на плечах у вас лейтенантские погоны, которые вам на хуй не впились, и что сидеть вам ещё почти целый год на режиме сутки-трое плюс наряды. А теперь ещё представьте, что рядом с вами сидит лейтенант Уточкин, и говорит вам с видом этакого сноба:
    - Эээ...мне вчера принесли трубочку... ну, чтобы я посмотрел... нет, мне трубочка не понравилась... полифония плохая, не звучит... и функций недостаточно... эээ.
    Его послушать, так ему целыми днями приносят "трубочки", чтобы он их "посмотрел". "Трубочками" Уточкин называл мобильники. Этот человек был помешан на мобилах.
    - Да что ты говоришь...
    - Завтра мне ещё одну трубочку принесут... должна быть хорошая трубочка... я про нее много слышал, может быть, посмотрю...
    - А у тебя у самого-то что, я забыл?
    - Эээ...ты понимаешь, в чем дело... Я себе еще не выбрал... Не вижу для себя достойной трубочки.
    Казалось бы, проще всего было бы послать его на хуй. Но на самом деле я стал заложником своего положения. Устраивать тут конфликт - всё равно, что пердеть в танке. В обоих случаях расхлебывать будешь сам. Я упустил момент построить его сразу, как только он появился среди нас, и теперь приходится терпеть, ограничиваясь лишь мелкими подъебками, так как мы стоим на равнозначных должностях.
    - Н-да? Ну ладно, пошли обедать.
Мы вышли из помещения, на лестничной клетке курили две молодые связистки.
    "Здравствуйте" - прошелестел Уточкин и ринулся вниз по лестнице.
    "Приходи вечером на сеновал" - я приобнял ближайшую за круглую попку. Она захихикала и ущипнула меня за нос. "Посмотрим на твое поведение. Заходи вечером чай пить". По вечерам я обычно пил чай на коммутаторе дальней связи.

    После обеда Уточкин, наконец, куда-то проебался. Ко мне вошел капитан Данилюк, рослый украинец.
    - Слушай, ваш Уточкин, оказывается, птица-говорун. Вчера стоял в карауле, так он пришел и до четырех утра мне по ушам ездил. Я уже и спать хочу, и как от него избавиться, не знаю, и послать его вроде неудобно.
    - Нну да... Он, типа того, фанат телефонов. Типа, разбирается.
    - Да хули он там разбирается?! Модели выучил наизусть, как попугай. Я чуть поглубже копнул - он же нихуя не рубит, в передаче данных не понимает нихуя. Что такое "непер" не знает, связист хуев. И пиздит он дохуя. Послушать его, так он уже всех купил. Какого хуя он тогда здесь служит?
    Да, это правда, Уточкин пиздил постоянно. Сегодня он мне сказал, что он "со своей бабой" (так и сказал: "со своей БАБОЙ") снимает квартиру в Москве, на "Парке Культуры". В прошлый раз я от него слышал: "У меня возле дома, на Каширском шоссе..." Впрочем, и это пиздеж, потому что когда после прошлой смены я предложил подкинуть его до Москвы, он отказался и сел на электричку в подмосковное Крёкшино, где он, собственно и жил безо всякой бабы. Уточкин происходил из очень небогатой семьи. Его мать была тяжело больна, отец, по словам самого Уточкина, работал "в службе безопасности аэропорта". На самом деле он был сторожем на каком-то внуковском складе. И только старший брат Уточкина работал на телевидении. Эту тему Уточкин эксплуатировал беспощадно.
    - Да, у меня теперь будет своя передача... на канале ***... брат мне все устроил...
    - Что, тебя по телевизору покажут?
    - Нет, зачем... Эти ведущие... это мелочь. Я директор передачи... я деньги получаю... это же шоу-бизнес.
    - Ну, успехов. Ты знаешь, время 15:30 - у меня контроль режима. Зайди попозже, ага.
    Я пересел к пульту и принялся производить бессмысленные операции, постоянно сбрасывая результат. Никакого контроля, естественно не было. Уточкин нарисовался опять через 15 минут. С некоторых пор он объявил себя германофилом, особенно напирая на немецкие автомобили.
    - Уже вторую неделю езжу на БМВ... на трехе, да...
    - У тебя же прав нет.
    - А зачем мне права?.. У меня всегда штука баксов в бардачке заначена, для ментов... я всегда откупаюсь...
    Ну что ж, завтра дам тебе проехаться от КПП до трассы, посмотрим, в состоянии ли ты хотя бы тронуться. Штука баксов, ага. Уточкин - единственный, кто выходит из части по форме. Подозреваю, что у него просто нет приличной гражданской одежды.
    - Эээ... я тут, кстати, немецкий изучаю, уже прилично прошел... Я теперь всегда с собой учебник ношу...
    Оба-на! Наш германофил оказался не так прост, смотри-ка, учит немецкий, а я с ним даже поверхностно не знаком.
    - Дай взглянуть, поинтересуюсь тоже.
    Уточкин не заставил долго ждать, метнулся к себе и принес тощую синюю брошюрку. Я открыл ее где-то в середине: "День - таг. Утро - морген. Спасибо - данке шён."
    - Это что такое?
    - Учебник.
    - Ты дурачок, чтоль? Это разговорник для туристов. Здесь ни одной немецкой буквы нет.
    Он, наконец-то, не нашелся с ответом. Порой мне казалось, что Уточкин, как ребенок, живет в своем собственном вымышленном мире, где он в самом деле ездит на БМВ и что-то из себя представляет. Похоже, он и в самом деле верил, что с помощью простенького разговорника учит немецкий язык. Этот его мир    своего рода психологическая компенсация за собственное убожество. Поймать его на вранье и разрушить этот мир было бы жестоко.
    
    Через несколько смен свершилось. Когда Уточкин вошел на КП, его так и распирало от гордости, лицо светилось и сияло. Он выждал удобный момент, и приступил:
    - Вчера взял себе трубочку... - он сделал паузу, чтобы все насладились его триумфом, и продолжил разглагольствовать, - "непростая трубочка... такую где попало не достанешь... Очень редкие функции в ней... Большой экран, очень удобное меню... Полифония хорошая, такая не во всех трубочках есть..." Рекламная пауза затянулась, Уточкин прямо-таки купался в лучах славы.
    - Ну что за труба-то, показывай - я прервал его. Он величественно извлек трубку из кармана. Nokia 3310. Такая была у каждого третьего, по популярности уступая лишь Siemens C35. Труба была, очевидно, не новая, все потертая и замызганная.
    - Запиши мой номер, - важно сказал он.
    - Давай, диктуй - я вытащил свой телефон.
    - ХХХ-38-38.
    ЕБ ТВОЮ МАТЬ! Только не это! Какого хуя ему достался номер с двумя совпадающими парами чисел?! За свое простодушие я был наказан следующей тирадой:
    - Эээ.. ну ты ведь видишь... номер не простой, такой не у всех бывает... ну ты понимаешь... у меня везде свои связи..."
    - Да, да, да....
У моего брата номер заканчивается на три ноля. У знакомой - на четыре семерки. Но никаких связей для этого не понадобилось. Простое совпадение.

    И, наконец, настал долгожданный день увольнения. Мы с Уточкиным увольнялись в один день. Для этого надо было ехать в штаб дивизии, за 100 км от Москвы. На обратном пути я остановился на трассе возле Крёкшина, заглушил двигатель и вылез из машины.
    - Слышь, воткни там первую, чтоб не уехала.
    - Чего?
    - На первую скорость поставь.
    - Это как?
    - Что, не умеешь? Как же ты на БМВ-трёхе ездил?
    - Эээ... ну там все не так.
    - Пизди больше, БМВ! - я подошел к машине с его стороны, - Как твоя передача поживает?
    - Какая передача?
    - Как - какая? На телевидении.
    - А, на телевидении... нормально все.
    - Нет у тебя никакой передачи, это тоже пиздеж.
Уточкин слегка побледнел.
    - Ну, ээээ....
    - Вылезай, Крекшино, приехали. Бабе привет передавай.
Он вылез. Больше я никогда его не видел и не слышал.
А капитан Данилюк впоследствии женился на одной из двух связисток.