Короткая июньская ночь закончилась, и восходящее солнце на своем пути с востока на запад привычно разгоняло ночных тварей и возвращало к жизни дневных. Его лучи стремительно разогревали тело, поднимая скорость реакций обмена до обычного уровня. Первой проявилась картинка окружающего мира, потом обрели подвижность лапки и скоро будут готовы к работе крылья.
Сначала следовало оглядеться. Имея фасеточное строение глаз это сделать очень просто – надо только переключаться с одного сектора обзора на другой – крутить по сторонам головой и топтаться на месте, рискуя быть обнаруженным, совсем не обязательно. Впрочем, ничего угрожающего он сейчас не заметил, наоборот, взгляд нескольких десятков сегментов остановился на цветках ромашки, ярко-желтых в его ультрафиолетовом мире. План на предстоящий день был уже выстроен. Он развел сложенные на ночь крылья, снова сомкнул. Сравнил расстояния и перепорхнул на ближайший цветок. До вечера ему предстояло поедать пыльцу и иногда проворно прятаться под листьями, если вдруг глаза среагируют на постороннее движение или появление незнакомого запаха укажет на приближение опасности.

Когда он открыл глаза, на часах было пять шестнадцать. Следовало снова закрыть глаза и постараться заснуть еще часа на четыре. Для воскресного утра, встреченного на даче, это было бы самым разумным поступком. Все равно, раньше девяти-десяти никто из остальных не встанет. Он сомкнул веки и чуть повернулся, устраиваясь поудобней. И через несколько минут увидел белое поле, над которым были часто натянуты провода, окутанные красноватым свечением. Интересно, что это такое мне снится, подумал он. Стоп, кажется, это не сон. Точно, белое – это простыня, провода – Ленкины рыжие волосы, а я лежу как дурак с открытыми глазами и пялюсь в одну точку. Ладно, раз спать не получается, надо пойти чем-нибудь заняться.
Он осторожно перелез через Ленку, подхватил с пола джинсы и сигареты и выбрался в огород. Пробежался до сортира и на обратном пути к домику пошарил на клубничной грядке. Ничего не нашел. Заняться было нечем. Осознав это, он уселся на крыльце и закурил. Вот буду тут сидеть и все, решил он, я буду сидеть, а время будет идти. Когда время придет, я встану и пойду со временем в ногу. Время спустится со второго этажа вместе с Лёхой и его Наташкой, выйдет из спальни с Леной, и впятером мы пойдем, не важно куда. А пока я сижу. А вот бабочка уже дождалась своего времени – летает туда-сюда. Она уже вовремя, а я еще не вовремя. Ух ты! Я сейчас вне времени! Вот это как, оказывается бывает… О чем я думаю? дурь какая-то… А все-таки здорово вот так сидеть и греться от восходящего солнца (жалко сам восход пропустил, но ничего), разглядывать бабочку и думать глупости. Это, наверняка, и есть то, что называют «маленькие человеческие радости». Он с удовольствием потянулся, достал новую сигарету, но закуривать её не стал, а, привалившись к стене, расслабился и почти сразу впал в похожее на дрему состояние. Перед глазами, совершенно не мешая смотреть на бабочку, мелькали образы, куда-то проносились обрывки мыслей, но не хотелось даже пытаться поймать их и выяснить, о чем они.
– … не отвечаешь? Ты чего в такую рань вскочил? – в его сознание прорвался Ленкин голос. Она сидела рядом на корточках и тормошила его за плечо, судя по раздраженному выражению заспанного лица, уже довольно долго.
– Не знаю, не спится вот, – ответил он. – На бабочку смотрю.
– Порядочные люди, проснувшись раньше своей женщины, охраняют её покой или, на крайняк, идут варить кофе, чтобы подать любимой в постель, а не смотрят на бабочек, – сказала она, уже поднявшись во весь рост, и зевнула.
– Кофе у Лёхи отродясь не водилось и от кого тут охранять твой покой?
– Ну, не знаю… А вдруг кто-нибудь, прокрался бы и надругался над моим беспомощным телом? – она мечтательно улыбнулась и стала томно потягиваться.
– Я смотрю, тебе хочется, чтоб кто-нибудь над тобой надругался, – сделал он вывод.
– Угу.
– Раз тут, кроме меня никого нет, – он с преувеличенно серьезным выражением лица огляделся по сторонам, – то придется мне это делать.
– Стоять! – Лена проворно отстранилась. – Сначала умываться и причесываться! Я же не могу предстать перед насильником в таком виде! Пойдем, из бочки мне польешь.

Он уже обследовал восьмую ромашку, когда с ветром прилетел след запаха, заставивший сразу же изменить программу дня. Он сорвался с цветка и, из всех сил работая крыльями, полетел. Ему предстояло одолеть чуть меньше двух километров, не теряя следа и обязательно успеть.

Умывшись, она взялась расчесывать волосы, разглядывая свое отражение в маленьком потускневшем зеркальце. Он терпеливо ждал, стоя чуть позади и уперев взгляд в ярко-красную ткань её шортов.
– Перестань пялиться на мою задницу, – не оборачиваясь сказала она.
– Я не пялюсь на твою задницу, я тобой любуюсь. Всей тобой, не только задницей.
– Врешь. Когда ты любуешься, я это чувствую, и мне становится щекотно вот тут, – она отвела в сторону волосы и ткнула расческой чуть позади и пониже левого уха, – И хочется сделать вот так, – она выгнула спину и свела лопатки. – А когда ты пялишься, я это чувствую задницей.
Она, наконец, отложила расческу, и медленно двинулась к домику. Идя следом, он предупредил:
– Если ты будешь ползти, как черепаха, я до постели не дотерплю, и начну ругаться над тобой прямо на грядках.
– Не надо, Лёхиным родителям растения помнем, – улыбнулась Лена, но шагу прибавила.
У входа она резко остановилась и, ткнув пальцем в сторону цветника, спросила:
– Когда я спала, ты эту бабочку разглядывал? – он кивнул. – Гляди, она теперь не одна, к ней прилетела другая. Они, наверное, сейчас займутся тем же, что и мы. У них, наверно, тоже любовь. Как здорово! – Лена рассеянно улыбалась и смотрела на порхающую друг за другом пару. Он на минуту задумался, обнял Лену сзади и произнес:
– Нету там никакой любви. Биохимия, а не любовь. Просто самец уловил запах самки, в котором содержится информация о том, что она готова к размножению и её генотип совместим с его. И ломанул к ней сломя голову черт знает откуда. Сейчас она тоже его генотип проверит на совместимость и, если подходит, будет спариваться. А потом их дети Лёхе капусту пожрут.
– Дурак, – Лена попыталась убрать его руки со своей талии. – Взял и все испортил.
– Ну ладно, Леночка, – примирительно сказал он. – Как оно есть на самом деле, не имеет значения, главное – как это смотрится со стороны.
Она перестала сопротивляться, мгновение помедлила, а потом повернулась к нему лицом.
– И чем кажется.

Персонажи не имеют реальных прототипов, любые совпадения случайны, а события выдуманы!