Ростов-на-Дону… Чудесный город, утопающий в зелени и солнечном свете. Рай земной, где к пиву подают раков, где в октябре еще тепло, где нет суеты и метро. Дачи на холмах. Виноградная лоза и грецкий орех в зеленых скорлупках, декоративные арбузы. Смотришь – снизу город, ничем не напоминающий привычный мегаполис, окутанный, обычно, серебристой дымкой монооксида углерода. Аура Ростова – зеленая.

Но сейчас я в Питере. Раздался звонок. Я открыл дверь и зашел Смешной со стопкой видео кассет. Он поставил кассеты на трюмо и принялся развязывать шнурки, по ходу объясняя содержимое пленок: «Это за пять дней. Утро и вечер. Днем даже записывать без мазы – слишком много народу». Шнурок у него затянулся узлом, по этому, чтоб не терять времени он просто наступил на пятку и стянул ботинок. Я выдвинул в центр комнаты кресла для Смешного и для Пальца, который опаздывал. Сам я сел на диван, откинув краешек простыни. На часах было почти пол восьмого, по телевизору показывали новости. Ведущая объявила прогноз погоды на завтра. Противнолицый долбоёбик опять заверещал, тыкая указкой в компьютерную карту России. На завтра он обещал +14 - +16, пасмурно и дождь. И это в июне. Ебаное болото!

Приехал Палец. У него опять заглохла машина, и он заезжал на Кожевенную к знакомому барыге, чтоб тот посмотрел, в чем дело. Я принес с кухни пепельницу и спички. Со шкафа достал видеомагнитофон, сдул с него пыль и подключил разноцветные проводки. Мы закурили. Смешной уронил пепел на ковер, потянувшись за видеокассетами, которые уже стояли на журнальном столике. Он посмотрел на наклейки и взял кассету из середины стопки.

Рябь. Помещение банка. Видно не очень хорошо, ибо Смешной прикрутил мини-камеру к батарее. Но нам, в принципе, все равно. В уголке экрана – часы.

9 утра – открытие. Время ускорено. Забегают суетливые работники, охранник, как ебаный китайский болванчик у входа. Он покачивается и махает рукой, кивает головой. Все рассаживаются. Первые посетители. До 11 утра очередь у касс с обменом валюты. С 11-30 до 12-10 пусто. Далее – бабульки. Они оплачивают счета до часу дня. Дневной записи, как уже сказал Смешной, у нас нет. Вечер с 18-00 и до 20-00. Банк так и кишит народом. Смотрим следующий день. 9-болванчик-посетители-пусто-бабки-толпа. И следующий день. И следующий день. Я достаю из холодильника двухлитровую баклаху кваса. И следующий день. И следующий день. И так далее… Статистика посещений за 2 недели. Мы рисуем гистограммы. Инкассаторы в среду в 12-00, в пятницу – в 19-00 Мы чертим карандашом на планах красные линии наступления и сини линии отхода. Мы нервно курим и поглядываем на часы. Уже 11 вечера и мы устали. Палец приносит из коридора полиэтиленовый мешок и достает оттуда гроздь бананов. Мы с удовольствием едим. Под бананами в мешке был сверток. Это две светозвуковые гранаты. Я знаю, что у Пальца дача в Сосново и он выменял (или купил) их у студентов Высшей Школы Милиции, у которых там сборы.

Я достаю из холодильника двухлитровую баклаху кваса. Завтра среда. Сборы в 9-00 на Елизаровской, у ДК Крупской. Палец уезжает на машине, а Смешной идет пешком – ему недалеко.

Утром мы все встаем рано. Ежедневный утренний моцион наполнен тревогой и радостью. Сегодня у нас либо миллионы в рублях и валюте либо миллионы в тюремных минутах. Я волнуюсь. Есть совсем не хочется, но я заставляю проглотить себя два бутерброда с сыром. Я достаю из холодильника двухлитровую баклаху кваса и наливаю себе стакан этого божественного напитка.

Мы встречаемся у ДК. Садимся в Жигули Пальца. 9-16 - мы у парка, пятистах метрах за банком. Мы прогуливаемся, дышим воздухом, который еще не до конца испорчен выхлопами. Я иду в банк, чтоб поменять десять евро. 10-27 – мы курим на скамейке. Никто не говорит ни слова. Все боятся, никто не скрывает дрожь рук. Все боятся спугнуть удачу. Все боятся и курят и молчат. Я закуриваю вторую сигарету, жду.

11-25. Смешной подходит к бетонному столбу, открывает сбоку крышечку. Он долго роется в проводах и наконец достает зеленый проводок, который он подключает к маленькому переносному телевизору. Рябь. Помещение банка. Пусто.
Палец заводит машину, мы отъезжаем и паркуемся перед банком. У нас со Смешным лыжные маски на лицах. У нас в руках светозвуковые гранаты. Подмышками потеют газовые пистолеты. Мы киваем друг другу, выбегаем из машины и несемся по ступенькам в банк. У входа охранник-ебаный-кинайский-болванчик. Я стреляю ему в лицо, и мы кидаем гранаты, из которых уже давно выдернули чеку. Все происходит так быстро: мы выбежали на улицу, прижались к стенам, закрыли ладонями уши, открыли рты. Мы похожи на идиотов ровно до тех пор, пока не раздаются два хлопка. Мы не видим, но знаем, что  яркий свет струится из под двери. Мы слышим пронзительный визг. И все это за какие-то секунды. Забежали обратно. Оглушены все. Резонансная сила раздробила в крошку два бронестекла. Мы запрыгиваем на стойки, идем по вороху бумаг, по клавиатурам, по офисным креслам, по мягким телам, по ламинату. У нас в руках спортивные сумки, в которые мы опорожняем содержимое касс. «Сука»,- шипит Смешной и сильно пинает миловидную девушку, которая, слава богу, без сознания. Я ее помню. Толи Аня, толи Таня ее зовут… Да, она с ним плохо поступила. Мы немного отвлеклись, но потом сразу же продолжили наше дело. Мы идем по ламинату, по мягким телам, по офисным креслам, по клавиатурам и ворохам бумаг и спрыгиваем со стойки. Время от входа до выхода – 1 минута.

Выбегаем и быстро забираемся в машину. Мы едем по дворам, петляем. Едем на Приморскую, к Финскому заливу. Там, около свалки мы оставляем машину, сливаем бензин и поливаем им изнутри салон. Поджигаем. Машина полыхает, валит черный дым, что-то свистит и потрескивает. Мы одновременно закуриваем.

Через 15 минут мы стоим в разных отделениях Вестрен-Юнион и переводим деньги в Прагу, Варшаву и Берлин. У нас уже куплены билеты на самолет. Спустя час мы выходим из Макиавелли в дорогих костюмах. Мы смеемся, я закуриваю.

Ростов-на-Дону… Чудесный город, утопающий в зелени и солнечном свете. Август. На берегу Дона кафе под открытым небом. Щелкает сухими стручками акация, плывет пароход. Вечер. У меня на столике пиво, раки, сотовый телефон и ноут-бук. Окно «Интернет-Кошелек. Счет 4100127645056», на счету все еще кругленькая сумма. Я пишу в Прагу: «Все в порядке! Я добрался!». Я пишу в Берлин: «Аллес кла, герр Смешной! Я доехал!». И мне ответом возвращаются улыбки моих друзей.