Когда солнце опустилось к самому горизонту, и за барханами показались кроны далеких пальм, Алфизик остановил своего коня.
— Совсем скоро я расстанусь с тобой, — сказал он Сантьяго. — Но впереди тебя ждет еще одно испытание. Самое главное.
Юноша смутился: привал делать было еще рано, а значит, эта неожиданная остановка и слова старика действительно несли в себе глубокий смысл. Сантьяго ничего не слышал об уготованном ему испытании — за последние два дня Алфизик не произнес почти ни слова, лишь насуплено молчал, будто вспоминая что-то неприятное. Сокол на его плече прикрыл глаза, точно дремал. Он даже ни разу не слетал в пустыню, чтобы принести зайца или птицу.
— Что это за испытание? — спросил юноша.
— Увидишь, — и Алфизик тронул поводья.

* * *

Уже совсем стемнело, когда они въехали в оазис. Пальмы тихо шелестели над их головами.
— Что это за место? — спросил Сантьяго. — Очень похоже на Эль-Фаюм, который мы оставили позади.
— Этот оазис не имеет названия. Его нет на картах, — промолвил Алфизик.
Вокруг них постепенно прекращалась и замирала дневная жизнь: меж россыпью шатров сновали многочисленные слуги, складывали свои лотки торговцы, изредка проходили женщины с кувшинами на плечах, со смехом спешили домой заигравшиеся дети. Однако никто не удостаивал пришельцев внимания.
— Таков закон здешних мест — не придавать значения мелочам, — коротко пояснил Алфизик, спешился и направился к ближайшему шатру. Там он быстро договорился с хозяином о ночлеге, и вскоре Сантьяго уже засыпал, убаюканный звуками пустыни.
Ему приснился странный сон: змея пытается заползти в узкую для нее нору, затыкает проход лоснящимся телом, и вдруг ее начинает мучить рвота. В судорогах змея выползает обратно, и ей тут же отрубают голову саблей.
Наутро Сантьяго разбудил громкий голос, говоривший по-арабски.
— Король желает видеть вас, — обращался неизвестный в белом тюрбане к Алфизику, который в это время пил чай у входа в шатер. На поясе говорившего висела дорогая серебряная сабля, тут же напомнившая юноше его сон. За пологом шатра моргающий Сантьяго различил еще не менее десяти воинов пустыни.
— Хорошо, мы пойдем с вами, — негромко сказал Алфизик. Он допил чай и сделал знак Сантьяго.
Юноша был уже одет. В сопровождении дюжины воинов они проследовали к самому большому шатру оазиса — тот возвышался над остальными, как великан над выводком лилипутов. Путников уже поджидал богато одетый молодой человек. Коротко переговорив с Алфизиком на неизвестном Сантьяго наречии, он впустил обоих внутрь. Охрана осталась снаружи.
Сантьяго ожидал, что внутреннее убранство шатра будет не менее роскошным, чем в Эль-Фаюме, однако войдя под тенистый тент, не сумел сдержать возгласа восхищения: на толстом ковре среди подушек восседал, без сомнения, самый богатый человек из всех, кого он видел в свой жизни. Одет он был в белый с золотом бурнус, на пальцах сверкали перстни, однако вместо платка и кожаного ремешка на голове сидевшего светилась золотом и камнями настоящая корона. Она играла и переливалась в лучах утреннего солнца, слепя своими зубцами глаза обоим вошедшим.
Человек показал золотым скипетром на место перед собой. Приглашающе кивнул на трубку наргиле, которую курил в ожидании гостей.
— Я король оазиса, — коротко представился он.
— Король? — спросил Алфизик бесстрастно, садясь и затягиваясь из трубки. — В здешних-то местах?
— Султанов в наши дни хватает. Это неинтересно. И неоригинально. Потому я решил быть королем, как был когда-то мой прапрадед. А вы, стало быть, колдуны?
— Я простой торговец, — произнес старик. — А он — алфизик из Андалусии.
Мужчина в короне понимающе кивнул, взял из рук Алфизика трубку, пососал и выпустил клуб ароматного дыма.
— Есть ли в ваших краях непорочные девушки? — обратился он к Сантьяго после продолжительного молчания, близоруко сощурив на него и без того узкие глаза.
Юноша оробел — он никак не ожидал услышать такой вопрос от коронованной персоны. Тем не менее, он быстро справился с нерешительностью.
— Есть, — ответил он. — С одной я даже спал.
— И женился на ней?
— Нет, — виновато пробормотал Сантьяго, вспоминая полуразвалившийся сарай и усатую сорокалетнюю крестьянку, перепившую вина и с умыслом посетившую стог душистого сена, где он в ту ночь спал.
— Это правильно, — одобрительно кивнул Король, и Сантьяго облегченно выдохнул. — Жениться ни к чему. Вот и я тоже гарем не стал заводить. В конце концов, я же король, а не султан…
Владетель оазиса поправил на голове богато украшенную сапфирами и изумрудами корону, огладил бороду и громко, визгливо рассмеялся. Потом затих, что-то обдумывая.
— Знали бы вы, сколько уже лет я не имел ни одной девственницы, — мечтательно пробормотал он себе под нос. — Можете ли вы представить себе это?
Алфизик безмолвно затянулся наргиле и выпустил три дымовых кольца. Он словно бы и не участвовал в разговоре.
Сантьяго прикинул немаленькие размеры оазиса и удивился.
— Куда же подевались все ваши девственницы? — осторожно спросил он, ненароком вспомнив о своей Фатиме, оставленной в Эль-Фаюме.
Король воздел глаза к своду шатра.
— О, это грустная история! Видит Аллах, я был не в себе… — обронил он с горечью. — Я принимал наркотики. Однажды, перекурив наргиле сверх меры, я возжелал самолично овладеть всеми девственницами оазиса. Я не знал, как еще проявить свою безграничную власть.
— Но ведь Закон запрещает подобные прелюбодеянья, — поразился Сантьяго.
— Ах, оставьте это, — Король устало отмахнулся. — Зло не в том, что входит в человека, а том, что выходит из него.
«Как мудро», — подумал юноша.
— А я человек пустыни и не знаю слов любви. К тому же я владею здешними местами, а значит, и всеми людьми.
— Всеми владеет только Аллах, — проронил Алфизик. В глазах его блеснула усмешка.
— Да, да. Всё так. Но и под Аллахом есть свои начальники. Я никогда не отказывал себе в «праве господина», — доверительно сообщил Король. — Но в тот раз я действительно совершил ошибку, вызвав сюда, — он хлопнул ладонью по ковру, — всех незамужних девушек, а их оказалось около сотни.
— Как смог ты обладать сразу всеми? — приподнял бровь Алфизик.
— Очень просто. Непорочные девы были разложены кругом. Я вставлял в каждую свой нефритовый жезл, делал несколько движений, а потом сразу переходил к другой… Так продолжалось до самого утра, пока сон не сморил меня. К полудню я очнулся и осознал свой промах, но было уже поздно. Жезл мой был в засохшей крови невинных созданий, точно таким же был и скипетр, которым я воспользовался, когда после третьего извержения мужская сила окончательно оставила меня, а девушек оставалось еще много. Весь ковер был запачкан красным. И я вспомнил древнюю легенду о «семи тощих коровах». Я понял, что ближайшие семь лет будут неурожайными для меня, для моей мужской силы, для всего моего королевства. И что я сам в этом виноват…
— И что же было дальше?
— Всё так и случилось, как я думал, — вздохнул Король. — Когда мужчины узнали об осквернении девственниц, многие из них покинули оазис в поисках новых, нетронутых невест, чтобы больше никогда не вернуться. Торговля быстро обмелела, наступили неурожайные и трудные годы. То, что вы видите сейчас — лишь жалкие остатки моего былого богатства…
— Почему вы рассказали об этом нам? — спросил Сантьяго. Он почувствовал, что эта встреча с Королем не случайна для него, и теперь силился понять, какая роль отведена ей в его путешествии.
Король помолчал.
— Потому что я хочу, чтобы вы хотя бы на одну ночь превратили любую из женщин этого оазиса в девственницу. Если ты взаправду обладаешь Тайным Знанием, и тебе под силу обращать любые металлы в золото, то и это задание не составит для него труда.
— Иначе что? — иронически поинтересовался Алфизик.
Человек в короне пожал плечами.
— Иначе смерть. Я позабочусь о том, чтобы вас обоих, как шарлатанов, повесили на сухой пальме. Если же вы сумеете утолить мою печать — будете отпущены и в придачу получите десять золотых. Золото, возможно, вы умеете делать и сами, но деньги — это всегда деньги.
— Хорошо. Ему понадобится время до вечера, — сказал старик, положив тяжелую руку на плечо Сантьяго. Сердце того сжалось, однако он промолчал.
— Я не спешу, — ответил Король и подал знак слугам. Переглянувшись, путники молча встали и двинулись к выходу.

* * *

Они сидели на краю оазиса, глядя в пустыню, слушая её шепчущий голос. Убежать отсюда было невозможно, а коней у них забрали.
— Я не найду ему девственницу, — Сантьяго вновь вспомнил Фатиму и зарделся. — Я встречал в жизни только одну, да и она мне, если по-честному, так и не дала…
— Значит, ты плохо просил, — отвечал старик, гладя сокола на своем плече. — А Король, если ты заметил, подслеповат. На этом можно сыграть.
— Что ты имеешь в виду? — заинтересовался юноша. — Думаешь, его возможно обмануть?
— Зачем нам кого-то обманывать? Достаточно просто не говорить всей правды.
— Хорошо. Это я уже понял. Но как мы убедим Короля, что женщина перед ним — девственница?
— Все достаточно просто. Ведь он так любит покурить наргиле. Почему бы, пока он будет прелюбодействовать, нам не подсыпать ему еще кое-что...— и Алфизик, оглядевшись по сторонам, показал Сантьяго привязанный к поясу мешочек. Внутри оказалась горсть какой-то зеленой шелухи.
— Что это?
— Растение из Афганистана. Оно способно превращать человеческие сны и фантазии в реальность.
Внезапно Сантьяго вспомнил, что этой ночью ему приоткрылась душа Мира, и рассказал Алфизику о своем сне.
— Что означает эта змея в норе? — спросил он, закончив.
— Это знак, поданный Аллахом, — ответил Алфизик. — А знаки не врут. Какие тебе еще нужны подтверждения?

* * *

Огромные яркие звезды зажглись над оазисом, когда Алфизик вошел в шатер Короля. Ковры с пола были убраны, в центре шатра горел костер. Вышитые золотом подушки в углу были усыпаны лепестками прекрасных цветов.
«А Король все-таки романтик, что бы он там ни говорил», — подумал старик.
— Рад видеть тебя, — сказал владелец оазиса, потирая руки в радостном предвкушении. — Не желаешь покурить наргиле?
— Благодарю.
Алфизик взял предложенную трубку, а сам, отвернувшись, украдкой бросил в костер горсть зеленой шелухи афганского растения.
— Где же твой молодой Алфизик? — Король встал с подушек и нетерпеливо обошел кругом костра, бросавшие на стены красные всполохи.
Алфизик безмятежно выпустил дым.
— Не беспокойся, он как раз сейчас готовит для тебя девственницу.
— По-моему, он лишком долго возится. Вечер ведь уже давно наступил.
— Женщины не камень и не металл — не так-то просто заниматься превращениями живой плоти. Здесь требуется выбор из многих тысяч, а не из сотен людей! К тому же далеко не каждый согласится на такое. Но одной из девушек твоего оазиса мой друг все-таки сумел вернуть непорочность с помощью Эликсира Молодости.
Глаза Короля жадно заблестели.
— Она красива?
— Нет, — покачал головой старик. — Увы, она совсем не красива. Однако Алфизик выполнил условие и превратил её в девственницу — это главное, не так ли?
— Ладно, ладно, разберемся… — севший у самого костра Король начал расслабленно подхихикивать. — С лица, как говорится, воду не пить… Кстати, о воде…
Человек в короне покрутил головой, потянулся к кубку с вином, вылил его себе на бороду, вытерся рукавом и чуть не упал головой в костер. Глаза его покраснели и сощурились, как у сарацина. Он вдруг сбросил бурнус на песок, вскочил и закружился вокруг костра в каком-то странном танце, размахивая золотым скипетром и выкрикивая суры из Корана.
Улучив момент, старик бросил в огонь еще щепоть зеленого порошка.
— А вот и она, — негромко сказал он спустя несколько минут, вставая навстречу девушке в черной одежде, с такой же повязкой на лице. — Я пойду спать. Вам есть, чем заняться, а я, честно сказать, уже слишком стар для этого. Если придет Алфизик, дайте ему вина — он из тех краев, где вера не запрещает веселящие напитки. Пускай немного расслабится, потому что алфизические опыты отнимают бездну сил…
С ужасом глядя на танцующего голого Короля, девушка зажмурила глаза. Руки ее начали мелко дрожать.
— Не бойся, — дотронулся до ее плеча старик, — чему быть, того все равно не миновать. А страх боли хуже, чем сама боль.
— Отойди от нее! Она теперь моя! — вскричал заплетающимся языком Король, потрясая скипетром. — Ступай спать, старик, мы поговорим с тобой завтра…
Он проследил за тем, как Алфизик вышел в ночь, после чего повернулся к девственнице, зловеще улыбаясь и покачиваясь на нетвердых ногах:
— А ты — на песок! Живо!
Девушка молча повиновалась. Повернувшись к нему спиной, она нагнулась и откинула черный подол.

* * *

Наутро, согласно договору, путникам отдали их коней, десять золотых и бурдюк с водой, и они немедленно выехали в сторону пирамид.
Наплевав на свой высокий сан, Король шел за ними по пустыне еще целый километр. Ноги его в дорогих туфлях вязли в песке, на бородатом лице застыла печать легкого безумия. Заплывшие глаза, по-прежнему не утратившие зловещей красноты, открывались с большим трудом.
— Умоляю вас, скажите номер шатра, в котором живет эта девушка, это чудо, взволновавшее мою душу, — предлагал он, слегка заикаясь. — Я дам вам за это еще сто золотых… двести золотых!..
— Зачем она вам? — Дрожащим голосом осведомился ехавший сзади Сантьяго. — Ведь та девушка больше не девственница. Она стала как все, и теперь вы никогда ее не найдете среди обитателей сотни одинаковых шатров.
— И то правда, — согласился Король, вздыхая так тяжко, словно вдруг потерял все, что имел. — А жаль, ведь это была лучшая ночь в моей жизни. Никогда еще я не испытывал такого удовольствия, давая невинному существу путевку в жизнь. — Он остановился, снял сидящую набекрень корону и вытер вспотевший лоб. — Что ж, в добрый путь! Я буду молиться за вас перед Аллахом.
Не говоря более ничего, Король повернул назад. Навстречу своей судьбе.

* * *

Вскоре снова наступил вечер. Он принес с собой прохладу и легкую грусть, схожую с ощущением потери. Когда путники удалились от оазиса на достаточное расстояние, Сантьяго не удержался и спросил Алфизика.
— Зачем была эта боль, Алфизик? Почему ты заставил пройти меня через это?
— Это было необходимо. — Ответил старик. — Ты познал настоящую физическую боль, доставшую до самого сердца. И теперь ты настоящий Алфизик. А значит, мне пора тебя оставить.
Сантьяго прислушался к своему сердцу. Оно пребывало в недоумении.
— Погоди. Ты не растолковал мне окончание моего сна…
— Умирающая змея, которой отрубили голову? — Его спутник чуть улыбнулся. — Это тот самый Король. Сегодня же он лишится своего скипетра — как в прямом, так и в переносном смысле. Лишились бы и мы своих голов, но вовремя унесли ноги.
— Не понимаю…
— Что тут понимать? Пускай Король думал, что переспал с девственницей, его недремлющая охрана видела совсем другое. Она видела, как ночью королевский шатер покинул мужчина в женском одеянии. Ты слишком громко богохульствовал, проходя мимо поста охраны, и, будь уверен, наутро о случившемся знали уже даже те, жил на дальнем конце оазиса. А мужеложство — слишком великий грех для мусульман, чтобы Аллах мог терпеть его. Хозяин оазиса, я уверен, уже кастрирован и повешен. Так же как когда-то давно был повешен… — Алфизик пожевал губами, упершись взглядом в стремительно темнеющий горизонт, — его негодный прапрадед.
— От этого проклятого скипетра у меня, я чувствую, до сих пор идет кровь… — пожаловался Сантьяго.
Алфизик снова улыбнулся.
— Разве твоя жизнь не стоит нескольких капелек крови? Подумай! Ведь как бы не был обкурен Король, без этой крови невозможно было бы убедить его, что перед ним девственница. Ты должен быть счастлив, что он воспользовался скипетром. Только поэтому мы и остались живы.
— Это очень больно!
— И пускай. Зато ты получил наглядный урок того, как самые отъявленные негодяи могут совершать порой полезные дела. Не жалей о случившемся, ведь всё это — жизнь.
Сантьяго все еще сомневался. Ноющая неумолчная боль глубоко внутри мешала ему сосредоточиться на значительности происшедшей в нем метаморфозы, отвлекала от мыслей о Пути, о знаках, о Языке Мира. Но вместе с тем он не мог не осознать, что что-то неуловимо изменилось. К примеру, он по-иному стал видеть едущего рядом Алфизика. Вроде бы тот оставался таким же, как и прежде, но всё-таки выглядел теперь чуточку иначе. Другой — незнакомой доселе — показалось юноше мягкая, шелковистая борода старца, прекрасные мудрые глаза, мудрая улыбка, прячущаяся в уголках чувственных губ, мужественный изгиб могучих плеч. Сантьяго бросило в жар.
— Ты словно бы помолодел, Алфизик, — сказал он, сглатывая набежавшую вдруг горькую слюну.
Старец повернул голову, подмигнул ему и ободряюще хлопнул по плечу.
— Нет, просто это ты повзрослел. Видишь ли, в мире слишком много теоретиков, которые не желают ничем рисковать или поступаться ради того, чтобы пройти дальше места, где они застряли, миновав Благоприятное Начало и столкнувшись с трудностями. Им не дано пройти свой Путь и познать Душу Мира. Зато ты её познал минувшей ночью. Молодчина — теперь мужчина.
— Но почему познание пришло через жопу? — спросил пораженный Сантьяго. — Неужели не было других методов?
— Потому что только так делается всё в этом мире, — обронил едва слышно Алфизик, стегнул плетью коня и скрылся во тьме.

21, 23 мая 2005 г.