Начало

…Эх, хорошая девушка. Что же мы не едем???”

Липский стал тревожиться. “Чего это я?”, - подумалось ему и посмотрелось на часы – Ого, пол часа стоим! Так хоть бы машинист что-нибудь по связи объявил, хоть бы сказал сколько ещё ждать и почему мы остановились! Да и на работу я уже опоздал! Чёрт!

Тут Липский оглянулся по сторонам и заметил, что в соседних вагонах вообще не было людей. “Да что я – сплю что ли???”. Щипать себе он не стал, зато улыбнулся девушке с плеером – та смотрела словно сквозь него. “Нет, не сплю”, - грустно констатировал он факт. “Это моя жизнь”.

В это время раздался жуткий звук, как будто кто-то с шумом и слюнями всосал в себя воздух, затем раздался хрип с присвистами и Псих, подавшись вперёд прокричал – Я Господь Бог!!! Это был сигнал для дрыщущих: соседка Липского истошно завопила, а девочки дружно заплакали. В один момент в вагоне стало как на базаре. Тут же вскакивает мужик и, подбегая к психу, у которого, по всей видимости, начался припадок, начинает указывать на него пальцем и кричать – Заткнись, сука дебильная, опарыш низкого качества, а не тоя тебе все мозги-то поотшибаю! Ё! Может быть у моего поноса клаустрофобия и он тоже рвётся наружу, так он хоть не кричит как тварь недорезанная!!! Прокричав это, побагровевший Мужик в немом молчании уставился на объект своего словесного излияния. Психу же было похуй, ибо ему переклинило последние способности соображать что-либо. Поэтому он в свою очередь уставился на кричащего и прохрипел – Дэмон, нахуй! И уронил свою голову на грудь, испустив дух. Все притихли.

Мужик сознал, что сотворил нечто не совсем обыденное, пригнул голову и на цыпочках вернулся на своё место. Липский подумал, что на цыпочках он шёл не потому, что боялся разбудить мёртвого психа, а потому что у него на самом деле был жуткий панос, боящийся замкнутых пространств. Соседка Липского всхлипнула как недоенная корова и тоже замолчала. Вагон омрачался лишь соплиевидными звуками второклашек, которые прижались друг к другу и смотрели в пол. Синева в это время схватилась за свои бутылки и вытаращила глаза на происходящее. Девушка в цветных очках слушала музыку, звуки которой Липский стал улавливать, привыкая к тишине.

Раздался грохот – это Псих упал вперёд повредив себе голову. Да так и остался лежать там, на грязном полу. Соседка снова начала причитать. Липский наблюдал за мужиком – тому не сиделось. Вдруг он вскочил и устремился к психу. Подбежав в нему, он стал стягивать с него куртку. Все молчали. Сняв её, мужик сел на корточки, спустил штаны, закрылся ото всех курткой и стал по-идиотски изрыгать понос из тухлой вены. Весь, буквально весь вагон наполнился смрадом, которого никто до этого не смел и нюхать. Одного из алкашей вырвало прямо в пакет с бутылками. Второй, видя такую хуёвую картину, сел на коня, и, обращаясь к сравшему, зло спросил – Ты что же это творишь, мерзавец? Ты видишь что ты натворил своим поносом – у нас бутылки заблёваны, падла! Мужик в ответ только журчал и постреливал газиками.

Ах ты паскуда, - не унимался алкаш. Что же ты наделал? Мы же их мыли пол дня! Тут до него дошло, что в дело о заблёванной таре виновен и его друг. Он нечаянно рассвирипел и толкнул своего друга в грудь. Тот отлетел назад, ударился спиной о стену, но баула с бутылками из рук не выпустил. В вагоне воняло срулями, блять, и свежими пьяными рвотами. Маленькие девочки снова стали плакать, а просравшийся Мужик добродушно гаркнул – А ну не плакать! Кто будет плакать – тому весь понос и убирать. Стоит сказать, что соседка Липского тоже умолкла. Четыре пары детских глаз в ужасе смотрели на выползающую из-под психа лужу дерьма. Детей стало тошнить. Слава богу, что их вытошнило утренней манкой, которая ещё не успела перевариться. Липский потянул носом – вскусная, наверное, кашка была!

Мужик, наконец-таки, поднялся, и стал вытирать жопу курткой. И тут все увидели, что это был не мужик. У него не было члена, а был виден лишь заросший треугольник, из которого ниспадала железная цепочка от пробки в ванной, которая была с одного конца прикреплена к наигромаднейшему клитору, а со второго к гирьке в пятьсот грамм. Все разинули рты, а Мужик так наслаждался процессом, что ничего не заметил. Всем стало противно и все отвернулись. Наконец вытеревшись, Мужик спохватился, что его секрет мог быть раскрыт – он осмотрел помещение, но все смотрели куда угодно, только не на него. Он успокоился и быстро натянул штаны. Потом он прошёл на своё место и сел как ни в чём не бывало.

Выйдя из оцепенения, алкаши стали драться друг с другом. Раздался звон бутылок и каждый из пьяниц подумал – это конец! Один из алкашей схватил образовавшуюся розочку и полосонул второму по горлу. Тот захрипел и упал на пол, дёргаясь в сильнейших конвульсиях. Успокоенный синяк опустился возле разбитых бутылок и стал искать там целые. Каждый раз найдя целую бутылку он радостно вскрикивал и прижимал её к груди.

В это время с задушевными криками поднялся Псих. Он встал на ноги и увидел, что его куртка вся в говне, сам он в говне, и что жизнь его говно. Как он стал кричать, ёбаный в рот. Девочки опять заплакали, а Мужик схватил их за волосы и потащил убирать понос. Он швырнул их в зловонную лужу и сказал – А ну что бы всё чисто было! Псих, подумал что это девочки столько насрали и ударил их ногой. Одной из них он попал под рёбра, а вторая сама поскользнулась в поносе и ударилась виском об угол скамья. Соседка Липского потеряла сознание, а девушка с плеером выключила плеер и громко объявила – Можно не орать, музыки не слышно!? Псих кивнул в знак одобрения и получил по голове целой бутылкой и упал сверху на девочек, придавив насмерть живую. Мужик сообразил, что надо прыгнуть сверху, и поэтому он оглядел всех и весело спросил – А ну кто в куча-мала? И кааак прыгнул на них сверху. У одной из девочек из ротика выдавились остатки манки.

И тут поезд тронулся. Едва дождавшись, когда двери откроются, Липский опрометью бросился вон из метро. Выбежав на улицу, он всё никак не мог отдышаться. “Блять, это же надо такому случиться! Пиздец просто. Ужас какой-то!”

И Липский поспешил на работу – он не хотел сильно опаздывать и на ходу придумывал себе отмазку. Всё-таки лишиться зарплаты в сто долларов это мне не шутка, - думал Липский, заходя в кабинет к начальнику.