Здрассстии-здрааастии, я недолго побуду на сцене, о, как вас здесь много, я тихо-тихо, безо всяких крещендо, спою вам песню, простите мне мой экзерсисы, я всегда пою, особливо по утрам, когда мне, рыхло-размагниченно-расхристанному впросонках, подчиняется любой репертуар, я люблю это делать—дилетантски горланить, так я здороваюсь с миром, который часто опускается до слякоти, но который я все равно люблю…
    Я большой мальчик. Мне 36 лет и последние годины я положил на то, чтобы похерить, уничтожить, умертвить в себе окаянную антитезу «моё-не-моё» ( вариация: ширпотреб—андеграунд ),  сводящуюся к тупорылому признанию только двух цветов— чёрного и белого колера…
            СТОП!!! « УДАФФ точка ком --- Гей тьфу ру»  НЕ ОБСУЖДАЮТСЯ!!!
    Я готов выслушать ДИАМАНДУ ГАЛАС, но при этом никогда не скрою, что обожаю «РОЛЛИНГ СТОУНЗ».
БРОДСКИЙ не помешает мне внимательнейшим образом прочесть жёлтый этюд про педофила МАЙКЛА ДЖЕКСОНА. Прелесть мира—в пестроте, мать вашу, в соединении элементарности с одухотворённостью, соли с сахаром, слез и ухмылки. На меня навешивают ярлыки всеядного, электичного, неразборчивого, но я не пустельга, я— тот, кто умеет жить и любит жить.
   Одно из моих любимых занятий—смотреть, как все в гениев играют, да лоб гармошкой морщат. Странно! Столько лет прошло с тех пор, как я был уверен, что я—богоизбранная личность, а вот глядь— народ по сей день комплексует. Если ты любишь читать детективы, причем даже АКУНИНА, тебя тут же смерит плакатно-осуждающим взглядом какая-нибудь очкастая макака, не удосужившись выяснить, что до похождений обаятельного сыщика ты едва вынырнул, тяжело дыша, из дневника ЮРИЯ НАГИБИНА (самой тяжелой книги, кстати, за последдние годы…  разумеется, для меня).
   Провели демаркационную черту. За эту черту— чтоб ни боже мой, это наша территория.
   Чья— ваша?
   Ты живи, вбирай все, настрой душу свою конформистскую на развалившийся компас, стрелка которого болтается, показывая разом во все направления!
   Моя  речуга сильно мажет на манифест ярко  выраженного подросткового свойства, а между тем у меня уже седые яйца. Я не хочу впадать во взрослости, я задыхаюсь от желания все понюхать и ощупать (БЕЗ АХТУНГА!)- от пиццы с грибами до нового фильма РОДРИГЕСА, от архиникотиновых посиделок с «ГИННЕСОМ» до картин ДАЛИ. Меня влекут басурманские земли, новые книжки, старые привязанности, новые прострации, Я помню БРОДСКОГО: у всех есть предел, в том числе и у печали, но ведь и у радости есть предел, и даже, догадываюсь, более скорый! Посему я не могу ждать, не могу ждать!!!
   Я вам спел живьём, если кто-то не понял, моя песня—про то, что мир большой и чертовски занимательный, и надо каждый день приветствовать его густым гудком и доброй улыбочкой (с долей, естественно, лукавства).