Девочка стояла на лесной поляне и боязливо всматривалась в лес. Ей было холодно и страшно, она не понимала, зачем здесь находится, из всего, что ей рассказали, она поняла только то, что она должна кого-то ждать. И этот кто-то должен выйти из леса. Из страшного, холодного и сырого дремучего леса на светлую, обогретую щедрым майским солнцем поляну.

Но даже ярко сияющее полуденное солнце не могло согреть юное худое тельце. Девочка была одета в некое подобие ночной рубашки, лёгкий, почти невесомый балахон, совершенно прозрачный и продуваемый каждым порывом шаловливого весеннего ветерка. Так её одели взрослые, они сказали, что так надо, но зачем – опять-таки не объяснили.

Личико юной красавицы было бледным, золотые волосы разметал ветер, а её глаза, казалось, вобрали в себя всю синеву небосвода. Как будто само воплощение невинности, сошло с полотен древних мастеров укором этому несовершенному миру.

Ей было тринадцать лет.

Минуты шли за минутами, постепенно складываясь в часы, солнце плыло по безоблачному небу, но ничего не происходило. Только ветер играл её волосами, да изредка нахально пытался приподнять одеяние, ниспадавшее до самой земли, от чего девочка густо краснела, хотя вокруг никого не было видно.

И вот, когда солнце уже почти коснувшись земли, запылало багряным, она почувствовала, что кто-то приближается. Тот ли это «кто-то», девочка знать не могла, но почему-то почувствовала – тот самый! И вот что удивительно, страх неведомого, терзавший её детское сердечко с самого утра и заставлявший вздрагивать от каждого шороха – прошёл. Растворился в каком-то доселе неведомом чувстве, подобно тому как дымные сумерки растворяются в ярком свете дня.

Странно было ей чувствовать это приближение, когда ещё не слышно было его и не видно, а только это чувство.

***

С самого утра недобрые предчувствия тревожили Хозяина. Как давно он не слышал этот зов юности, с тех самых пор как ушёл далеко в чащи, куда никогда не заходили люди. Зов дитя, приносимого в жертву, страх невинности, отдаваемой на растерзание лесу. В былое время он бы примчался без сомнений, ибо это чувство было невыносимым для него и он рвался туда, где нуждались в нём. В Хозяине Лесов!

Но к этому Зову примешивалось и нечто другое – тревога, непонятная тревога и вместе с тем алчность. И это было странно. С утра Хозяин бродил вокруг источника своих предчувствий, пытаясь разобраться в самом себе, постепенно приближаясь и прислушиваясь. Но ничего не происходило, лишь страх в юной душе, неосознанно звавшей его, всё усиливался и вот уже, позабыв осторожность, мчится сквозь лес гордый и могучий зверь.

Мчится, чтобы утешить того, кто неприспособлен к жизни в его лесу, кто обязательно погибнет здесь без его помощи.

***

Девочка нерешительно замерла на краю поляны, уже слышно было как ломаются ветки и кто-то большой спешит к ней сюда. Светлое чувство не давало девочке испугаться, но неизвестность и непонимание происходящего заставляли её сомневаться в том, что она поступает правильно. И всё-таки желания убежать не возникало. Она всё также стояла и ждала – кто же появится из леса.

И вот он появился наконец. Прекрасный и удивительный, вид его заставлял усомниться в реальности происходящего, существо из сказок и легенд, похожее на сон, но несомненно реальное.

В багровых лучах заходящего солнца из леса вышел единорог.

Вопреки всем рассказам о нём он был чёрным, но в остальном именно такой, каким его представляли люди, сочинявшие сказания – огромного размера вороной конь, на лбу которого горел (именно горел!) необычайной красоты платиновый рог. Рог этот был небольшим – всего сантиметров тридцать или около того, прямым и по форме представлял собой две скрученные спирали, постепенно сужающиеся кверху. У самого основания диаметр этого рога составлял сантиметра четыре, не больше. И ещё он был невероятно остёр.

Зверь подошёл к девочке, застывшей в изумлении от такого зрелища, и ласково потёрся мордой о её щёку. В ответ дитя протянуло ручку и погладило могучую шею Хозяина, слегка подрагивающую от волнения. Чувство невыразимого счастья пронзило всё её существо, волны тепла и света исходили от этого чудесного зверя, заставляя забыть обо всём на свете и просто быть счастливой в этом прекрасном мире.

***

-    Ебанарот, Серёга, ты чё уснул?!!

Злобный шёпот над самым ухом заставил Сергея прийти в себя. Он внимательно посмотрел в оптический прицел и поняв, что поправку на ветер делать не нужно, выстрелил.

***

В мгновение ока поляна заполнилась возбуждёнными, что-то кричащими людьми. Все бежали к девочке и Зверю, всё ещё стоящему на ногах. Он понял, что всё это значит, в его бок вонзилось что-то маленькое, не стрела, что-то другое, но это было не важно. Он умирал. Из глаз его катились слёзы, каждая размером с перепелиное яйцо и он смотрел сквозь эти слёзы на девочку, превратившуюся вдруг в маленький комок страха.

Конечно она невинна, бедняжка, она просто игрушка в чужих руках.

-    Быстрее, блять! Снотворное должно подействовать мгновенно! Операторы, заснять успели всё?!!

-    Да, это сведёт с ума весь мир! За эти кадры нам миллионы баксов отвалят! И эти слёзы под конец… Это бесподобно просто! Как по сценарию прям!

-    Единорог в Сибирских лесах – все охуеют!

Внезапно всё стихло. Люди остановились и вытаращив глаза смотрели на новое чудо. Зверь медленно растворялся в туманной дымке, исчезая навсегда из этого мира. Это произошло очень быстро, он так и не упал и даже не встал на колени перед людьми, убившими его.

***

-    Бляяяя…

Вот и всё, что смог из себя выдавить организатор этой охоты.

***

Два дня спустя, когда экспедиция вышла из лесов к деревне, в которой были оставлены машины, всем уже стало ясно, что придётся довольствоваться лишь кадрами, на которых необычайной красоты животное медленно растворяется в воздухе. Девочку так и не смогли успокоить и, в конце концов, плюнули на неё, после того как кто-то сказал – «Да ладно, не всю жизнь девке целкой ходить, вот выебут её как следует и снова жизни зарадуется, никуда не денется!».