Артур Германович сладко потянулся на стуле и ещё раз поднял с паркетного пола новенькую, блестящую лаком, скрипучую калошу. Повертев её в руках, и посмотрев как играют лучи света на её отполированной поверхности, он приблизил её к носу и со всей силы втянул в ноздри едкий и в то же время сладковатый запах каучука и краски. Полюбовавшись ещё пару минут,  он протёр её тряпочкой и вновь вернул на место, где стояла её такая же красивая товарка…

-Хороша покупка, - который раз за день отметил про себя Артур Германович, улавливая завистливые взгляды сослуживцев, направленные под стол.
Артур Германович отодвинул от себя деревянные счёты и взглянул на часы: стрелки остановились в позиции, которая явно указывала на окончание рабочего дня. Сняв нарукавники, Германович вышел из конторки, и пошёл в уборную. В учреждении уже почти никого не было и дворник Мефтахутдын шаркал по коридору, проверяя закрыты ли двери.

Напевая весёленькую арию, Артур Германович снова зашёл в конторку, снял с вешалки пальтишко и потянул руку вниз к желанной обувке…Рука коснулась деревянного пола. В недоумении старший архивариус глянул под стол и его забила мелкая дрожь… Калош не было… Сначала недоумение… Затем лёгкий испуг, плавно переходящий в состояние фрустрации.
- Как…Не может быть…А где? Лепетал про себя обезумевший от горя Артур Германович. И тут же дикая, кричащая в голове мысль, - СПИЗДИЛИ... Он потихоньку сьехал на стул и обхватил голову руками...
Через пол часа шатающейся, неуверенной походкой Артур Германович пробирался  к главному выходу. Надо было идти домой, хотя ноги, да и другие части тела полностью отказывались подчиняться.
-До свиданья, Артур Германович, - Мефтахутдын открыл перед архивариусом двери и услужливо зашаркал ножкой. Как-то ошалело глянув на кривоногого татарина, Артур Германович криво улыбнулся и сбивающимся голосом произнёс, - Водки…

Было уже темно и Артур Германович заплетающимся шагом вышел из подворотни и побрёл в сторону трамвая. Водка Мекфтахутдына явно делала своё вековое дело – на смену отчаянью пришло чувство злости и кровавой мести, - Убью, суки, пидарасы!!! - на все лады матерился, обычно скромный и богобоязненный архивариус. Вдруг из-за угла выкатился фаэтон, зацокал по мостовой и остановился у ближайшего подъезда. Из фаэтона вышел начальник конторы Михаил Одеколонов и деликатно взяв под ручку какую-то барышню направился к зданию...

Конечно не в водке было всё дело, хотя и в ней безсомнения тоже, но с другой стороны не будь на начальстве новеньких калош, в которых Артур Германович признал свои кровные, ничего б такого не случилось…
- А вот щас я его из левольвера ёбну, - подумал разгорячившийся архивариус. И конечно ёбнул бы, если бы он был. А так, просто, схватив булыжник с мостовой, он подбежал и подметил камушком прямо в фотокарточку неблагодарному начальству. В состоянии аффекта ринулся домой, прибежав, выпил бутылку наливки и завалился спать…

Через неделю вся контора праздновала назначение нового начальника Артура Германовича, а счастливый карьерист вновь получал завистливые взгляды бывших коллег, а теперь уже – подчинённых. Новенькие калоши стояли на отдельном коврике возле вешалки и радовали глаз хозяина. Да и старые тоже сослужили службу. Справедливости ради надо сказать, что они ни куда не девались и так и остались лежать на подоконнике, где оставил их рассеянный Германович в тот злополучный вечер. Сейчас в них ходит Мефтахутдын, так что старые калоши тоже без дела не остались…
А левольвера Артуру Германовичу так и не дали, поскольку ежели каждому пидарасу левольверы давать, то так и до международного скандала недалеко…