Если кто и захочет, то он прочитает:
Ссылок не весьма как много, но одна есть. Линк, бля!

http://www.udaff.com/authors/nekto/40215.html


3.
Бриллианты кошелька

Я стремлюсь заработать на пропитание: сервеладом и ветчиной с черной икоркой. Я стремлюсь заработать на выпивку, но не пертвейном тридцать второго разлива и, не водкой за тридцать восемь рублей.
Я стремлюсь хорошо выпить и закусить, хорошей закусью. Лишь. Всего.

Можно еше увешать золотом тело тебе симпотичной девушки, и, бриллиантом промеж глаз вдавить ей свой хуй. Она, девушка из разновидностей дорогих мартышек, из красной книги каждой третьей. Заплати и трогай. А можно просто, в дорогой сауне отмыть тело привокзальной шлюшки и посидеть с ней за рюмочкой коньяка и купить ей новых одежд. А почему бы и нет? Ведь она тоже женшина. Пусть и падшая. Пусть и низко. До самых, до вокзалов. Просто сделать подарок.

Стелить дорог-бриллиантовый асфальт. Потому, что имеешь возможность. Потому,  что хочется. Хочется быть не. Не одному.

Дорогие мартышки, привокзальные обезьянки, "горные" орангутанги, продаюшие тебе кокаин размешанный с содой по ценам 19 века. Все по деньгам.
А вслед все шипят и посылают тебя.

А потом вдруг раз и устал, устал от этого всего. От шипения, от злости сотоваришей, от скрипа входной, рабочей двери. Двери на работу. Окно в большую и светлую жизнь. Туда IN обратно OUT. С сервеладом и икоркой, с отмытой шлюшкой и закутанной в шелковое сари, с бриллиантом во лбу "симпотишной" тебе женшиной.
А что тебе надо, мой человек?
Мой человек ответил-любви. Любви душевной. Своей.

4.
Душа и вольная дорога

“Электричкой из москвы, я поеду, я поеду в никуда... Там где слышен крик совы...” Банкъ. Ва.

"Дальняя дорога-и свободы воздух не отнять. Я поехал с богом-что бы за свободу воевать" Шуудан. Монгол.

Как же меня эти строки всегда за душу берут. Еше несколько лет я и не подозревал о силе их.  Берут и просят. "Человек, а человек. Ну давай. Выпьем и освободимся. На широкую ногу отдохнем. Свободно"
Соглашаясь-пью. Соглашаясь-открываю душу просторам русской земли.

Снег. Тонны массы. Массовое заснежье душевного простора. Здесь он более бел, чист. Более снег. Чистый, белый, русский.
Народ в электричке добр, пьян и светел. Пригородная дорога. По этапам когда-то шли поэты здесь. Люди, обычные люди. Такие же, но с меньшим снобизмом что ли. Слогали слова блядства нашей жизни в красивые рифмы, стоящие сейчас на пыльных полках столичных квартир. Водочка, картошечка, соленые огурчики, картишки и смех-чистый и приятный.

-Поможи нам, молодой человек, а? Вопрошает и как чекист заглядывает "врагу народа" в мои глаза. Поможи копеечкой. Сами мы не местные,-чуть ли не из кармана души достает денежную бумажку.

-Иди в хуй, пизда перештопанная, трижды блядь, родная сестра нечисти. Иди в хуй, отгоняет ее пересевший откуда-то спереди ко мне усатенький мужичек-старичок.

Пиздит что-то не понашему, кажись прокляная по русски, не думаю и не слушаю. Пятится с грудничковым ребенком к дверям. К следуюшему вагону.
Я бы ей дал денежку. Денежку-бумажку. На пропитание.

-Иди в хуй. Иш ты. Расплодилась нечисть. Расплодились на халяву добродушных, всех и вся желеюших граждах, все так же не унимался дед, поглядывая в уже простывший след, с его слов басурманки, простывший след даже уже и в моей пъяной психологии момента.

Да я бы лучше подал автомату-железяке. Поющему грустные песни и протягивающему корытце за копеечкой, а не этим. Не этим с накачанными транквилизаторами младенцами, которые с рождения подвергаются родительской экзекуции, с поломанами и вевырнутыми руками и ноженьками, не этим, с выколотыми глазками старшими. Матерями и отцами. Которые живут, нет, не как ты думаешь-в поездах, а в "Славянках" и "Метрополисах". Бляди стократные. Опущенцы Бога. Перекрестившись и попросив прошения за богохульство, как я понял, он посмотрел на меня.

“No passer en”


-Представляешь, моя же женушка такая же. Уши развесила, кошелек расскрыла, всей пенсии то и лишилась. Неделю отхаживал. Чуть ли не в больничку то слегла. "Сами мы не местные"-иш ты?! Да где и когда у вас была родина то. А? Все бы вам красть, да людей добродушных разводить. Иш ты.

-Как звать то,-обратился ко мне усатый боровичек.
-Серега.
Пожав руку и он представился. Павел Никитич. Выпили из его бутылька "посольской". Думал старикашка усатый блефует. Нет,-сказал он мне. Сегодня у него пенсия за три с полтиной месяца. Хочется дрябнуть водочки, хоть немного, да и по названию связанной с нынешним правительством. Раскошелился значит. Выпили из его бутылька "посольской". Думал старикашка усатый блефует. Нет,-сказал он мне. Сегодня у него пенсия за три с полтиной месяца. Хочется дрябнуть водочки, хоть немного, да и по названию связанной с нынешним правительством. Раскошелился значит. Выпили.
-Досвидания. До свидания добрый человек. До-сви-да-ни-я.
Он и я-добрые малые. Скорее, да и больше он. Он за меня воевал. Пусть и не за меня. За нас. "Третью бутылку- не чокаясь,-зачем-то сказал я сам себе, стоя в тамбуре и куря папироску". Без фильтра папироску. Без. Без войны. На память о нем.

В чем сила, брат?

5.
В чем сила брат?

Да?! В чем сила. А разве сила не в твоей душе. Сила. Спрятаная не глубоко, не далеко. Рядом. Посмотри в свою душу. Посмотри в свои корни.

Встретит тебя твоя бабулька. В платочке с окрасами Ивана Купалы. С какими то русскими узорами, забытыми в городах и столицах праздниками. С русской добротой, еше не потеряной в деревнях и селах. На неподнятых целинах, в засухе пенсий и зарплат, в алкоголе домашнего изготовления.

А сколько их таких. Помнящих праздники, не один из которых ты не перечислишь, да и я. Не перечислю. Множество.

Выпить. И опять же выпить. А после окунувшись кончиком носа в холодный, деревенский, чисто-русский квас. Будем.

В чем сила брат?

А может вся сила в сморшеных лицах старух. Твоих. Да, да-твоих. Сила в их-твоих, в уже скопленных, но для твоего еше молодого лица некупленных, не обжитых моршинах души.
А ведь нас, нас, молодежь-не наебешь.

6 и сразу семь.

Отдохнул, уж до боли в пояснице. Отдохнул. Уж.
Надо покорять-вершины. Колбасу сервелад и деревяные ложечки с икоркой. Надо.

Устал я. Устал в соку парного молока, устал в грудях и влагалишах доярок. Они доили и меня, и не меня доили. Доили душевную боль. Выдоили. Доярки бесплатного колхоза души.

Человек устает от всего.
8.
Я соскучился.

Скучать по стуку метро в голове. Скучать по плюющим на твои сапоги людям. Скучать по грубости и "ласке" столице. Да и просто скучать. По ней. По ней самой, по столице.

Сегодня я доехал обратно. До киевского направления. Выхватил "чужого младенца" у цыганки и усыновил его. Предложил ей моего члена залупу-отказалась. Гордая селянка бескрайних степей не пойми чего. Но забрал и без.
Выхватил "зеброватую" палку у гаишника и сказал ему-" Я дома, я у себя".

IN и OUT пахнут "моими" запахами. Моими. Которые я должен вырабатывать.
Я их вырабатываю. Зарабатывая на колбасу сервелад и, на не водку за 38 рублей.

Скучать по уснувшим своим полюциям в метро. На глас нашего народа. На Тату. Поставлю завтра себе "татушку" на лобок:

"Ноу, ноу пассаран"

Они не пройдут. Моя сила в душе. Моя душа в силе.

Русский человек, да когда он еше и пьяный-он все.

ПыСы.

Михалкова и Клина, который Иствуд-на вилы.

Не поминайте лихом, а лучше матным словом-хуятора всей этой хуйни.

МОЯ СИЛА-РУССКАЯ ДУША.


Если кто и захочет, то он прочитает:
Ссылок не весьма как много, но одна есть. Линк, бля!