Поднабрав определённой внешней внушительности, сказавшейся прежде всего на изменении размеров моего гардероба, более уверенном самочувствии в кругу пузатых сверстников, и перестав комплексовать, я вдруг ощутил страх и комплекс совершенно иного рода.

Уважение среди товарищей, деловых знакомых - приобрёл, но как быть с женским полом. Может быть я это, зря, так стремился к уважительной полноте? Как теперь на меня посмотрят женщины и девушки? Что же я, теперь только с друзьями бухать буду? А до старости ещё так далеко...

Трезво оценив ситуацию, немного успокоился. Во-первых, толстеньких тётенек вокруг в предостаточном количестве, и всем им, безусловно, хочется трахаться. Во-вторых, чисто умозрительно, я понимал, что и молоденькие, стройные, и не молоденькие, но тоже стройные должны интересоваться полноватыми мужчинами. А уж за деньги - так кого хочешь можно себе выбрать. Но за деньги не интересно. За деньги и любой козёл сможет. И дело вовсе не в жадности, а в спортивном интересе и искреннем взаимном проявлении чувств.

Мыслил я трезво, и даже воспрянул духом, утраченным было. А воспрянув, начал смело экспериментировать со своей приобретённой полнотой. Сморозив самую обыкновенную глупость по поводу прекрасной погоды, отсутствия времени на ухаживания, что-то насчёт  привлекательной внешности подвернувшейся - тут же очутился в её обьятиях. И вовсе она была не полная. Самая нормальная разведённая женщина, примерно двадцать семь.

Немного осмелев - прошёлся по молоденьким худышкам. И знаете, складывалось всё самым лучшим образом. К моему удивлению ничего не изменилось. А, что ответят полненькие и жопастенькие? Полненькие и жопастенькие ответили радостно, с энтузиазмом.

Постепенно эксперименты захватили меня полностью. Хотелось достичь истинных глубин (или высот). А может и просто вошёл во вкус. Встречаемые женщины становились всё крупнее и толще. Это придавало определённый пикантный оттенок встречам. Оказалось, что полненькие женщины - тоже женщины. И ничуть не хуже худеньких и изящных.

Постепенно я проникся самыми тёплыми чувствами к толстушкам всех мастей. Я полюбил их и начал ценить.

И вот в один прекрасный день на моей видавшей виды кровати очутилась гражданка удивительных размеров. Сто восемьдесят пять килограмм живой, розовато-женской плоти колыхалось перед моими осоловевшими глазами - звали её Ленок. Ножки кровати изогнулись, словно кованный монгольский лук. Панцирная сетка - провисла почти до пола. Я как мог склонял её к половой связи, именно на полу, но на полу Ленок не хотела заниматься любовью. У неё были предубеждения.

Сложив в уме её и свою массы я успокоился. Мы таки будем на полу! И я полез...

Ленок, волнуясь, отчаянно и обильно потела. От этого она сделалась скользкой и неприступной, словно проклятый француз, намазавшийся прованским маслом. Я не помню точно, у кого он хотел выиграть звание чемпиона мира, не то у Заикина, не то у Поддубного. Но кому-то из них не повезло, как не везло сейчас мне. Я постоянно соскальзывал, падал, больно ударяясь об пол, и никак не мог взобраться. Ленок была неодолима. Взаимное нетерпение и волнение достигли апогея.

Провозившись часа полтора и растеряв приличную долю потенции, я разозлился не на шутку. Навыки скалолазания не помогали. Впившись ногтями в потную кожу недоступной женщины, позабыв о нежности, я карабкался изо всех сил. Ленок верещала в полный голос не-то от нетерпения, не-то от причиняемой мной боли. Ей вторил котёнок, прижатый и почти расплющенный, провисшей до пола сеткой кровати. Кое как оказавшись на покорённой вершине я был озадачен. Что делать дальше? Проникнуть в предмет своего вожделения я не мог, как ни старался. Были перепробованы все позы, положения - безрезультатно. В какой-то момент, железные ножки кровати, не выдержав испытания, со скрежетом развалились. Панцирная сетка безвольно лежала на полу, которого час назад так страшилась Ленок.

Наши весовые категории оказались слишком разными. Раскормленные телеса надёжно охраняли Ленка от посягательств на женскую честь.

Не чувствуя ни обиды, ни досады, не сожалея даже о потраченном времени (о поломанной кровати старался не думать), я начал неторопливо одеваться. Проклятый Ленок, лёжа на боку и хитренько, улыбаясь, неотрывно смотрела на меня.

- Что? -  не выдержав пристального взгляда, спросил я.

- Ты знаешь, жаль, что мы с тобой лет десять назад не встретились.

- Почему?

- Я тогда была стройная и изящная - ответила она.

- Не может быть - искренне удивился я...

2004 год

Степан Ублюдков писатель-прозаик, философ, диетолог