Вот ты песдишь мне про войну. Поёшь мне песни под гитару о злых чеченах, ночных атаках и убитых товарищах… А ТЫ был на войне? Я был. Присядь, братишка, и послушай. Удели мне десять минут и ты узнаешь, что такое война…

Мне тогда было лет 14-15. Я помню, как тёплым летним вечером мы с друзьями сидели на крыше небольшой заброшенной кочегарки, что стояла на территории детского сада. Я помню этот вечер по минутам. Последний мирный вечер. Последний вечер моего детства… Я помню по секундам последнюю минуту мирной жизни. Я помню даже последний вдох мирной жизни. Глубокий долгий вдох… Последующие мгновения перевернули и сломали всё…

А дальше? Дальше был необъяснимый нарастающий гул. Он всё усиливался, становился невыносимо пугающим. Я опирался спиной о стену соседнего здания, вплотную стоящего к нашей кочегарке. Я помню, как поднял вверх голову и увидел, как из-за стены, прямо надо мной, вылетели самолёты. Их было много – целая эскадрилия вражеских самолётов… Потом они начали сбрасывать десант. Люди казались маленькими, как муравьи в небе, пока у них не раскрылись парашюты. Когда некоторые из них приземлились, они начали стрелять… Мне было очень страшно. Я оцепенел от ужаса. Я вспомнил все прочитанные мною рассказы о войне: об ужасе, голоде, страданиях и смерти. Глупой бессмысленной смерти. О Господи! Неужели война пришла к нам? Нет! Так нельзя! Я не хочу в это верить!...

Но это была правда. Чудовищная правда. Не передать словами, братишка, чувства, охватившие меня тогда… Мальчишки, мои друзья, казалось, недооценивали весь кошмар происходящего. Они все смотрели в разные стороны, часто оглядываясь. Некоторые из них безумно улыбались… Вот глупые! Вы что не видите? не понимаете? Один из друзей подошёл ко мне и начал твердить о том, что на улице слишком светло, что он хочет схватить руками солнечные лучи, связать их и спрятать…

Я бросился бежать. Уже слезая с крыши я заметил, как из соседнего парка выбегают толпы диких зверей, напуганных выстрелами. Зайцы, лисы, волки, лоси, медведи, тигры, гигантские, размером с грузовик, гиппопотамы…

Со всех сторон ко мне бежали вражеские солдаты. Мне стало ещё страшнее. Они были чудовищны на вид: лица, покрытые густой шерстью, глаза размером со средний арбуз. Некоторые были с хвостами. У некоторых, вместо автоматов, в руках были стулья, столы, табуретки. Многие из них, почему-то, прекращали бежать ко мне, становились в круги-хороводы и начинали плясать, кривляться, ходить на руках… Я подумал в тот момент: «Как облака красят закатки банками из-под винных соусов? Где родится листик дома забитого сметаной?..»

В этот момент из-за угла выехал УАЗик.. Из него вышел жираф. Жёлтый жираф с коричневыми пятнышками и маленькими рожками на спине. Что-то в нём было не так. Я присмотрелся и понял: он был одет в милицейскую форму. Жираф подошёл ко мне и начал что-то говорить. Но я не понимал его сумбурного языка… Я сказал ему лишь: «Жираф, останови этих людей! Забери у них автоматы! Верни зверей обратно в дикие леса!». Но жираф почему-то схватил меня, начал трясти, бить ладонями по щекам… Единственное, что я расслышал: «ТЫ! СЛИШКОМ! ЗЛОУПОТРЕБЛЯЕШЬ! ГАЛЛЮЦИНОГЕНАМИ! Оформляем его, Семёныч…».

Когда я очнулся в ментовке, рядом сидели родители, во рту стоял невыносимый запах клея. Глюки прошли, НО

В этот момент я чётко осознал: «первая битва» позади, но война, изувечущая, изломающая всю мою жизнь, началась. Уже тогда я понял, что конца ей не будет. Враг не знает жалости. Рано или очень рано я умру…

Одно радует: нас миллионы…


ИгроК    2004