-    Жизнь гавно! – докурив сигарету почти до фильтра подытожил Глеб,  и нервно кинув долбан в сторону параши, заготовлено кривя фейс отметил что в очередной раз промазал.
-    Сцука Эйир Джордан касарукий! Гыгыг. Смотри, как  это делается сынок! - по приятельски ткнув Глеба в бок локтем, Петр, ловко щелкнув двумя пальцами, отправил свой окурок прямиком в черную дырку мусорки.
-    Блядь, ну мастер хулим, - понурив плечи и привычно засунув руки в карманы брюк, Глеб отвернулся к окну курилки, прислонившись плечом к стене.
-    Не, ну чо ты весь скуксился? – стряхнув пепел с рукава дорого костюма недоуменно спросил Петр и продолжил, - Хватит уже а? И сдалась тебе эта пизда? Принцесса блядь! Да таких куча бля! Забей Сеня, найдешь се другую соску, поебастей твоей Катьки. Кста пайдем сеня девак в сауне пошпарим! Тыж терь вроде как халастой ниебатца!
-    Баран ты Габа и нихуйя не шаришь! Мне кроме нее никто не нужен.
-    Сам ты овца. Ну хули, ладно ушла она от тебя и чо? Все? На этом пляски кончились? Будем терь депресняк ловить и друзей абзывать?
-    Нет, конечно. Но, так погано на душе.
-    Блядь погано ему… Ты так и будешь из-за этой хуйни себе кровь портить? В конце концов не такая уж эта беда чобы так гнобитца. Я понимаю бля если горе там какое или еще чо, тада понятно, а так жына всего лишь ушла? Ну не умерла же, просто проблядью оказалась. Гыгыгы. Плюнь да растери ебтель! Ну, ну, шутка бля! Все, все! Руки убери!
-    Кароче, завали свое ибло. Не хочу я об этом больше тереть. Понял!
-    Да ты посмотри как прикрасен мир бляха муха! Раскрой шары! Земля вертитца в диком вальсе, а нам еще столько всего надо успеть заништячить!
-    Ну, вот и ништячь себе, а я пас.
-    Нет, Глеба, ну на сам деле не стоит из-за этого так угрюмить. Ты просто представь себе что есть люди которым на много херовее чем тебе, а они держатца маладцом и не ебут се мозги как ты. Вон смотри хатя бы у Старого и жена умерла и трое детей все в иной мир как в копеечку. А смерти одна другой похлеще! Ужос бля!  Жена утонула, тело так и не нашли, двое пацанов разбились в тачке, да так шо их тока по пломбам и различили, а деваху ту ваще грят неделю маньяк трахал, а патом ее в лесу по кусочкам собирали. К тому же у Старого хата сгорела, а из родственников больше никого, так он на вокзале грят жил, до того как у нас устроился. Сам еще калека без руки и глаза. Ты посмотри на него - и приветлив и учтив. Как здоровается и улыбнется те запастой и чего доброго пожелает. Всегда спокоен и выдержан, а гордый какой ты бы знал! Я тут предложил ему денег на новый костюм, а то ходит в обносках, так не взял!  И даже не скажешь, что его жизнь так потрепала. А ты из-за бабы, которая уже и не твоя, себя заживо гноишь да еще хочешь у лучшего кенталя кадык вырвать! Гыгы.

Антон Иванович полушутливо и полуласково называемый в коллективе «Старый» сидел в своей сторожке и мелкими глоточками отхлебывал из треснувшей кружки чай. Он смотрел телевизор и тихо бубнил неразличимые слова какой-то песни, мотивом походящую на древние завывания шаманов. Тусклый блеск его серых глаз, окруженных ореолом мириады морщинок, отдавал огромной усталостью, но в то же время никак не разочарованием или злобой. Его видавший виды, но в то же время чистый и довольно сносно отутюженный костюм был настолько затерт и потрепан, что местами, особенно в локтях и на коленках просвечивался насквозь. Всем своим видом Старый символизировал собой время.  Безудержно древнее, но вечное время.

И никто никогда даже не мог бы себе представить, что во внутреннем кармане его допотопного пиджака лежит тонкая прямоугольная пластинка из чистого золота. По краям той пластинки были выгравированы замысловатые фигуры, какие-то загадочные знаки и иероглифы, все вместе сливающиеся в причудливый орнамент. А в центре этого орнамента мелким краплением бриллиантов красивой старинной вязью было выведено «КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ЖИЗНИ. ТОЛЬКО ДЛЯ VIP.».