В субботу Цюцькин решил сходить на пляж. Уж больно жарко в тот день было Цюцькину,  просто невыносимо. Лето выдалось нешуточное,  жаркое выдалось, надо сказать, лето.  Ведь летом как? По будням  хоть кондиционер в кабинете кое-как Цюцькина обдувает, не дает потом  истечь, а как выходные – так прямо хоть вешайся, или, к примеру, святых  выноси. Цюцькин милиционером работал, напрягался много, а это, знаете, потливость провоцирует.
Душ  у Цюцькина был поломан с той поры, когда под ним мылись не кочегары и не плотники, а монтажники-высотники, да (целая семья монтажников-высотников жила тут до Цюцькина). Так что выход из ситуации был один – пляж. Если что, там и попотеть не зазорно. Там вообще  все потеют. Или купаются. Это, говорят, полезно.
Вот собрался Цюцькин в полдень, полотенце взял, крем для загара, газетку – лицо от солнца прикрывать, покрывало, даже вьетнамки старые разыскал. Только из дома выходить, ан тут мысль закралась: вдруг да забыл чего? Сел Цюцькин, задумался думу тяжкую. Тяжко ему, жарко, портки пропитались,  голова преет, вьетнамки к пяткам приклеились. Однако ж, тут  и решение подоспело: панамку забыл Цюцькин взять! Самое, можно сказать, важное приспособление, когда на пляж идешь. Закручинился Цюцькин: как на пляже-то без панамы? И надел он тогда свою фуражку форменную. И вот так, в шортах и вьетнамках, на голове фуражка, отправился на пляж.
А солнце жарит, прямо как, неприлично сказать даже как. Цюцькину фуражка на лоб съехала. Он её поправил, она снова съезжает. Тогда он фуражку задом наперед повернул и так идёт.
Вот бочка пивная на пути. Сам не заметил как, стал Цюцькин в очередь.
Раз отстоял. Два отстоял. А все мало. Жарко ведь! Скучно Цюцькину просто так в очереди стоять, он к людям давай присматриваться. А рядом какой-то мужик торчит. И он со своим приятелем ссорится. Ты, говорит, есть гад и расхититель, раз вместо пива сигарет купил. Кто ж, мол, на солнце курит? И так жарко!
А приятель уже лыка не вяжет, отмахивается только лениво.  И вот они спорили, пока не сцепились.
Цюцькин был добрый, ногами никого бить не стал, да и не умел он этого, честно говоря, — он просто подошел к ним и говорит:
— Именем власти, данной мне… — тут он задумался. — Покиньте это место, в общем, эээ...
Его не слушают. Цюцькин говорит:
— Сидеть дома надо, а не дебоширить. Или, вот, на пляж сходить. А пьянствовать — это наказуемо и грех.
Ему говорят:
— Постыдились бы клоунничать. Лучше бы милицию позвали.
— Я сам милиция, — обиделся Цюцькин и дальше пошел. Пошел, гордо подняв взгляд.  Да так с поднятым взглядом, под ноги не смотря, и прошагал двадцать километров. Потом обо что-то споткнулся и опомнился. Куда, думает, это я зашел?  
Тут конфуз случился – понял Цюцькин, что заблудился.
Сел и чуть не заплакал. Но разве милиция плачет когда-то? И он не стал.
Вместо этого поймал такси и, мотивируя поимкой преступника, потребовал отвезти его на пляж.
Водитель не поверил, правда, в эту версию, и, пока вез его к пляжу, всю дорогу ругался.
— Ну, — говорит, — ежели на пляже преступника не будет, переломаю тебе кости монтировкой. Может, ты всё врешь, и никакая ты не милиция. А меня рабочий график.
Приехали. Вышел милиционер, думает, что делать ему. Сзади водитель с монтировкой идёт.
А на фоне воды какие-то три молодых красивых парня, бритых наголо, у старушки сумочку отбирают. Прямо-таки надругиваются. А вокруг молчание, будто и нету на пляже никого. А и впрямь нет никого, потому что уже вечер наступил.
Но парней-то трое, а ему всего один преступник нужен. Не подходят трое.
Думает Цюцькин, что ему делать. С одной стороны преступники стоят. С другой стороны, таксист может и впрямь кости переломать.
Вздохнул Цюцькин, делать нечего, пришлось скрутить хулиганов.
Улыбнулся тогда водитель, честь ему отдал, выбросил монтировку и уехал, махая рукой из окошка.
А Цюцькин купаться пошел. Брассом, кролем, по-собачьи, по-пластунски, по-французски, по-всякому. Купался, пока вещи у него не украли.
Воры ещё интеллигентные попались. Уходя, записку оставили:
«Гражданин,  мы у Вас вещи украли. Мы их выгодно продадим и наживемся. Извините.»
А Цюцькин прочитал, улыбнулся и сказал:
— Украли — это ничего. Всё равно от милиции никому не скрыться. Так что пользуйтесь на здоровье, товарищи, пока вы на свободе.  
И пошел домой, буро-зеленый от краски. Городской химзавод в этот день делал средство для волос «Ёлочка»…

2002 г.