Когда Кирилл заявился назавтра к Ольге на работу, им двигала не та голова, что на плечах. Ольга была удивлена, но не возражала, чтобы Кирилл забрал ее вечером с работы. Кирилл поймал несколько двусмысленных взглядов Ольгиных сослуживцев. Хочу ее, хочу – пульсировало в его голове. Резко домой мыться. Только предвкушение ебли удержало Кирилла от желания немедленно и жестоко подрочить. Сдержался, приберег кипящую массу. Сперматоксикоз – болезнь коварная.

Вечером, в пути, прозвучал звонок – первый и нехороший знак судьбы. Он уже почти съехал в лесок, держа одну руку на руле, а вторую на Ольгиной ляжке, когда сзади нарисовался ментовской бобик, призывая его коротким злым кряканьем остановиться. Оказалось, въезд в лесопарковую зону был запрещен. Наглый мордатый сержант с циничной ухмылкой слушал Кирилла, видя его насквозь. Было неуютно. Ольга сидела в машине, пряча лицо. Обошлось. Матерясь, Кирилл выехал обратно на трассу. Сеанс страстной ебли был перенесен на неопределенный срок.

Отъезд жены на неделю к родственникам Кирилл воспринял, как шанс реабилитироваться. Вечернее дежурство около Ольгиной работы. Ее согласие поехать к нему. Магазин, водка, закусь (кстати, водка – ее выбор). Неуклюжая конспирация – она заходит в подъезд через десять минут после него, и похуй соседки. Поцелуи, грубое срывание лифчика с ломанием застежек, ее рука в его ширинке, многообещающее и крепкое членопожатие, вынужденный перерыв на посещение ею ванной. Мытье давно вставшего хуя на кухне. Сто грамм для куража. Негигиеничное чередование нарезки колбасы и дрочки собственного члена. Он взял ее сразу, мокрую после ванной, пахнущую свежестью, взгромоздившись сверху. Не было никаких ласк и всей хуйни, которую потом стали называть петтингом.

Накануне он побрил волосы на лобке, пытался побрить яйца, но только порезался. Зрительно хуй стал больше, и смотрелся в ее пизде просто великолепно. Он ебал ее агрессивно, скрипы кровати наверняка были слышны соседям, но еще громче кричала Ольга. От ее стонов Кирилл терял остатки разума. Мягкое женское тело, колыхающиеся груди со сморщенными темными соскАми, смачное чавканье, когда бордовая, как перезрелая слива, головка члена, с брызгами выпрыгивала наружу, как пловец, выныривающий, чтобы глотнуть воздуха, и – обратно, на всю глубину.

Погоди, не торопись, успеешь кончить! – А ты можешь остаться? – Да… Блять, она останется! На всю ночь, со мной! Кирилл трепетал, не веря счастью, все смешалось в его голове (той, что на плечах). Он сидел, голый, с торчащим членом, пил с ней водку. Перерыв. Рукой шалил с ее пиздой, изучая строение больших половых губ. Взвешивал на ладони ее груди. Пытался отвинтить соскИ. Блаженствовал, одним словом.

Интеллигентная половинка его сознания тихо и укоризненно шептала: что ж ты делаешь, гад, на этой кровати ты ебешься с женой. Кирилл встряхнулся, прогоняя нудные мыслишки, он завалил Ольгу на живот, ставя ее раком, охуевая от вида шикарной жопы, раздвинул ее ляжки и уверенно ввел в член, крепко держа ее бедра. Впереди была ночь и хотелось успеть попробовать иные позиции.

Весь второй день Ольга пребывала в странном полусонном состоянии. Кирилл ебал ее, начав с раннего утра, оказалось, спящую Ольгу ебать было ничем не хуже, чем бодрствующую. Может, дажу лучше – не орала. Вчера он спустил в нее все до капли, хуй зудел, натертый жесткими волосами ее пизды, но Кирилл был безжалостен к себе. Потом она проснулась, они позавтракали и выпили, потом она села сверху и они опять ебались.

А потом случился звонок номер два. В виде звонка в дверь. Полбеды, мало ли какая падла припрется, ошибившись адресом. Но когда в замке начали шурудить ключом, Кирилл обмер от страха. Блять ебаныйврот, неужто жена, пиздец нахуй. Они стояли голые, испуганные, Килилл обнимал ее, невольно замечая, как хуй превратился в сморщенный жалкий стручок, и шептал – не бойся, я запер дверь так, что ее не открыть снаружи, и никто не войдет. Подкравшись к двери, он услышал знакомые голоса. Блять, заботливые родители решили навестить сына. Вовремя сссука! Пришлось пить много водки.

Утром третьего дня Кирилл проснулся рано, когда Ольга еще крепко спала. Принял ванну, сделал крепкий кофе. Водку не пил. Он сидел на кухне, курил, и впервые начал думать. Избавившись от излишка спермы в организме, его мозг вновь обрел способность мыслить. Первый раз изменяешь физиологически, потом рождается осознанный интерес и желание. Период щенячьего восторга, когда осознание факта ебли чужой женщины само по себе доводит до оргазма, уже прошел. И что дальше?  

Вчера она перед сном стала вдруг разговорчивой. – Помнишь, спросила она, как я тогда села к тебе в машину? Я рассталась с парнем в тот день. – Ну и? – Он выгнал меня. Дурак. Знаешь, какой у него был член? Она показала размер, преувеличивая, как бывалый рыбак, но Кирилла кольнуло. – Да мне такого и не надо было, сказала Ольга. Кирилл не поверил.– Меня еще изнасиловали год назад, - говорила Ольга. Пытались ограбить квартиру, вскрыли дверь, я была дома, сказали, иначе – убьют. Их было двое. Я потом проверялась у врача, ничего не нашли. Кирилл мысленно перекрестился. Только нахуя она говорит мне это? Весь этот бред?

Обжигаясь кофе, Кирилл подвел итог. В сухом изложении, факты были таковы (если рассказанное Ольгой не было пьяным пиздежом): она замужем, и у нее двое взрослых детей. Муж у нее майор милиции, и это уже совсем хуево. (Помнишь, когда около леса нас остановил патруль? Мне показалось, один из ментов был другом моего мужа. Поэтому я старалась спрятать лицо.) Третий день ее нет дома. Телефона у меня нет. И ты ебал ее в своей квартире, Кирюша. Вывод? Хуясе, подумал Кирилл, попахивает пиздецом-с.

Ольга встала поздно, вышла на кухню, голая, села на табурет, поджав под себя ногу. Кирилл видел ее лицо, помятое после сна, морщины в уголках глаз, складки на животе, целлюлитные бедра. Йоптваю, да она же старая. Мудак блять, горько ругнул он себя, раньше не ясно было? Внезапно резкий отвратный запах шибанул в нос, Кирилл невольно содрогнулся, не понимая, что это? Ольга, увидев, как его передернуло, провела ладонью между ног. – Это твоё, глупый, то, что ты слил в меня вчера. А сейчас это вылилось наружу. Нечеловеческим усилием Кирилл сдержал рвотный позыв. Это был последний звоночек.

Пока Кирилл ходил за машиной, она успела набраться. Хуй знает как, но он уговорил ее одеться и пойти вниз. Ехать она не хотела, повторяя, что ей стыдно перед детьми и мужем. Было мерзко. Соседка, похожая на ведьму, цепко и недобро сфотографировала взглядом странную пару – пьяную немолодую женщину и ее юного спутника. Банально, блять, но в голове у Кирилла была нехорошая пустота. Доехали молча. Он неуклюже попытался спросить, как она появится теперь дома, через три дня, потом спохватился, умолк. Прощание получилось скомканным. Обошлись без поцелуев.

Дома Кирилл быстро напился в одиночестве, ругая себя в голос последними бранными словами. Долго зачищал следы пребывания в квартире женщины, выискивая и находя черные жесткие волосы Ольги в самых неожиданных местах. Остервенело мыл посуду. Попытался уснуть, но запах Ольги шел от простыней и наволочек. Бессвязные мысли лезли в голову. «Такая вот бабуся – хочу и ебуся. Писемский, Вяземский. В пизду такую пизду». Вышвырнул белье в ванную. Лег на незастеленную кровать. Сон его был беспокоен, снился ему черный воронок и люди без лиц в плащах, стучащие в его дверь.

Окончание следует.