Андрей Иванович Клычков с первых классов школы начал откликаться на обидное прозвище Клык, закрепившееся за ним столь прочно, что спустя три десятка лет после выпускного бала подчиненные за глаза называли его исключительно этим словом. Сделав звездную карьеру от простого инженера до коммерческого директора гигантской банковской структуры, Андрей Иванович решил заняться политикой. Безобразная кличка, прилипшая к нему и ставшая неотъемлемой частицей его повседневной жизни, теперь приобрела совершенно новые оттенки. Не успели появиться на улицах рекламные плакаты с его физиономией, как тут же под ними возникли убийственные подписи – “БЕРУ НА КЛЫК”. Далее тем же фломастером был изображен его рабочий телефон.
Секретарша, поначалу веселившаяся, когда очередной остряк звонил по телефону и интересовался, сколько могут стоить услуги Андрея Ивановича и есть ли скидки постоянным клиентам, постепенно начала впадать в бешенство. С каждым днем количество желающих навалить на клык ее шефу увеличивалось. Наиболее утонченные юмористы даже норовили записаться на прием к соискателю парламентского кресла. Когда шутка повторяется сто раз в день на протяжении ста дней – она перестает смешить. Ко всему прочему, секретарша по совместительству выполняла функции любовницы своего шефа. Дополнительная нагрузка ее вполне устраивала. Андрей Иванович, как и многие солидные мужчины, имеющие вес в обществе, хотел секса нечасто. Зато на премиальные никогда не скупился и из всех командировок привозил подарки, некоторые из которых были золотыми и весили довольно много.
После очередного звонка секретарша вошла в кабинет начальника, заперла за собой дверь и рассказала Клычкову, в какой ситуации он оказался.
- Это все Абдурахманов! – Завопил кандидат на должность народного избранника, безошибочно определив, откуда растут ноги у этой истории. – Его стиль. Он чувствует, что проигрывает и хочет таким образом скомпрометировать основного своего конкурента.
- Андрюша, - ласково обратилась к нему секретарша. – Если тебе хотят дать в рот столько избирателей, то они никогда не проголосуют за тебя.
Клычков после этих слов притих и задумался. Его помощница была права. Можно спорить, можно даже наорать на нее, но факт остается фактом. Абдурахмановский трюк удался.
- Вот что, - пораскинув своими гениальными мозгами, провозгласил банкир. – Когда тебе позвонит очередной желающий поиметь меня в рот, соедини.
- То есть? – Секретарша настороженно смотрела на Андрея Ивановича, натужно щурясь за тонированными стеклами оправленных золотом очков.
- То и есть, - лаконично ответил шеф и как ни в чем не бывало вернулся к кипе бумаг, которыми был завален весь его стол.
Секретарша пожала плечами и вышла.
Не успела за ней закрыться дверь, как на столе задребезжал один из городских телефонов – тот самый, на который звонили со своими проблемами избиратели. Клычков снял трубку и…
- Здравствуйте, милый, - услышал он мягкий мужской голос.
- Добрый день, - сдержанно ответил он. – Мы разве знакомы?
- О да, разумеется. Ваши фото с пикантными предложениями висят по всему городу.
- А-а-а, - врубился наконец-то банкир, неожиданно почувствовав легкое возбуждение. – Но я вас, вероятно, не знаю так хорошо, как вы меня.
- Это не имеет значения. Вы придумали гениальный трюк. Вместо того, чтобы скрывать свою ориентацию, вы открылись полностью перед избирателями, что неизбежно перетягивает на вашу сторону голоса не только простых смертных, но и нас – таких же, как вы.
- Что значит таких же? – Вспылил было Андрей Иванович, чуть было все не испортив, но в следующую секунду уже взял себя в руки.
- Не притворяйтесь, милый, - продолжал ворковать в трубке мягкий баритон. – Не притворяйтесь. Вам нечего стыдиться. Поступок вы совершили более, чем смелый. Такие, как вы, пишут историю. Впрочем, я хочу предложить вам встретиться и поговорить с глазу на глаз. Почти все голубые нашего города готовы безвозмездно работать на вашу предвыборную программу. Вы нужны нам в парламенте. Вы первый, кто осмелился зайти так далеко.
После еще нескольких фраз Клычков зачем-то пообещал придти на встречу в условленное место – на сходняк самых влиятельных гомосексуалистов города. Повесив трубку, он долго чесал затылок и тупо смотрел перед собой. Неуверенность обволакивала каждую его мысль. Но делать было нечего. Необходимо из поражения сделать победу – и тут все средства хороши. Попытка не пытка. Терять-то особенно уже нечего.

---
Андрей Иванович быстро довольно нашел клуб “Феникс”, в котором была условлена встреча. Пришлось искать самому. Ехать на казенной машине с шофером не представлялось возможным. Лишние сплетки Клычкову были ни к чему. Пока он шел по улицам, на глаза несколько раз попались плакаты с пикантными подписями. Обдирать их было поздно – весь город знал о том, что кандидат Клычков хочет взять на клык. В самом начале карьеры, много лет назад Андрей Иванович это уже сделал – отсосал у декана, после чего ему присвоили ученую степень: кандидат экономических наук. Эпизод этот вспомнился теперь без отвращения. Что было – то было. Карьера – дело тонкое.
Позвонив в массивные дубовые двери клуба, банкир глупо переминался с ноги на ногу, до сих пор толком не понимая, зачем он делает то, что делает.
- Слушаю, - раздалось из вмонтированного в косяк транслятора.
- Я Клычков, - тихо произнес сомневающийся в себе человек. – Мне здесь назначено.
Послышался механический щелчок, и дверь медленно приоткрылась. Из образовавшейся щели на посетителя хлынул поток звуков – звон бокалов, джаз, непринужденный смех, хор сливающихся голосов и еще что-то неуловимое. Перекрестившись, банкир толкнул тяжелую дверь и шагнул навстречу неизвестности. Возбуждение в нем нарастало, и это ему не нравилось. В голове проносились чуждые для него фантазии жарких мужских ласк, в ходе которых Андрей Иванович поочередно прикладывается к торчащим со всех сторон хуям, жадно отсасывая и сплевывая на кафельный пол сперму, подсыхающую на его губах трескающейся коркой. Клычкову чудилось, будто много сильных рук подхватывают его, как пушинку, и кладут в наполненную ароматной водой ванну.
- Вот он, наш герой! – Этот крик и последовавшие за ним аплодисменты вывели гостя из анабиоза.
Он уже был внутри, в окружении хорошо одетых немолодых мужчин, хлопающих в ладоши и открыто улыбающихся ему.
- Добро пожаловать в семью, - сказал стоявший прямо напротив него гладко выбритый рослый и поджарый метрдотель с брильянтом в ухе, и Андрей Иванович узнал голос, звонившего ему несколькими часами раньше человека.
Далее начались теплые объятия и поцелуи. Один ловкач измудрился даже запустить свой проворный язык в рот застигнутого врасплох гостя. Клычкова трогали за ягодицы, гладили по бедрам, трепали за прическу. Так продолжалось довольно долго. Завсегдатаев в “Фениксе” по случаю прихода нового посетителя набралось около сотни. Всем хотелось засвидетельствовать свое почтение перед смелым политиком, не постеснявшимся открыться перед избирателями. Потом были хлопки шампанского, цветомузыка и непринужденные, ни к чему не обязывающие беседы. Андрея Ивановича переманивали из-за одного стола к другому, и он послушно пересаживался, с каждым разом пьянея все сильнее и сильнее, пока не нализался окончательно и не позабыл напрочь, зачем он сюда пришел. За очередным столиком он с изумлением обнаружил своего конкурента Абдурахманова.
- Ну ты и лиса, - ласково глядя в глаза собеседнику, заливисто смеялся Абдурахманов. – Эка ты меня провел. У меня теперь ведь выбора никакого нет. Придется тебе в последний момент отдать голоса всех своих избирателей. Ради общего дела, так сказать.
Они несколько раз кряду выпили на брудершафт, и Клычков окончательно потерялся, впав в беспамятство, свойственное сильному опьянению. Ему снилось черт знает что. Он лежал голый на желтом одуванчиковом лугу и смотрел в ярко-голубое небо, на котором кое-где мелькали почти незаметные дымчатые облака, испаряющиеся буквально на глазах. Со всех сторон на него наползали волосатые тела страстных охотников до его ласк. Его гладили сразу несколько десятков рук, переплетавшихся в причудливые узоры и орнаменты. Кто-то облизывал ему пятки, кто-то покусывал соски, кто-то гладил наслюнявленными пальцами головку его члена. Неожиданно небо пропало, и над своей головой Андрей Иванович увидел сходящиеся волосатые ноги в красных женских чулках и болтающуюся связку стремительно приближающихся к нему не менее волосатых яиц. Он безропотно открыл рот и впустил в себя эти сладкие, немного терпкие на вкус яйца. Клычков находился на седьмом небе неземного удовольствия, чувствуя, как его огромный член обхватывают упругим кольцом чьи-то умелые, влажные, теплые и страстные губы. Все тело банкира превратилось в сплошную эрогенную зону. Он проснулся со стоячим хером – на незнакомой постели. Он ничего не помнил и не хотел вспоминать – так хорошо ему сейчас было. Даже тяжелейший бодун не мог омрачить внутреннюю радость, переполнявшую по истине счастливого и отдохнувшего человека.
Повернувшись на другой бок, Андрей Иванович буквально навалился на улыбающегося ему сквозь сон Абдурахманова. Тут же вернулась память. После пьянки в клубе гомосексуалистов они в обнимку вышли черным ходом, где их уже ждала машина. За рулем сидел секретарь Абдурахманова, который по совместительству был еще и его любовником. Приехав на дачу к шефу, шофер хотел уже было линять, но в стельку пьяные пожилые политики потребовали его присутствия на ужине. Вечерняя трапеза состояла в основном из коньяка и мадеры. Пили долго и много, пока шофер вначале не догнал собутыльников, а потом и не перегнал их, отвалившись прямо на полу и обняв медвежью шкуру. Абдурахманов и Клычков раздели спящего водилу и перенесли его на диван. Глядя на болтающийся конец безвольного тела, Клычков чувствовал новый прилив возбуждения, усиленный пьяной раскованностью. Пристроив кое-как шофера, Андрей Иванович буквально впился в его хуй, уже не пытаясь понимать, что он делает. Привыкший за последние годы ко вседозволенности финансовый магнат, решил не обламывать себя в этом пикантном желании.
В момент оргазма водитель открыл глаза, пару раз простонал и снова погрузился в сон. Абдурахманов припал к губам Клычкова своими усами и, слизав сперму, увлек делового партнера наверх – в спальню. Там они легли валетом, и – уснули… Теперь, с наступлением нового дня, любовники принялись наверстывать упущенное, а Клычков после каждого миинета думал про себя: “Ну вот, еще десять тысяч голосов избирателей у меня в кармане”.
И чего не сделаешь ради карьерного роста.


Алексей Рафиев, специально в “ЕЩЕ”