Мысли о Ней не давали покоя. Сколько раз до этого момента Он проходил мимо Нее, не решаясь остановиться, заговорить, взять за руку. Стоило закрыть глаза и, как наяву, проявлялось видение. Ее глаза, два чистых лесных озера, пронзительно-прозрачных, с теплой зеленоватой водой, с пятнышками солнечных зайчиков, прыгающих от кувшинки к кувшинке. Такие завораживающе манящие, что остатки разума медленно растворялись в их глубине. Ее губы, мягкие и податливые, тончайшим бархатом касающиеся разгоряченного лба, несущие с каждым прикосновением прохладу и умиротворение. Остро ограненные коралловые зубки, призывно покусывающие шею и грудь, боль, такая легкая и сладкая.

Ее носик, тонким профилем в полумраке вдыхающий ароматы весенней ночи. Ушки, покрытые нежнейшим пушком, жадно ловящие каждое слово восхищения и обожания. На правом ярко различимая родинка, в форме ровненького сердечка. Ее волосы, буйным водопадом покрывающие смятые и влажные от пота и любовного сока простыни. Волосы пахнут сиренью, первой весенней сиренью, что цветет под окном. Ее руки, тонкие нежные ласковые настойчивые. Ладошки с просвечивающими жилками, узкими пальчиками переплетающиеся с грубыми узловатыми пальцами. Ноготки, выводящие на твоей спине затейливые узоры.  

Ее плечи, с едва различимыми озорными веснушками, нестройными рядами спускающимися на Ее грудь, божественной красоты и неземной силы притяжения. Розовые округлые сосочки, настойчиво проступающие через любую ткань. По вкусу – яблочный пирог, в точности такой, какой готовила в детстве мама. Плоская равнина животика с беззащитным овалом пупка. Небольшой холмик с манящей тоской наслаждения, скрывающейся под ним. Плавные изгибы бедер и ног, сплетающиеся в ураганном порыве.

Нежнейшее дыхание «я тебя люблю!»... Он вздохнул, открыл глаза и посмотрел на Нее. «Ты – прелесть, чудо, мечта. Ты – Божество! Прощай». Она не ответила. Поцеловал в холодный лоб. Не оборачиваясь, вышел. Сел в автомобиль и поехал домой. Он мчался по пустынному ночному городу, пугая ревом двигателя суетливых одиноких прохожих. Визг сигнализации остался позади. Он торопился. Через каждое мгновение поглаживал небольшую черную бархотную коробочку во внутреннем кармане пиджака, в котором лежало самое ценное украшение его коллекции. Ее ушко, тоненькое, почти прозрачное, с тремя капельками крови на мочке, обрамлявших  ярко различимую родинку в виде сердечка.

Кровь? Блядь! Порезал указательный палец, когда «Викториноксом» отпиливал ухо новенькому манекену в отделе женской одежды модного магазина. Ничего, сегодня подрочу левой рукой, а там заживет. «Господи, как же она прекрасна!»


Серебряный муравей.