- А-а! Дмитрий Иванович! Проходите, проходите, дорогой, рад вас видеть, давно жду вас, а вы все не идете и не идете... – молодой и изящный единорос СУров выскочил из-за огромного стола и, огибая длинный ряд стульев, подскоками, должными выражать ниебаться какую радость, задрыгал на встречу Иванову. "О, блядь, чой-то сегодня?" – мелькнула у того мысль, - "Не иначе Грызун или сам Пупкин указание какое дали", но промолчал, не подавая руки, ждал развития событий. – Знаю, знаю, про ваше дело, все знаю. - Подпихивая его к уголку с мягкими креслами и столиком для чая, все прилепетывал Суров. – Есть у нас еще отдельные такие моменты в жизни, когда... Ну, вы понимаете. Эти оборотни и все это такое... Правда, выборы... – "Вот выблядок!" – продолжал улыбаться Иванов, - "Выборы, блядь, закончились, так можно людей хуярить направо и налево, пидар хуев". – Валечка, сделайте нам с товарищем чайку, пожалуста... – "Товарищ хуев" – Так вы, Дмитрий Иванович, просто молодчина! Не сдались, боретесь до конца, а ведь этот Кравинских – какой подлец, целую сеть заговора сплел... А ведь, без малого, его чуть было не утвердили председателем палаты! Представляете?! Если бы не вы, так бы и прошел. Ну да теперь ему все. Вчера коллегия была, слышали? Сняли вчистую! У нас только так! Мы с этим знаете как строго! – "Блядь, мож и правда он не такой пидар, как все..." – стала вползать в мозг Иванова предательская мысль. Он как-то весь расслабился и обмяк в кресле поддаваясь, комфорту прохладного кабинета. Невероятное напряжение последних месяцев спадало. Нетвердая рука его уже помешивала щедрый сахарок в чуднОй чашке.

    Год назад судья Кравинских убил его дочь. Не нарочно... Ехал пьяный с губернаторского банкета (хуй его дернул не взять служебную), а девушка шла из кино со своим парнем. Дорогу переходили, как положено, по светофору, на зеленый. Леша успел отскочить, сказались чеченские рефлексы, а Оксану... Убийца пытался скрыться, но на ближайшем повороте уебашился в ЗиЛа и был пойман толпой раздраженных граждан. Если бы не настойчивость Иванова пиздюлины, что он тогда отхватил, кстати, весьма умеренные, были бы для него самым страшным наказанием за убийство единственной дочки рабочего Иванова. Сначала ебали мозги менты, осматривавшие место происшествия и опросившие на редкость многочисленных свидетелей, потом долго не принимала заяву прокуратура, потом ебали мозги уже все: и менты, и следователь, и судья первичной инстанции. Дело затягивали, на Иванова давили сначала бабками, потом угрозами. Но он как кремень. Уже и жена слала скулить, давай, мол, деньги возьмешь, домик починим, Оксаночку не вернешь уже... Но он как вспомнит, как купал ее, малышку, в жестяной ванне, как радовался ее первой пятерке за палочки, так наворачивается у него на глазах твердая мужская слеза и все становиться похуй, кроме одного: зуб за зуб, око за око. Его посылают на хуй кругом, а он из кабинета в кабинет ходит и только об одном – убийца должен сидеть, других вариантов быть не может. С работы уволился, маршрут ежедневный протоптал: ДПС, прокуратура, суд. Каждую неделю четыре письма: Президенту, Председателю Думы, в Генпрокуратуру, в Страсбург. В газеты не писал. Местные наотрез отказывались печатать, а центральным вообще такое похуй.

   - Я товарищ Иванов еще и порученице хочу выполнить одно, очень приятное порученице! – слащавый единорос весь плыл от подобострастия, угадывая легкую душевную слабость этого твердого человека. – Сам председатель нашей партии поручил оказать вам всю необходимую помощь, слышал домик ваш в аварийном состоянии, так мож квартирку похлопотать, как пострадавшим от оползня? Не стесняйтесь! Наша партия, вы знаете, все для народа. Все! Только попросите...

    - Попросите? – горло Иванова сдавил сухой спазм, руки плеснули чай на глянец красного дерева. – Пошел ты на хуй, со своим "попросите"! – Он вспомнил значок на лацкане убийцы, такой же, как у Сурова. - Мне нихуя от вас не нужно! Нихуя! Вы! Вы!.. Упыри, присосались к нам, пидоры, и гложите до костей! Идите вы все нахуй!

   - Может в больницу? На лечение? А, Дмитрий Иванович? – в задание Сурова явно входило примерить Иванова с действительностью. – И жену подлечим...

   - Каравинских посадите?

   - Может в санаторий?...

   - Каравинских посадите?

   - Это уж как суд решит, дело сложное...

   - Суд, там где ссут. Там ВАС все ссут... – Иванов резко повернул к двери и хлопнул ее покрепче, не оборачиваясь...