Так получилось, что в нашем дворе девчонок было совсем…да не было их практически. Нет, парочка ровесниц, конечно, имелась, но их неспешная возня, куколки там, платьица, классики, прыгалки – меня это, мягко говоря, не интересовало. А вот погоняться с пацанами на великах, сходить на разборки в соседний двор с другой дворовой компанией – совсем другое дело, гораздо приятнее и интереснее во всех отношениях. И дралась я с мальчишками наравне, никогда не плакала, даже если было больно. А больно было очень часто, мои коленки были постоянно сбиты, про синяки вообще можно не говорить, мелочь потому что. На меня-то, как на девчонку никто и не смотрел, для мальчишек я была своей, пацанкой. Да и внешностью я мало чем от них отличалась: всегда в брюках или шортах, короткая стрижка… Короче, я была оторвой, головной болью для родителей и настоящим другом для пацанов…
Мы взрослели, у пацанов стали появляться подружки, но ни один из них не пытался увидеть девчонку во мне…
В нашу беседку во дворе, где мы практически каждый день и вечер тусовались: пели дворовые песни под гитару, играли в карты, всё чаще и чаще ребята стали приводить своих девочек. Они сидели, хлопали своими длинными ресницами, их щёчки периодически покрывались нежным румянцем, когда у кого-то вырывалось матное словцо или когда содержание песни было настолько откровенно блатным, что дальше некуда. Мальчишки хорохорились и красовались перед юными барышнями…


Вот так и начался этот самый период…именуемый пубертатным в умных книжках. Из девчонки, как из скорлупы, выклёвывалась женщина: начинались первые месячные; бессовестно выпячивались груди; формы – из угловатых, становились плавными, округлялась попка и бёдра так предательски стали подчёркивать талию. Мальчишки, может слегка, и отставали в развитии, но такое координальное преображение их вчерашних, конопатых грымз-одноклассниц не могло их оставить совсем безучастными. Гормоны давали о себе знать: по ночам им снились эротические сны, которые, естественно, сопровождались бурными поллюциями; им так хотелось этих новорождённых нимфеток зажимать по углам, щупать их притягательные формы; сосаться с ними взасос, как умели или могли (потому что и невинная буська тогда была до стояка возбуждающим поцелуем)…
Кошмар!…И что я только не делала, чтобы ЭТИ волнующие изменения и во мне не бросались в глаза моим друзьям! Но…процесс был необратимым! Когда-то, всё-таки, это должно было вылезти наружу…


Я вернулась с Югов, где с родителями была практически всё лето, как раз перед началом учёбы: загорелая, отдохнувшая и безумно соскучившаяся. Я очень хотела встретиться со своими друзьями, мы не виделись ЦЕЛЫХ 2 месяца! Так что, как только мы переступили порог дома, я побросала все шмотки и тут же помчалась во двор…
    Я бежала по лестнице через одну ступеньку. 5-ый этаж, 4-ый, постепенно я стала замедлять темп, пока не остановилась, с трудом сдерживая эмоции. «Интересно, чего это я так разволновалась?» – я остановилась возле открытого окна на лестничной клетке. Рядом с моим подъездом росли липы, высокие, обрамлённые густой зеленью, они практически заслоняли обзор нашего двора.   Беседки не было видно. Ветром доносились обрывки слов и дружный смех. Судя по всему, народу там было прилично…
Я посмотрела на своё отражение в окне – наверное, впервые я боялась! Я боялась встречи со своими друзьями! «Блин, что за фигня!»  – я дунула, приподняв лезшую в глаза чёлку. – «Ничего ведь не изменилось!»  – и побежала вниз…


И всё-таки изменилось. К Валику Шикорову приехали родственники из Прибалтики: тётка со своим мужем-лабусом и дочкой. Привезли девочку поступать в наш Универ. Вот её-то я и увидела, сидящую в самом центре беседки – красавицу с платиновыми волосами и золотисто-медовой кожей. «Бля, ну нельзя ж быть красивой такой!» – была первая мысль, так что приветственные вопли и фирменные рукопожатия поглотила секундная заминка, спустя которую, я уже вовсю хлопала по рукам всей честной компании…


Её звали Далия – Далия Сумаулис. Валик даже говорил, что обозначает это имя, но я забыла. Закат или зарница на море – короче какая-то хрень по-латышски. Мужики, все как один, втюрились в эту латышскую нимфу. Она была для них, как что-то недостижимое, мираж манящий до дури: во-первых, она была всех нас старше, в среднем на 2-4 года, а некоторых и то больше, во-вторых она говорила…пиздец, как она говорила, с этим лабусовским акцентом, голос был тихий бархатный, сирена хренова!…И в-третьих, она была как диковинная штучка, экзотика. По сравнению с ней, все бывшие здесь ранее девчонки – просто банальные серые мышки. Вот так Далия стала центом вселенной и, естественно, нашей компании тоже.
Валик сказал, что она будет какое-то время жить у них, пока не найдёт нормальную съёмную квартирку для проживания, тётка не могла перенести, чтобы её девочка жила в общежитии…


Не знаю, как это произошло, что я стала выделять одного парня из нашей команды, Алика Сторецкого. Он был не самым главным, и не самым сильным, самый что ни на есть обыкновенный парниша…С детского сада он был всегда рядом. Но с появлением Далии, его как подменили, всегда серьёзный и молчаливый, теперь, без умолку что-то рассказывал, стараясь вызвать у неё улыбку…
Наверное, у неё всё это и вызывало улыбку, все эти потуги молоденьких мальчиков,  безусловно, её развлекали…
Время тянулось… Благо началась учёба, и вылазки во двор можно было проигнорировать по отмазке, типа надо делать уроки. И ещё, если раньше Алик звонил мне чуть ли не каждый день, теперь скорее я ему звонила, чем он мне…


Приближалось 7 ноября – день рождения Валика. Я, естественно, была в числе приглашённых. Любовно завернув 3 классных виниловых диска для меломана-именинника, я направилась в гости…


Не могу сказать, что мне понравилось этот д/рождения. Но…одна хорошая новость всё-таки была. Дело в том, что как оказалось, Далия     (НАКОНЕЦ) сняла квартиру, и вечеринка Валика практически превратилась в её проводы. Жить теперь она будет в Центре, так далеко от нашего Зелёного луга, что видеться (УРА!) мы будем не часто.
    Алик сидел рядом с Далией. Чувства просто каскадом отражались на его лице: от полного отчаяния до безнадёжной грусти…
    Когда уже все практически разошлись, а мы с Аликом прощались с именинником в коридоре, к нам подошла Далия:
–    Я хочу Вас пригласить к себе в гости, на новоселье так сказать, – как обычно растягивая слова, непринуждённо произнесла она. – У вас большая компания, а много народу я принять не могу, потому так и оттягивала с приглашением. Приходите, я познакомлю вас со своими новыми друзьями.
Не могу сказать, что я обрадовалась этому приглашению, но учитывая, что Алик тоже приглашён, не идти не имело никакого смысла.


Вечеринка была назначена на субботу в 19,00. Правда, моя мама долго не могла понять, что мы там должны делать, школьники со студентами? Естественно, я не стала ей объяснять, что после выпитых парочек бутылок вина, мы найдём общие темы для разговора…
    Мы пришли, опоздав на час  из-за Валика, которого задержали на тренировке.
    Квартира была в самом центре Минска, на проспекте, в этих старых домах, что были, наверное, ещё отстроены немцами после войны, с высотой стен в 4-е метра,  старой сантехникой и колонкой на кухне.
В огромной комнате, за круглым столом сидело шесть человек (не считая хозяйки): три девицы и три парня. 2 девицы были близняшками, и, похоже, с полным отсутствием вкуса. Не, одеты они были более чем прилично, чувствовалась фирма, что шмотки были привезены из-за границы или куплены в магазине «Берёзка», а не пошитые на фабрике «Красный коммунар» и вырваны у продавщицы из цепких рук в тяжкой борьбе с разъярённой очередью. Но, как это все эти шмотки сочетались, девах, по-моему, абсолютно не беспокоило. Их лица покрывал како-то дикий макияж, прямо скажу, как бойцовская раскраска ирокезов: какие-то жуткие сиренево-голубые тени на веках и чёрные жирные стрелки, в купе с ярко-малиновой помадой смотрелись просто зашибись. Волосы, обесцвеченные перекисью и с химической завивкой, были начёсаны, так что выглядели они, как одуванчики. Я так про себя их и назвала. Третья девица была похожа на больную туберкулёзом: кожа у неё была, как прозрачная, со слегка зеленоватым оттенком. Может это из-за иссиня-чёрных волос, а может, она и вправду была чем-то больна. Когда она улыбалась, то прикрывала рот рукой, возможно у неё и с зубами не всё хорошо. Короче, девушки были ещё те. Далия, по сравнению с ними, выглядела просто богиней.
Парни выглядели намного презентабельнее, аккуратно одетые, один даже в костюме и при галстуке, ещё один постоянно курил трубку, набитую какой-то ароматной хренью…
Вот вам и компания! Добавьте ещё 3-х подростков – и картина будет иметь законченный вид.
Сначала мы чинно сидели за столом, пили чай с тортом. Студенты обсуждали какие-то предметы вместе с учителями, которые их преподавали. Мы втроём вообще сидели молча…
И тут Вадим (парень, который курил всё время трубку) сказал, что у него есть кое-что, что бесспорно надо нам всем попробовать. Он достал портсигар, и вынул от туда 3 небольших сигаретки, видно было, что это самокрутки. Вадим сказал, что это какая-то там трава, которую привёз его папаня, когда был в Таиланде.


Последнее, что я помню – это цыганочка трёх этих сигареток…Всё остальное – как в тумане… У меня очень кружилась голова и мне захотелось прогуляться…со мной кто-то выходил. На улице меня вытошнило… В дом меня тащили буквально волоком:  перед глазами плясали красно-жёлтые круги, голову запрокинуть было невозможно, потому что вертолёт, в котором, мне казалось, я была, начинал делать мёртвую петлю…


В квартире везде был выключен большой свет. В зале горело на стене бра. Болезненная ведьмочка Ирэн сидела на столе. Её голые ноги, бледным пятном притягивали к себе внимание, между ног примостился костюмный мальчик Илья, правда брюки в его наряде уже отсутствовали, равно как и трусы. В моём воспалённом мозгу замельтешила эта картинка: Илья, как бешенный кролик, жарит Ирэн. Она сопит, её ноги дёргаются у него на плечах, смешно сжимаются и разжимаются его ягодичные мышцы при фрикциях…


Спальня… На тахте лежит Валик с опухшими губами, глаза его закрыты. Рядом извиваются одуванчики…У них сиськи, как маленькие лимончики. Одна из одуванчиков пытается свой язык засунуть Валику в рот, дразнит его, тот как рыба, которую достали из воды, старается словить ртом её язык…Вторая, целуя его грудь и покусывая соски, огалтело дрочит его напрягшийся до предела красно-фиолетовый член… Мысли потекли бессвязными цепочками: «Какой он огромный! Я и не думала, что у Валика такой большой член!.. Интересно, а какой он у Алика?… Боже, КАК такой огромный хуище может поместиться в…пизде?…»


На кухне сидят Далия и Алик. Вернее Алик сидит, а Далия лежит у него на коленях.  У неё растёгнута блузка, лифчик находиться где-то на шее. Алик одной рукой сжимает одну её грудь, теребя пальцами сосок, к другой груди он приложился губами, вторая рука находится между ног. Юбка задрана, видно как пальцы сжимают вожделенную пиздёнку…


Меня куда-то тянут. Коридор…Дверь в ванную… Кто-то давит мне на плечи, принуждая опуститься на колени…Перед моими глазами возникает 2 хуя!?!? «Боже, ЧТО это? У кого это 2 хуя сразу?» – перед глазами 2 возбуждённых члена дёргались, тыкаясь мне в лицо. Всё плыло…
    В голове трещал лопастями мой вертолёт, я попыталась всё-таки поднять голову, чтобы постараться увидеть кто это из новых знакомых мужиков с 2-мя хуями…Но их и было 2-е: это был Вадим и Юра, они что-то говорили, но слов я не могла понять… «Ёбаный вертолёт, да когда же ты взлетить!»  – моя голова готова была расколоться. А хуи всё тыкались и тыкались везде: в лоб, глаза…Я старательно уклонялась, не давая засунуть их себе в рот… Меня опять затошнило…Кто-то из этих двух стал материться. Наверное, я его облевала…Меня снова куда-то тянут…
Очнулась я в туалете от непрекращающегося стука в дверь. Оказывается, я всё-таки вырубилась. Я сидела на полу возле унитаза, положив голову на махровую декоративную крышку. «Странно, я даже дверь на защёлку закрыла...Интересно сколько времени я тут нахожусь? И вообще, сколько сейчас времени? Блять!… Родители!»  – я ужаснулась от этой мысли, что дома, наверное, сходят с ума, а я даже не позвонила…
    Я открыла дверь, и передо мной возникли всё те же лица: Вадим и Юра, они улыбались. Наверняка, в то время, пока я медицировала с унитазом, они добра поддали чего-сь горячительного, так от них несло спиртным.
Они затолкали меня обратно к толчку. Заставив сесть на унитаз, один тут же стал растёгивать ширинку, другой опять защёлкнул задвижку на двери.
–    Ну-с, деточка, ты что-то не закончила, – Юра хохотнул. – Или правильнее сказать, не кончила!!!
–    Я не хочу! – я пыталась закрыть рот руками, не давая им засунуть свои вонючие члены.
–    Хочешь-не хочешь…а придётся! – и Вадим силой раздвинул мои руки.
И снова 2 хуя… «Надо что-то придумать! Я не могу! Я не хочу так!»  – я судорожно пыталась сообразить какую-нибудь увёртку, но обкуренные мозги…
Вадим, одной рукой потрясывая свою елду, другой схватил за подбородок и где заканчиваются скулы сильно нажал, рот раскрылся практически автоматически. Не успела я испугаться, как его член был у меня во рту:
– Ну, давай, маленькая сучка, соси!!!
И тут возникла идея. Сама собой, абсолютно внезапно. Вместо того, чтобы приняться делать что-либо ублажающее с этим возбуждённым куском мяса у меня во рту, я инстинктивно сжала зубы… Как он заорал!… Кулак с офигительной силой обрушился на мою голову, но я сжимала хуй ещё сильнее…
–    Юрик, открой дверь! Эта сука, нахуй откусит мне член!
–    Въеби ей ещё раз! – Юра копошился с задвижкой.
От боли Вадима, как парализовало, он не пытался больше меня бить, только тихо просил отпустить. Понимал, сука, терять мне нечего, а насилие в данном случае породило бы только насилие…

На крик сбежались практически все. Когда Юра открыл дверь и придерживая штаны одной рукой, выскочил в коридор, картинку увидели все ещё ту: Вадим с перекошенным от боли лицом, держал обоими руками мою голову и продолжал произносить, как заклинание: «Отпусти, пожалуста, отпусти!»; я с выпученными глазами, и зажатым во рту хуем, никак не реагировала. Тут, раздвинув обалдевшую толпу, прошла Далия:
–    Ты что? Охуела?!? А ну отпусти его сейчас же!
И тут меня, как будто снова ебанули по голове. Я медленно разжала зубы. Вадим, скуля, как побитый пёс, тут же выскочил в коридор. Я медленно поднялась с унитаза…и с размаху въехала этой бляди прямёхонько в ебальник…
Кто-то вскрикнул, кто-то охнул…Далия, ударившись об косяк двери, медленно оседала на пол. Из разбитой губы прибалтийской шлюхи потекла юшка…
Меня всю перекосило от нахлынувших слёз. Я взвыла и стала вырываться наружу.


Как я выскочила от туда, я практически не помню. Даже куртку свою оставила. Я бежала по ночному пустынному проспекту, и рыдания раздирали меня.
    Я так мечтала, что первый секс у меня будет с любимым человеком…В последнее время моё воображение рисовало именно Алика рядом со мной…
Да…мечтам свойственно не сбываться!…
    Вот так и оборвалось моё детство…