Меня давно занимает такой вопрос: зачем люди уезжают жить в другие страны?
Я сейчас не спрашиваю про всех людей вообще, я про русских, которые бросают всё и съебываюцца за границу на ПэМэЖэ? Зачем они уезжают навсекда? НАВСЕКДА, понимаете?
Не могу я их понять. Может, не дорос ещё… или, может, надо было меня родителям отвезти в децтве в какой-нибудь Гандурас нах, такда бы не задавал щас глупых вапросов.

Ладно те, каторые па делам едут. Начинают бизнес сдесь, патом паявляюцца связи, знакомства, человек паднимаецца и писдует в какуюнить Германию, жыть и работать, как грицца. Или, например, учёный маладой, талантливый ниибацца, едет, сука, и продает свой мозг врагам.
Штоп черес сто лет патомки павесили на ево доме табличку: «Здесь жыл и работал такой-то нах…»

Я вот лично мечтаю о том, штобы на моём падъезде ктонить из будущих пакалений аставил такой приблизительна камент: «Сдесь бля жыл и нихуя не работал, спал, срал, ссал, курил шышки и ебал бап падонак Максимка». Дахуйсними, бизнес есть бизнес.

Но больше не панимаю тех, едут пажынать плоды загнивающево капитализма патамушто, типа « там уровень жызни выше, безработицы пачти нет, абразование дети престижное палучат (нахуя такда тыщи иностранцев приижжают в Россию учицца? Может, дешевле? Сомнительно это… я сам в Лумумбе учился и видел, КАК они тут жывут), пенсия достойная» и прочая хуета.

А то, што ани едут хуйте куда, в неизвесно какие условия, што надо искать работу, учить язык, што детям нужно хуйевознаит скока времени на адаптацыю, пра это пачимута никто не вспаминает.
Нет, они канешна на эту тему атдупляюцца, но тут же успакаивают себя: «Да хуйня бля! Да разве я не устроюсь? Да ёпта нах! К тамуж знакомые там есть, памогут, если чо…» Хуй там кто паможет! Тем более деньгами.

Причом, уежжая, все гаварят: «Бля, роцтвенники, не сцыте, я напишу, я приеду скоро в гости к вам беспесды, званить буду каждый день нах!» И где фсе эти званки, приезды, письма примерно через год?
И чево я савсем не магу панять, это то, што многие берут с собой какуюнить хуйню, типа на память, пакетик земли ат падъезда или кусок коры с дерева, на которое ещё в децтве ссал. Нахуй, скажыте, это надо?
Там блять што, земля другая? Или на деревьях коры нет? Мало таво, што сами съебывают, так ищо и писдят дахуя чево палезнава.

Вы, может, падумаете, сидит Максимка весь заёбанный черной завистью к атъежжающим и злостью на самаво себя и окружающих, што типа, вот, кто-то может уехать, а Максимка не может.
Да! Максимка не может. По многим причинам. У Максимки нет денег на самалёт. У Максимки нет даже загранпаспорта. В конце канцоф, Максимке ни адна страна ещё не предложыла, мол, давай, Максимка, бросай сваю Рассию нахуй и писдуй к нам, у нас тут заибись.
И не надо нахуй! И не патамушто я там патриот ниибацца какой, или там, без берёзок нашых жыть не магу. Берёза дахуя где растёт. И вроде челавек я неприхатливый и магу приспасобицца к любому месту и условиям (спать в каридоре на коврике, мыцца халодной вадой, есть што папало и дрочить месяцами мне не привыкать). Максимка никуда и никакда не уедет просто патаму што…

Да нет, савсем это не просто… в смысле, не просто сказать пачиму это «патаму што».
Ну… ну это как мама, панимаете? Как можно, штобы вместо родной мамы вдрук у тебя стала другая мама? И ты хочеш, штоп ана тоже стала родной. Это как?
Или… или двор, в котором ты вырос… или вот где ещё можно ехать на машыне среди лесов и полей, и на протяжении сотен киламетров не фстретить не то што населённого пункта или заправки, а просто жывого челавека или суслика какова… только птицы.
И лишь на столбах криво приделаны дощечки с карявой натписью: «Эвакуатор»… и номер телефона. Смотриш на свой мабильник, а там: «Не обслужываецца нах!»… Так вот бля.

Или в какой загранице в магазине или в автосервисе, или я не знаю где, вам скажут: «Чево бля надо? А-а-а нах… ща, падаждите… Не-е, нет у нас этава нихуя… через полгода зайдите».
Всё это как-то фставляет так…

Вопщим, зря я, наверна, взялся эту тему раскрывать. Всё равно не палучилось паходу. Ваперых, тема не новая, да и раскрыть не смок.
Просто я не могу представить, што никогда больше в жызни не приду на могилу к деду, не выпью сто грамм, не пастаю молча у оградки, не выкурю сигарету…
Да и сам я, если умру гденить на мичиганщине, кто придёт-выпьет-постоит-покурит?
Нет, падонки, я астаюсь! Я буду здесь жыть!
Моей Родине посвящается