Мой папа умер. Па-а-а-почка!
Он пошел в сарай, взял лопату. Вернулся и говорит: "Сынок, мне нужно показать тебе правду, идем".
Мы прошли мимо дохлых коров, лежащих на дороге, подергали за вымя — молока нет. Жалко, я люблю молоко.
Отец повел меня на пустырь. Начал копать яму. Глубокую. 0,8м*2м. Мой папа был 0,6м*1,82м. Докопал и откинул лопату в мою сторону. Она попала мне в ногу. Я поднял её и пошел к отцу — три моих пальца и кусок ботинка остались лежать на земле. Папа запрыгнул в яму, лег и сказал: "Сынок, вот она, правда — я всегда хочу остаться твоим отцом. Я не хочу, чтобы ты, повзрослев и уйдя из дома, поссорившись со мной, застрелив сестру и загнав мать в психушку, перестал быть моим сыном. Я хочу остаться твоим отцом, так что закапывай меня".
Я начал закапывать. Отец начал плакать. Несколько комьев земли попали ему на лицо. Кое-что он выплюнул. Слезы стекали грязными дорожками. А я закапывал. Нога очень ныла. Потом отец начал кричать. А я закапывал. Отец рвал волосы с лоскутами кожи. Я закапывал. Закопал. Пошел домой. Помылся в душе. Смыл пот и кровь.
Оказывается, правда стоит всего трех пальцев от правой ноги. А может левой — я никогда не знал, где право, а где лево.


© Velvet