Вот же, блядь, какой у нас охуйенный народ! Хуля тут вообще распространяться; об этом пиздят везде и всюду: на ебаном радио, на телебачении и прочих масохуединях. По правде я в этом порядком сомневался до недавнего времени. Мне, лично попадались всю дорогу одни уебические его представители, всяческие недоразвитые существа типа персонажей для дурацких анекдотов. Не раз и не два сталкивала меня судьба со всякого рода личностями, вызывающими лишь горькие усмешки. То какое-то уебище начинает тормозить в полный рост, когда тебе так надо побыстрее проскочить через кассу супермаркета. Или какая-то пожилая манда вдруг начнет меня донимать на работе каким-то не от мира сего ебанутым вопросом, типа: "Чем вы здесь вообще занимаетесь?". Блядь, не скажешь же ей правду, что я занимаюсь здесь тем, что мечтаю придушить ее. А вот и вообще фишка: группа обезбашенных граждан добилась сначала закрытия рынка около своих домов, где были дешевые продукты, а теперь они добиваются, закрытия магазина, где продукты очень дорогие. Че они будут жрать? Хуй его знает, откуда они вообще берутся эти тормазнутые, тупые и недоразвитые сограждане, но признаться, я натыкаюсь на них повсюду в неимоверном количестве, как будто магнит моей широкой души притягивает их ко мне какими-то невидимыми полями. По правде, я давно смирился с качеством моих ближайших соседей по планете и, уж было, думал, что так оно и должно было бы быть. Но одна история поколебала во мне стереотипы.

    По прирожденной бедности, доложу я вам, вынужден нет-нет припиздевать у всяческих энергокомпаний чуть по чуть электроэнергии. Да, да, блядь, нехуй таращить  на меня свои свирепые зеньки. Пизжу! Стыдно конечно, но дело того стоит. К тому же современные технологии позволяют делать это весьма интеллигентно, без нажима и запредельных извращений, экономя приблизительно 40%, как раз те самые, что составляют сверхприбыль этих гандонов. В общем, разумная экспроприация – нормальное, по моему разумению, падонческое дело. Вот один лишь недостаток выявился. Инспектора, что призваны щимить население за такую хуйню, как-то очень легко ее обнаруживают. Есстессно пришлось найти себе сообщника в среде профессионалов. Недолгие поиски среди охотно стремящихся к неслужебным коммерческим контактам инспекторов привел меня к знакомству с электриком Василием (имя вымышленное и ничего общего со всеми вам знакомыми электриками не имеет).

    Василий оказался человеком общительным и не требовательным. Он любил устраивать неожиданные проверки, когда ему вдруг хотелось забухать. Требовательность же его, помимо стандартно выпиваемых на двоих  полутора литров водки под весьма умеренную закуску, сводилась к пятикратно увеличенной сумме уплаченной некогда Иуде. "Как лучшему кенту", - неизменно старомодно  подытоживал Василий мои упреки в его бескорыстности.

    Однако всему на свете приходит конец. В один злосчастный год Василий пропал. Не пришел в положенный месяц и все. Я забеспокоился и стал его всюду разыскивать, пока не узнал, что перевели Василия из инспекторов в монтеры. Это было печально, поскольку другой инспектор мог оказаться законченным гандоном или, что куда хуже, - пидором. Пришлось переться к Васе на работу, выяснять, что теперь с этим делать, а также узнать его историю. Мне удалось перехватить его в конце рабочего дня и мы, по старой памяти завалили в одну пивнушку посидеть.

    Там-то он и рассказал свою историю.

    В каждом уважающем себя городе есть такие районы, куда без особой нужды лучше не заглядывать. И дело не столько в том, что здесь тебе запросто могут навешать пизды, изъяв некоторое количество наличных, а в том, что посещение таких районов более всего травмирует и калечит душу. Это так называемые Шанхайчики. Кто не знает, поясню. Когда наши славные прадеды совершили свой Великий Октябрьский скачек и по-крупному грабанули всех имеющихся в наличие буржуев, они, в том числе, позаимствовали у них и жилища. Но пролетариат, в отличие от буржуев жлобством не отличался, хоромов не жаловал, а посему делили жилье по строгим нормам – 9 м2 на человека. Там где к тому времени успели понавпихать высоток, образовались коммуналки, но в небольших городах, где дефицита земли не наблюдалось и буржуи лобали себе усадебки и подворья, пролетариат делил их на микроскопические квартирки. При этом сепарации подвергалась не только самая усадьба, но и дворовые постройки, такие как конюшни и сараи. Со временем ушлый народ перестраивал и перепланировал эти дворики, происходило уплотнение и подселение, подрастал ихний приплод. В общем, вместо одного буржуя с его немногочисленной челядью жило теперь тут человек сто отъявленного сброда лишь издали напоминающего человеков.

   В такой то дворик и забросила судьба моего Василия с инспекторской проверкой. А как вы, должно быть, понимаете, проверка в таких условиях дело совсем не простое. Вернее опасное, поскольку любителей на халяву пользоваться электрическими чайниками и прочими приборами в таких местах набивается особенно много и настроены они все по-боевому. Половину квартирок тут же оказываются покинутыми своими обитателями, другая часть экстренно разминается портвейном, готовясь к нешуточному скандалу. В общем, беготня, суета, все друг друга предупреждают, срочно срывают потаенные проводки и вытаскивают разнообразные затычки из счетчиков. И каждый норовит сунуть: кот в зубы чирик, а кто и в ебало кулак. Наш Василий тоже на взводе, нервничает, ходит по квартиркам с опаской и втайне молится. Наконец страшное дело его подходит к концу и впереди лишь покосившийся сарайчик, в котором обретает одинокая старушка. Подходя к старушкиному бунгало уже чувствовал Вася неладное. Запашок какой-то дивный. Не то яишенка на сальце с лучком жарилась, не то другой какой деликатес, только фанило крайне душевно. "Откуда у нищей старушки такие бабосы?" – Задался вопросом Василий, - "На что жирует, падла?" Но, едва глянув на электроплитку  старухи, сразу понял источник ее нетрудовых доходов. Старуха внаглую воровала электроэнергию прямо на его глазах, набросив проводки на тянущиеся к сарайчику провода. От такой невьебенной наглости Василий охуел, но старушка, напротив ничуть не смутилась, обнаружив в пришельце на пороге, электрика.

   - Заходи, заходи, милок! - засуетилась старая, - Мож, яишинки? Только яичко у меня одно, да и хлеба нет нихуя. Денег нет совсем. Исти нечего. Восемьсот рубликов всего пенсия. А эти бисовы дети нихуя не помогают. А газ у меня год назад еще отключили – платить было нечем.

   - Да ты ж, бабка, электроэнергию воруешь… - пытался подать реплику Василий в ее монолог. Да не тут-то было, старушка все таким же ворчливым спокойным голосом, от которого веяло каким-то уютом и детским теплом, все причитала и жаловалась. За пять минут она выдала электрику основные сведения из ее биографии, биографии ее родственников, а заодно и ближайший соседей, один из которых из жалости надоумил ее накинуть преступные проводочки с целью хищения. При этом старая все вертела в руках вилку и все манила его яишенкой, и причитала, и вертела, и манила. Так что у Василия вскорости в теле непонятная слабость обнаружилась. Размяк Василий как говно под дождем и говорит. – Да хуй на тебя, старая, я ни хуя здесь не видел, плитку у тебя нет и не было никогда. Поняла?!

   - Да как не понять! Спасиба тябе, милок. Спасиба тябе, человек ты божий. Я всем скажу, какой ты хороший. И соседям, и на улице всем, и начальству твоему тоже. Они тебе премию выпишут, вот увидишь, обязательно выпишут. Таких людей как ты мало...

   Все еще находясь в каком-то охуевании, трансе что ли (про траву наш Василий знал лишь понаслышке), он как-то пропустил мимо ушей роковые бабкины слова и убрался подобру-поздорову. Но следующий день, в понедельник, не успел Вася явиться на работу, как тут же его позвали к начальству. Заходит в кабинет к начальнику и ноги у него подкосились. Опираясь на истертую клюку, стаяла там, нищенски одетая, все та же старушка.

   - Этот? - Спросил недобрым голосом начальник.

   - Этот, этот – Радостно зачирикала старая дура. – Вы уж премию ему выпишите! Обязательно. Какой человек хороший.

   - Иди, мать, иди! Выпишем мы ему премию... – И все в кабинете, кроме выжившей из ума сестрицы Павлика Морозова, сразу поняли, какого рода это будет премия.
    Вот так. Васю выебали, как последнюю суку, лишили, чего смогли, отправили на линию, в довесок прозвав его обидным прозвищем: "Мать Тереза", за сердобольность. А к старой бляди приехали в тот же день и обесточили к ебеням ее сарайчик, чтоб не стучала, падла. Вот в этом-то последнем действе и заключается сермяжная правда – не стучи на ближнего, к тебе вернется.

   Так я про народ начал. Хороший народ у нас, братья!