Ещо со времен школы есть у меня корешочек, в семействе которого года три назад произошел забавный случай о котором незамедлительно поведаю. Семейство – три человека, мама – фельдшер или там медсестра, хуйпоймешь, папа работает на военном заводе – разделывает параходы, ну и корешочек – учится в модном учебном заведении в Питере, приехал в родной северный город на побывку.

Дык вот, корешок этот, скажем Миша (ващета он Серега, но похуй) приходит домой, а там пиздец, семейный блять скандал. Батя уже бухой в сисю, штормит его не по-детски, хули, потомственный моряк, чё-та там с матерью выясняет. Точнее выясняет она – типа там, "при каких таких йобаных обстоятельствах я тебя, мудака-алконафта повстречала, с хуя я за тебя вышла и где, сцука, в канце-канцов получка"?!? А батя, ясен хуй, на все вопросы имеет пачку ответов - "дитынах", "фпесту" и страшным таким голосом орет – "отъеби-и-и-ись"! Ну, хули, Михе такие расклады не в новинку нихуя, сколько себя помнит, никада батя получку целиком не отдавал, а мамане, видно память ещо в ЗАГСе отшибло, хуйня всё это одним словом, поорут да успокоятся, дело-то семейное.

"Лишь бы блять велосипедом не пиздились", - ещё подумал Миша, был у него такой пиздатый велосипед в детстве, "Мишутка", чтоли, ну блять еще с такими оранжевыми колесами дополнительными, чтоб типа не йобнуться када кататца не умеешь, Миха-то кататца не умел как раз нихуя по малатетству, а на этом велике рассекал по лужам что твоя торпеда, ахуенский короче велик был. Так вот тоже как-то сцепились родаки однажды, велик этот в коридоре стоял, никого не трогал, а батя как раз уходил от мамани – ну типа пошлифсенах, хуем посталу, и дверьми ка-а-ак йобнет, а тут значит велик ему подвернулся. Пиздец короче велику – колеса в одну сторону, звонок, хромированный такой, в другую и, что характерно, мелкому Мише в лоб – хуяк! Маманя в истерике – хули, отец технику крушит, дитятко калечит – хватает оставшуюся раму с рулем и давай махать ей над головой как блять вертолет огневой поддержки на боевом заходе. Короче, пиздец настал зеркалу импортному (1 шт), вешалке отечественной (1 шт), ну и у Миши дополнительно к фингалу от звонка шишка на пол-ебала. Короче с тех пор Миша  и не любил семейные скандалы, да и велик жалко до сих пор.

Короче съёбывеат он тихонько на кухню, типа сожрать чего или там кактусы полить, вобщем хуй его знает. А в это время в комнате разошедшаяся не на шутку маманя уже вооружилась трубой от пылесоса, да хриплые батины крики "отъеби-и-и-ись" стали звучать как-то неубедительно. Батя, глядя на такой расклад, нихуя на растерялся и даже не заснул от потери сил в углу, а, наоборот, отчаянным рывком ломанулся к дивану, залез под него (маманя ахуела от такого поворота событий, но это по-настоящему ей ахуевать пришлось чуть попозже), и вылез оттуда с йеблом перекошенным довольной пьяной улыбкой от уха до уха. А хули, в батяниных натруженных руках была... граната!

В этот момент Миша и зашел в комнату и тоже, естественно, ахуев, замер на пороге столбом. Батя же, с застывшей же лыбой и выпученными глазами, на карачках пополз к застекленной лоджии, в его поднятой руке как блять камыш на ветру раскачивалась граната. Видом своим Михин батя в этот беспезды драматический момент напоминал раненого партизана ползущего под фашистский танк. Уперевшись лбом в стену лоджии, батя поднялся, открыл окно, высунул туда руку с гранатой, кинул пьяный, но победный взор на свое, пускающее от испуга слюни, семейство и выдернул чеку.
БА-БАХ!

Пиздец! Йобнуло так, что звенеть в ушах перестало только спустя полчаса. А хули, будь граната боевая - ващеб поубивало всех впезду! А так – хуйня, разнесло нахуй стекла на лоджии, и то не все, да одно окно в комнате треснуло. Даже ментов никто из соседей не вызвал. Сигнальная была граната, звуковая, батя спиздил из аварийного комплекта какого-то там парахода идущего на слом. Это, кагда пиздуешь на плотике по мировому океану, после затопления Титаника, такой хуйнёй типа к себе привлекать параходы и прочих спасателей, чтоб значит, глотку не надрывать. Причом граната эта, по-инструкции, надевается на такую типа рукоятку длинную, а чеку выдирать надо за шнурк специальный, взрывается сразу, без всяких задержек, что твоя хлопушка. Бате конечно пальцы обожгло и глаз дергался два дня еще, а так все обошлось – пьяный, сцука.

Вобщем, под диваном оказался еще целый ящик этих гранат – штук десять, так что йобни папику моча посильнее в проспиртованный мозг - мог бы обвешаться как шахид какой-нить, беспезды. Гранаты же умная Михина маманя самолично выкинула на помойку – хорошо еще не в мусоропровод, хули, женщина. Но на этом история нихуя не закончилась...

Прошол месяц или около того. Миша благополучно съебал на учёбу в город-герой Петербург, маманя перестала вздрагивать при виде мужа, и потихоньку начала его снова пилить, с батиного лица постепенно исчезла довольная лыба.

И вот, однажды вечером, Мишина маманя приходит домой, волоча с собой две неибательского размера сумки с вкусным и не очень хавчиком, заходит в квартиру, спотыкается об ботинки мужа, наступает в лужу блевотины, ахуевает, бросает нахуй сумки, хватает подвернувшуюся под руку щетку для обуви, чтоб значит бухому и наверняка спящему супругу переибать по хребтине, врывается в тёмную комнату, зажигает свет и замирает.

Потому что батя нихуя не спит. Он, в облёванном свитере лежит на диване, дебильно лыбится, а в его сложенных на груди руках зажата граната! Миг этот отпечатался на маминой сетчатке, и она долго еще просыпалась по ночам и рыдала в подушку.

Чеку он выдернул в тот же момент как зажглась лампочка.

БА-БАХ!!!

Вот теперь был полный пиздец. Взрывом в замкнутом пространстве разнесло нахуй все что можно было – впезду все окна, хрустальный сервиз, зеркало в санузле, и блюдца на кухне! Со шкафов попадали антресоли, а дверцы тумбочек и шифанеров забавно вогнуло вовнутрь. Короче, как блять, граната взорвалась в квартире. В этот раз батя покалечился – от взрывной волны йобнул сам себя рукой по морде, результат – перелом кисти и свёрнутая набок челюсть.

Охуевали даже менты, ходившие по месту происшествия с фонариками, ибо лампочки также все были похерены. Битое стекло было везде. В коврах на стене, в горшках с кактусами, в холодильнике, в шкафах и в зимних маманиных сапогах, и в хлебнице. Ощущение такое, что если открыть банку шпротов, там тоже будет стекло. С ментами, кстати, уладили так – типа папик нашел гранату на улице, хотел в ментовку отнести, зашел домой, сообщить жене, ну и блять, неосторожное обращение, такой вот казус, хуясе.