Виктор Петрович Скрягин в свои 43 года, как и все нормальные люди в его возрасте, имел работу, семью, детей. Но была у него одна тайна - он был педерастом. Пассивным, правда.
Любопытно знать, как же все-таки он им стал. Все просто - в молодости он был жутким лузером и нормальные телки ему естественно не давали. Ему оставалось только сидеть дома, втыкать порно и дрочить.
Когда ему было 23 года, он, насмотревшись извращений в немецкой порнухе, зазвал к себе домой соседского пацана, напоил его пивом "Старый мельник" и как-бы между прочим стал склонять к оральному сексу. Парень вмиг протрезвел, начал кричать, отбиваться, звать напомощь. Но никто ему помочь не мог, ибо в квартире кроме него и его совратителя больше никого не было. Разозлившись Витя Скрягин ударил пацана в лицо, достал нож с выкидным лезвием и пригрозив им сказал: "Еще одно слово, и тебе пиздец!". Таким образом он все-таки осуществил свой коварный замысел - заставил пацана сосать, а потом бескомпромисно выеб в жопу.
На следующий день Витя отпустил парня, пригрозив, что если тот кому-нибудь проговориться, он подожжёт его квартиру.
Через некоторое время в дверь к Вите Скрягину позвонили двое сотрудников милиции. Оказалось пацан рассказал все родителям. Потом был суд, угрозы родителей парня, 131-я статья и в результате Скрягин Виктор Петрович, 1969 года рождения, получил все 6 лет.
Пиздец нечего сказать...
В СИЗО его радушно встретили, объяснили весь ужас его положения, без обиняков дали хороших пиздов, после чего заставили намылить задницу и дружно выебали всей камерой. Перед отправкой на зону, Вите сокамерники решили сделать подарок - насильно сделали на жопе татуировку: глаз на левой ягодице и три карточных туза на правой. Весь прикол в том, что наколка гласила, что ее владелец - пассивный гомосексуалист. Так он пополнил ряды тюремных петухов.
Потом начались шесть долгих лет гомофобии, постоянных избиений, грубого анального секса, и всяческих издевательств. Когда Витю первый раз пытались выебать в рот, он попробовал сопротивляться, за это его жестоко избили и выбили передние зубы - чтоб в будущем не кусался. Однажды ночью с горя Витя решил раз и навсегда покончить со всем этим и повесился в сортире на собственных шнурках, но ему помешали, кто-то из зеком зашел в сортир покурить, встал на подоконник и обрезал веревку, Вите дали отдышаться, как обычно избили и для профилактики выебали в жопу. Вообщем, так "незаметно" пролетели шесть лет...
После освобождения, родным и знакомым он конечно ничего не стал рассказывать, и по пьянке даже заливал собутыльникам, что держал в зоне общаг...
Прошло двадцать лет. Многое изменилось, Витя стал Виктором Петровичем, дошел от простого рабочего до начальника цеха, обзавелся семьей, вырастил дочь, отрастил пивной живот, по вечерам втыкал телевизор и совсем забыл о звоей позорной молодости.
Однажды, поздно вечером, подвыпивший Виктор Петрович, с портфелем, возвращался домой, с дня рождения коллеги по цеху.
Путь его лежал через детский садик. Виктор Петрович, как ни в чем не бывало шел себе нетвердой походкой, пока не наткнулся на бухавших в садике, троих крепких молодых людей с бритыми затылками и бычьими шеями, которые в столь поздний час страдали от безделья. Товарищ Скрягин решил пройти мимо, сделав вид, что никого не заметил, но тут ему дорогу преградил один из бычков, в куртке американского пилота.
- Мужик, закурить есть? - весело осведомился "пилот".
- Я-я, э-э-э, не курю, ребята, я... это... - промямлил Виктор Петрович.
- А мне похуй, - резко перебил его подошедший второй качок, грозно размахивая стальной собачей цепью в два пальца толщиной, - Чо в портфеле?
- Ни-ни-ничё, - Виктор Петрович готов был обоссаться от страха.
Тут к ним подбежал третий быковатый паренек и без разговоров с разбега ударил Виктора Петровича головой в нос. Послышался хруст сломаных хрящей, хлынула кровь и в жертве от боли и выпитого алкоголя вскипела ярость:
- Чтож вы делаете-то, еб вашу мать, блядь! - взревел Скрягин, падая на землю.
На ребят это подействовало, словно красная тряпка на быка и все трое начали остервенело пинать почтенного Виктора Петровича. Били по лицу, по ребрам, по почкам, по голове и половым оганам. Избиенный рыдал и просил пощады.
Войдя в раж, гопник в "бомбере", который сам был изрядно бухой, решил приколоться над Виктоорм Петровичем: расстегнул ширинку и под одобрительное ржание корешей стал сдергивать с него штаны.
- А-а-а, не надо, - умолял Виктор Петрович.
- Надо, Федя, надо, - глумились бритые.
Накачанные руки резко рванули штаны на себя, глухо треснули оторвавшиеся с мясом пуговицы и вниманию крепышей-приколистов представился голый зад Виктора Петровича, который все еще рыдал, закрывая лицо ладонями.
Кто-то чиркул зажигалкой и все увидели что изображено на ягодицах жертвы. Повисла секундная пауза, и ночнаю тишину разорвал бешеный крик: "ПИДАААР!".
Удары посыпались с утроенной силой, причем все целенаправленно метили в голову и в пах. Били долго, пока жертва не перестала шевелиться. Прекратив экзякуцию быки закурили, брезгливо плюясь на бездыханное тело старого пидара. "Пилот" бросив курить, подобрал валявшийся рядом метровый обрезок арматурного прута и с силой вогнал его в задний проход жертвы...
Вот так пидар Виктор Петрович нашел свою смерть. В двух шагах от своего дома, в кустах, в детском садике, он так и пролежал, весь в крови, со спущенными штанами и арматурой в жопе, на которой красовалась сделанная двадцать лет назад наколка - глаз и три карточных туза...