Мятежный желудок не позволял смотреть никуда, кроме как под ноги, которые, в свою очередь плоховато выполняли комманду сержанта мозга "прямо!". Рыгнув на клумбу, доктор Шапира пронёс свою тушу в душный, тесный кабинет и прилёг на кушетку. Прохладная клеёнка подголовника уменьшила боль, а горизонтальное положение тела благотворно сказалось на рвотных позывах. Он задремал, больных не будет ещё час...
В запертую дверь немилосерно молотили, сопровождая молотьбу воплями "это я!" . Не замечая ничего, кроме своего носа доктор открыл дверь и ошпарил наглеца перегаром. Это был доцент Симанович...
- Ты? Нах ты припёрся, похмелись и спать. У меня больные через час. - Шапира мелкими шагами, шаркая направился к кушетке. - Дверь закрой, как уходить будешь!
- Ты уж извини, у меня беда, - Симанович чуть не плакал, - помнишь, после прошлой измены с Нарзановым, жена разрешила пользоваться по утрам её ртом и писей?
Доктор помнил. Даже смеялся пару раз. Действительно, как только морда самки Симановича приняла обычные цвет, размер и форму, Софочка, добрая душа, не отказывала мужу в сексе, ебле и петтинге в базовом объёме.
- Так вот, у меня теперь не встаёт ни-ког-да! - Доцент сел на стул и схватил руками остатки волос.
- Ну, это не ко мне, тут ведьма нужна! - Глаза Шапиры начали закатываться и он отвернулся к стенке, - приходи к четырём, составлю протекцию…

* * *
Машину пришлось бросить минут сорок назад: ведьма Ядвига жила в частном коттедже, на частном участке, посреди диковатого леса и далеко за городом. Модельные туфли доцента Симановича покрылись пылью и царапинами, брюки слегка помялись, рубашка под мышками была сильно мокра и башила специфическим Симановическим потом. После того, как солнце начало заходить, друзья перестали обращать внимания на деревья и появились первые мелкие травмы - Шапира разбил колено себе и, падая, нос Симановичу.
Звериная тропа упиралась в стандартный, с инфраредом, шлакбаум. Забора по бокам от шлакбаума не наблюдалось. В глубине участка имелось одноэтажное бревенчатое строение, облицованное, впрочем, почти до самой металлочерепичной крыши сайдингом. Обстановка обязывала, но лысоватые, с явно различимыми даже сзади животами, друзья не чувствовали себя Иванами-Царевичами… Они стали перед крыльцом, и, рассматривая дверь, стали размышлять.
- Избушка, избушка! Бля! Повернись ко мне задом, к лесу передом! - Высоким, срывающимся голосом прокричал доцент.
- Повернись и наклонись! - Вспомнив урологию, добавил Шапира.

Послышалось жужжание сервомоторов и гул компрессора. Зашипела хитрая пневматика. Строение действительно меняло угол наклона и поворачивалось. Друзья бросились прочь.
- Что метаетесь, сам же, Симанович, мне электропривод рассчитывал! - выглядывающая из избы женщина мило улыбалась, - Заходите, у меня зад не отделан пока, показывать гостям стыдно.
Внутренний дизайн сводился к наличию у ведьмы одной огромной комнаты - холла. В правом углу, у внушительного, со спальным местом сверху руссокамина, стояли фальшивые, правда великолепно изготовленные виллы. Стилизация мебели под старину казалось слишком нарочитой: со следами ремонта, гниения и т.д. Короче, дизайнеры и строители постарались. Ведьма выглядела лет на 35-36, хотя, могла, наверное, без человеческой крови состариться и умереть через месячишко… Пепельного цвета, чуть ниже плеч каре, Балахон, в котором Пугачёва пела свой Айсберг, туфельки от Карабаса-Барабаса. В руке она держала хрустальный огурец.
Судя по всему, добрый доктор вкратце уже изложил историю болезни и Ядвига попросила Симановича взять магический хрустальный огурец в рот. Сразу же после этого предмет засветился мягким, но холодным розовым цветом. Доцент извлёк прибор через 10 минут.
- Что ж он у тебя холодный такой, как будто у деда мороза отсосал! - Симанович хлебанул самогона.
- Ты ещё со снегурочкой куннилингусом займись, - Ядвига извлекла из-под журнального стола переливающийся хрустальный шар, у которого был выщерблен продольной формы кусок, - упал вот, неудачно, мужской тестер, поэтому пришлось тебя на женском смотреть.
Симанович густо покраснел, чокнулся с ведьмой, Шапирой потом, отдышавшись, закусил печёной репой.
- Порча на тебе, тёща наводила, давно, - Ведьма проделала пару пассов над следующей бутылью, - снимем сейчас.
Прижав ладони к бутылке и сосредоточившись, она стала шептать какое-то заклинание. Мутный самогон под правой рукой стал образовывать кристаллы странной формы, под левой закипел. Ведьма вышла из транса, встряхнула бутыль и, вставив горлышко Мише в рот, заорала: "пее-е-ей!!!". Побелевший с лица Миша Симанович сделал пятый глоток, оторвался от тары и напомнил, что с момента командировки в Киев, поносом не страдал. Потом он аккуратно встал и отправился на задний двор осматривать старинный способ изготовления бревенчатых срубов.
- А давай на природу, воздух-то у тебя! - Шапиро понюхал ведьминские волосы, - костёрчик разведём…
- Почему нет, сейчас Миша на заднем дворе приберёт своё… - Ядвига достала из кармана мешок, типа мусорного, но потолще, и одноразовый совок, - Туалет ещё без дверей, да и ямы нет под ним… Так выкидываем соседям на участок, они не заселились пока.
Старые друг с подругой потёрлись носами и стали собирать всё для пикничка. Вскоре в дверном проёме появился довольный розовый Симанович и улыбаясь крикнул: "встал!".
Дальнейшие события напрочь выпали из памяти у обоих друзей. Смутно помнил Симанович, что рассуждали они с Шапирой о религии, боге и дьяволе. Очень привозносили заслуги инквизиции, собирались найти и выучить наизусть "Молот ведьм". В пьяном сне видели они, как страдали сжигаемые на ревущем огне молодые фертильные ведьмочки средневековья.
Утро в лесу началось без гудения троллейбусов, а с пения птиц. Доктор повернул голову к доценту Симановичу и сказал: "отожгли, заебись!". Они сели, оглянулись, Ядвиги рядом не было. "Наверное, уже варит ведьминский суп…", подумали они вслух.
Над потухшим костром, в тесной металлической клетке скорчилось обуглившееся за ночь тело лесной колдуньи.
- Отожгли? - Симанович отступил на пару шагов назад.
- Отожгли… - доктор уверенно направился в сторону, где вчера осталась машина. - Пойдём, через час у неё больные…


SIROTA, Minsk. Последний час весны…