Ага, тепло и ветрено. Чрезмерно. Определённо. Шквальные порывы ветра выдували фугу из недопитой бутылки водки, пустых пивных бутылок, словно из органных труб, а дополнялась эта фантасмагоричная какофония, долетавшими свидетельствами покорённости территории человеком - обрывок песни, громкий выкрик, визг тормозов, но низкие, глубокие аккорды брали именно пустые пивные бутылки. Это мы точно выяснили минут семь назад.

Бедный ворон, взьерошенный и обтрёпанный, размахивая птичьими руками, никак не мог причалить к одинокой берёзе, росшей посреди поля. Он постоянно промахивался, злобно каркал относимый ветром по-крабьи, и совершал попытку за попыткой, но ему это не удавалось, как не удавалось Борису, находится рядом со мной и поддерживать разговор.

Борю мотыляло из стороны в сторону, словно осенний лист на ветру. Нет, не рвало, а просто мотыляло. Широко, без определённой последовательности, непредсказуемо, самопроизвольно. Но он держался на ногах. Мы с ним умеем держаться на ногах, и хотя поле, в центре которого мы находились, было, приличных размеров - я постоянно опасался за своего товарища. Только бы не врезался во что-нибудь. В трёх километрах, словно под гигантскую линейку, был прочерчен тополёвый пунктир, отделяющий нас от автострады. Именно тополя, веточки которых, даже с такого расстояния имели веселящий зеленоватенький оттенок, меня и беспокоили больше всего. Неровён час, расквасит нос об один из стволов. Что для Бори три километра, да ещё при таком ветре...

Мимо, почти горизонтально, пронеслась девяностокилограммовая гражданка, подхваченная очередным порывом, то ли в ближайшем селе, то ли на автобусной остановке. В болотистой луже, надувшись парусом водоворотил полиэтиленовый пакет, возникали и тут же исчезали знакомые лица (мы почти были уверены, что это миражи), и постоянно приходилось уворачиваться от пуль свистящих у самого уха, и никак не удавалось прикурить...

Пришла таки весна. Рожалась, рожалась, сомневалась, упиралась, сопротивлялась и пришла. А мы, как обычно беспробудно пьяны, и не готовы к её встрече. Абсолютно.

Приём, необходимого, душе, алкоголя - занятие весьма и весьма интимное, глубоко личное. Сравнимое, разве с половыми отношениями. Ведь не ебутся же люди, где попало, как собачки? Вот и мы, всегда пьём в поле. В крайнем случае, в лесу. Ну не в подьезде же или в обоссаной подворотне. Мы приличные люди, в костюмах ходим, не какие-нибудь алкаши. И незачем всех ставить в известность, что у тебя душа болит. Потому предпочтение отдаётся полю. В поле почти невозможно встретить знакомых и близких. Вот и водку мы всегда вынуждены покупать в разных магазинах и желательно подальше от дома.

Есть и ещё одна причина. В поле от бутылок не надо избавляться. Не стоит эта
проблема. Лично меня изнуряют периодические ночные выносы пустой тары. И хлопотно и неудобно. А главное стыдно перед соседями, знакомыми, самим собой. Она же звенит, гадюка, и так не вовремя, и любой кретин понимает, что у тебя в пакетах далеко не бытовой мусор. Как назло, в самый неподходящий момент, пакет выпадает из рук и привлекает внимание. Даже если ты бесшумно выбрался из подьезда, даже если незамеченным дошёл до угла дома, а она (тара), будь ты неладна, выпала - провал. Это страшней чем провал резидента, это страшней чем падение Икара.

Почему водку не продают в пакетиках, как молоко? Ну, что им трудно? При современных-то технологиях. Зачем эта стеклянная тара, обрывающая руки, разбивающаяся в самый ответственный момент? И такая тяжёлая. Почему так
сложно всё устроено в этой жизни? Она не только руки обрывает - сраная тара, а и ручки полиэтиленовых пакетов в которых мне её выносить приходится.

И почему непременно должен быть перегар? С ним же нигде невозможно
появляться. Особенно в приличных местах. Почему так пренебрежительно относятся к людям с перегаром? Они, что? Хуже, чем те, без перегара?

Не готов я был к весне. И Борис не был готов. Всего за два года живот у него сделался, словно у беременной тётки. Слышите? Словно у беременной! Это проклятое пиво! Его тоже ещё не научились делать без влияния на полноту. На печень, почки. А Борис это ссаное пиво любит ещё больше, чем я. И после, и перед водкой. Вот, как любит!

Оно всё на что-то влияет. Даже масло, сахар, яйца, курица, свинина,
маринованные огурцы. Но самая страшная - водка. Она влияет на благополучие
в семье. Почему бабы считают, что мужик алкоголик, если уже даже врачи доказали, что алкоголь необходим организму мужчины! Хорошо, а если он мне действительно необходим? Если без него мне плохо. Вы даже не представляете как плохо. Это не я хочу его выпить. Это мой организм требует алкоголь для своего нормального самочувствия!

Не валяюсь я под заборами, и лясы не точу под хорошую компанию. Под алкоголем я работаю! Грязная работа. Раньше работал без алкоголя. Но в какой-то момент - стало противно. Самое ужасное, когда надо делать работу, от которой тебя тошнит. На которую, ты смотреть не можешь. Но делать её, суку, надо, так как на заработанные деньги ты пьёшь, ешь и вообще живёшь. Ездишь, куда тебе вздумается и когда вздумается, покупаешь, что тебе хочется (не только для себя). Вот и приходится пить. Так меньше чувствуешь к ней отвращение. И сопротивляешься, как можешь, и откладываешь, и оттягиваешь, совсем
нерадостные моменты встречи с ней. Одна барышня как-то спросила: "В чём причина такого обилия писанины"? Да это я так от работы отлыниваю. Чем отвратительней работа, тем больше пишется.

Смотри, как Бориса заворачивает. А ему ещё хуже моего. Я хоть на себя работаю. А у него фирма и семьсот человек. От него зависит, будут ли все эти люди сыты, одеты, здоровы. Будут ли они приносить ему прибыль. А ещё у него жена
с тёщей, три дочери, мать и брат наркоман. И ответственность за всех. А ему
работать не хочется! Совершенно! Никто его не понимает. А я вот очень хорошо
понимаю. Трудно парню. Он бы не работал, с удовольствием, а только кто всех этих людей будет кормить?

Здесь, посреди поля, вдали от людей - удивительно спокойно. Ветер русских просторов проветривает, просушивает мозги, возвращает мысли в привычное русло. Надо чаще бывать на природе. Как можно чаще...

Не креатив получился? А кто вам обещал, что будет креатив?

2004 год

Степан Ублюдков