Я лежал уже второй день с перемотаной от ожога головоы в городской больнице номер тринадцать в отделении для душевнобольных алкоголиков.

Я двадцать два раза ударил себя по голове электрическим паяльником фирмы "Staff", который лежал на кухонном столе в ванной, забытый соседом, который пришел сметить лампочку в прихожей у соседки с четвертого этажа, которая заливала меня горячей водой потому что у нее отключили холодную за неуплату налогов весной тридцать девятого, после того как немцы спалили ее хату.

Она была седой и старой с мечтой улететь в Антарктиду на ПМЖ и увидеть там северное сияние и белых медведей. Она была готова обменять все свои деньги на большой проэкционный телевизор и антенну ловящую канал, который показывал только северное сияние и белых медведе. Она готова была расстаться со своей честью, отобраной немцами вместе с хатой в тридцать девятом, чтоб купить себе радио ловящее волну, на которой говорят только про северное сияние и белых медведей. Он не читала журналы и любила улыбаться без причины.

Немцы любили пить шнапс и слушать немецкую музыку.

Я любил пить русское пиво и слушать русскую музыку. Я лежал уже четвертый день в отделении для душевнобольных алкоголиков в больнице номер тринадцать, находящейся на улице юных пионеров и героев отечества. Я не любил улыбаться как моя соседка с четвертого этажа, и я не любил Антарктиду. Я часто ходил по улице и наступал на асфальт. Я лежал в больнице.

Мой сосед был дворником, который умел менять лампочки. Для того, чтоб заработать на жизнь он часто убирал подъезд своей метлой, сделаной из прутьев и палки на метлоизготовительном заводе имени великих мореплавателей, который находился на той же улице, гда и моя больница, которую я мог бы видеть из окна, если бы работал на этом заводе метлоизготовителем. Но я лежал в больнице, поэтому я видел из окна этот завод, и удивлялся как потому что голова у меня замотана стерильным бинтом за 65 копеек.

Прохожий на улицев детстве мечтал быть астронавтом, но он упал с балкона и умер в 79 году. Он никак не мог сейчас идти по улице. Его небыло, он умер в 79.

Немцы проиграли войну, но не перестали любить шнапс и сосиски.

Моя соседка была хорошей женщиной, потому что она часто улыбалась, даже когда была сама, а сама она была всегда, потому что она была вдавой, потому что ее муж упал с балкона и умер в 79.

Я не люблю немцев. Я не люблю шнапс и сосиски и не люблю свою соседку и дворника. Я лежу с ожогом головы в больница номер тринадцать на улице юных пионеров и героев отечества и представляю как большая подводная лодка высажывает меня на Антарктиду чтобы спасти от вымирания больших белых медведей с шерстью белого цвета и когтами на лапах.

За окном проехал самосвал, за рулем которого сидел шофер.

На окне сидела муха, прилетевшая из большой кучи дерьма лежащий на асфальте, на который я часто наступал идя по улице в своих туфлях коричневого цвета с шнурками.

Я не был романтиком, писателем и астронавтом. Я просто курил много шишек и пасал на сайт удав.

Мари Хуан