В одной колоритной северной деревне жил старик Пахомыч. Все у него было вроде как ничего, да одна накладочка вышла - он пельмени любил очень, а на вкусное у него охотиться уже сил не было. Так он чтО придумал. Некоторые из местных жителей стали городских зевак к себе на деревенский туризм приглашать. Так Пахомыч по-своему изобрел горожан использовать. Он тоже туристов зазывал, только денег подозрительно мало брал с них. Наоборот, кормил их, чуть ли не с рук, работать им не давал вовсе. Они так ему и шутили, мол, кормишь нас, Пахомыч, просто на убой. А он улыбался им ласково. "Ешьте-ешьте, гости дорогие". Зато когда подступала осень и гости начинали суетиться домой, Пахомыч делался задумчив. Затем поведет туристов на экскурсию в лес, говорит им, что настоящих деревьев в городе не увидите, отводил их подальше. Пока через речушку переходят, он их топориком тюк-тюк, разделает, вычистит и речка все вещьдоки унесет.

Мясо перекрутит, засолит, сложит в погребе и ждет зимы, чтоб пельмешек налепить. Пахомыч называл свои пельмешки "фирменные театральные", потому как своих клиентов он в театрах подстерегал. Он ведь нарочно к делам художественным очень трепетно относился. Журналы по театру просматривал, знал поэтому, где какие актеры промышляют, где какие спектакли демонстрируют. Выписывал, правда, сосед, потому как сам Пахомыч стеснялся распространяться на счет театра в деревенской среде. Придет, поможет соседу по хозяйству, да и журнальчики в перекур полистает лениво, послюнявив палец.

Нравились Пахомычу молодые пары, романтической наружности, чтоб без детской помехи. И сразу брал их театральным нахрапом. Мол, а такие сценки видели, а вон такой-то приемчик актерский заприметили, а вон ту импровизацию как прицеливаете, а постановочка режиссера любимейшего потрясла ведь, не правда ли, господа хорошие?

И вслед про деревню сразу зубы заговаривает, про ее воздух, небо, природу, грибы, цветочки, ягодки. "Да, ведь я один живу. Старость досмотреть некому. Хоть бы кто на лето пожаловал. Живи себе, отдыхай. Вы мне телефончик свой черкните. Я уж все приготовлю к вашему приезду". Мобилочку по такому делу тоже себе приспособил. Все с телефоном легче о встрече договариваться. И уж холил летом этих театралов, просто лелеял, пестовал и души в них не чаял.

И ведь главное что? Что Пахомыч очень доверие вызывал. Как-то не складывалось в голове, что лесовичок-театрал вдруг да каннибал в придачу. А Пахомыч времени даром не терял. Соберется якобы на охоту, к соседу зайдет и скажет:

-Пойду, может какую тварь раздобуду, все мясное будет на столе.

А сам по лесу кости разнесет, да по разным местам закопает. Ну, подстрелит для приличия какую зверушку и домой. И вот неувязочка вышла. Он к Коздрату Задронтычу с пельмешками под водочку хаживал в гости иногда. Ведь у Пахомыча душа была широкая, хотя и маниакальная.

-Ешь, - говорит, - угощайся пельмешками из олененочка.

-А вкусный какой олененочек, - отвечал Коздрат Задронтыч и съедал еще пельмешек.

Но Коздрат Задронтыч распробовал, что вкус у пахомычьих пельменей уж очень странный и непривычный. Ни олени, ни другая живность в их лесах такими вкусовыми особенностями не обладали. И тут он вспомнил про исчезающих без вести иногда в сезон отдыхающих. Как молния родилась у него в голове, и он произнес про себя: "Ах, ты ж и хитрый, старый хрыч".

Взял да и стал Коздрат Задронтыч Пахомыча выслеживать. И выследил, заметил сценку "Пахомыч, купающий театралов в речке". Только веточкой хрустнул ненароком. Пахомыч в момент сообразил, что это кто-то из интересующихся подобными вещами. Только виду не подал, сделал все как надо и пошел себе дальше. А сам поглядывает вперед да по сторонам, чтоб след любопытствующего не пропустить.

Коздрат Задронтыч мало того, что спугнул Пахомыча, так еще и пуговицу ободрал об ветки. Пахомыч пуговицу поднял, под язык положил и домой пошел. На другой день с Коздрат Задронтычем встречаются, вроде как ничего и не было. Коздрат Задронтыч вопросительно смотрит, а Пахомыч в зубе ковыряется, ему нипочем. Воздух громко испортил, вот и пошутили.

До зимы так и дожили. Кондрат Задронтыч уж смекнул, что Пахомычу невдогад про случай. А зимой Пахомыч снова к Коздрату Задронтычу в гости и опять со своими страшными пельмешками, целую десятилитровую кастрюлю припер. Только в этот раз Коздрат Задронтыч от пельмешек отказывается, а все на водку налегает, думает, как бы не проколоться. А Пахомыч журналы ворошит, пельмешки методично пожевывает и спрашивает:

-Чего пельмени не ешь-то? Чай на славу в этот раз удались.

-Да, ел уже сегодня. Сыт.

-А пуговка не твоя ли случАем? - вытащил Пахомыч изо рта пуговицу и как схватит за кастрюльную ручку, как швырнет в голову соседу горячую кастрюлю с пельменями, что огненные брызги из глаз. Обваренный в человеческом бульоне, Коздрат Задронтыч, конечно же, запаниковал.

Ну, борьба, так сказать, между ними завязалась прямо на полу среди пельменей, пока местные милиционеры не прибыли. Противники измазались все в этих пельменях, перемазались, раздавили половину, что фарш повыскакивал по всей комнате. Сосед, правда, не знал, что Пахомыч нарочно милицию к себе зазвал загодя с мобильника, сценку им разыграл в микрофон, мол "театральный маньяк объявился и убивает, помогите" и сбросил вызов. И вот он Пахомыч на полу хрипящий и полупридушенный, сосед сверху сидит и старика за горло держит.

Почтальонша Нина сразу опознала преступника:

-Это же Коздрат Задронтыч, культурный человек вроде, про театр интересуется, выписывает журналы, а сам вон что вытворяет, - она указала на разбросанные вокруг журналы про житье мельпамены.

Народ тоже сразу собрался и на пахомычева соседа пальцем тычут:

-Вот он - маньяк разыскиваемый, зверина в культурном облике, - показали люди на Коздрата Задронтыча, - даже несчастного старичка, святого человека, взял, да и за еду, вон, убил. За какие-то несчастные пельмени.