я видел их
вросших робинзоновским частоколом в узкие рубежи своего индустриального гетто. густой массой недоверья окропившие прошлые идеалы и растерзавшие к чертям собачьим, то чего не было и (увы) уже не будет постигнуто. отброшенные взрывной волной в окопы бетонных подъездов, где влажный воздух, смешиваясь с терпким детским потом и запахом сигарет буравчиком проникает в поры, достигая волокон головного мозга и стремительно пожирает неокрепшие юношеские умы. истерзанные металлическими боками эскалаторов московского метрополитена однотонные болоневые куртки (реже кожаные), стоптанные в кровь гноящиеся кутьи ног, обмотанные заплесневелыми тряпками и обрывками целлофана. обветренные губы, покрытые желтоватой коркой, со временем приобретающей характерный голубоватый оттенок. сотни смердящих тел, вываленных на прилавок времени совком для раздачи, спроектированном в патентном бюро великого очумельца А. Бахметьева (под бессменным руководством нестареющего Тимура Кизякова).*
*ручкой у данной конструкции служит горлышко, а совок вырезается пологим из пластиковой бутылки нужного вам объема.
растекаются, настойчиво испускают пары разложения.
все еще верят…
неровным строем шагают по заплеванным общежитиям строительных техникумов, нещадно давя тараканов и прочую начесть. справляются у соседей на предмет наличия молотка или относительно пригодной для столярных работ «болгарки».
я видел их зубы, они больше похожи на вросший в серое тело асфальта щебень.
видел их ливер, глухо вываливающийся из распухших животов на сырую землю. длинные белые полоски кишок, наполненные органикой со свисающими языками бурой слизи.
камасутра для онаниста, наличие двенадцати пальцев на руке, как признак хорошего тона, идеология не выбритых подмышек, вибраторы, отправляющиеся на охоту за свежими телами, атаки несвежих овощей на столичные рынки, мелкооптовые магазины по продаже плутония и красной ртути, изделия из латекса и закачиваемый в губы силикон. несносные, отрешенные, в чем то всегда сомневающиеся, изнывающие от всякого рода расстройств и житейских катаклизмов, запечатанные в контейнеры многоразового использования скорбящие как люди города