Удафком рухнул. Не все поняли это сразу. Это было похоже на веерное отключение канализации по Чубайсу. На призывы о помощи, несущиеся со всех концов Зауралья, администрация сайта реагировала ровно, если не сказать "вяло". Более менее близкие к Москве колонии падонков снисходительно щурились и говорили "админы у вас зверствуют, нах", "коннект нифписду…" и прочие громкие слова. Говорили до тех пор, пока не получили в окошке эксплорера сообщение: "Ашыпка 404. Иди, фтыкатель, фписду". И тогда началось…

Прыщавые тринадцатилетние подростки прекратили круглосуточную дрочку и растерянно разглядывали стертые по локоть руки. Гриндерсы были заброшены под кровать и накрыты использованными трусняками - смысл выебывацца обуфкой пропал на хуй.

Пидарасы и гомосексуалисты подняли голову и начали хищно оглядывацца. Своими тренированными жопами они сразу почувствовали крушение основного оплота главного идеологического врага.

Офисные работники, пришедшие на работу раньше всех, забили хуй на свою профессиональную деятельность и на весь день влипли в экраны без конца нажимая на кнопку Ф5. Вскоре в это же процесс включились все остальные слои населения. Общественный транспорт встал, магазины прекратили работу - в них шла безобразная драка между грузчиками, продавцами и бухгалтерами за право нажать трудовой мозолью на иконку "Рефреш". Боссы посылали секретарш на хуй, вместе с их блядским кофем и ежеутренним минетом. Срывались международные сделки, начался полный хаос на бирже, курс рубля пошатнулся и начал стремительно падать. Кабинет министров с неодумением фтыкал в сводки, неумолимо свидетельствующие о нарастающем кризисе.

В виртуальном пространстве ситуация выглядела ничуть не лучше. Профорг растерянно осматривал рухнувший ресурс и почесывал яйца, прикидывая, с чего можно начать его реставрацыю. Удав, почти скрывшийся под тяжелой грудой гневных писем, уже не мог материться и только глухо покряхтывал.

В сторонке Питон ускоренными темпами доделывал СкоцтвоРу. Времени и стройматериалов не было, поэтому кирпичи приходилось скреплять вышкирдиновыми соплями Инператора Вавы. Сопли понемногу кончались, а работы было ищо ниибаца скока.

Наиль осознал, что потеря кружочков не была самой главной трагедией в его жизни и теперь корпел над письменной клятвой, что если ресурс вернется, то он до конца жызни будет пририсовывать кружочки от руки. Работа шла из рук вон плохо - больше одного слова придумать никак не получалось.

На АТВ трагедия оказала совершенно обратное действие, и он, осененный вдохновением, писал эпитафию на памятник удафкома. Тридцатичетырехстопным хуямбом. Пан Шляхцич продумывал дизайн памятника - первоначальный проект предусматривал написание эпитафии кровью пидаров на их же, пидарской, коже.

Авсом растерянно разглядывал стетоскоп, уже осознавая, что в этом случае медицина бессильна. Скальпель и Пинцет были с ним полностью согласны. Гоблин Гага, который в момент крушения сидел на самом верху, да еще и на своей колонке, в медицинской помощи как раз нуждался. От его былого облика Сетевой Сотоны теперь остались только потрепанные, как трусняки проститутки, кожистые крылья. Но Удафкомовские эскулапы лечить гоблена отнюдь не торопились. Равнодушно слушая его глухие стоны они говорили по очереди: "хуйсним", "выкарабкаецца", "не ф первый рас".

Маклауд бестолково метался по уцелевшим оплотам падоночества, размахивая мечом и крича, што это провокацыя и щяс он фсех покрошит.

Кальян вообще не отследил, что произошло, и продолжал с упорством, достойным лучшего применения, слать креативы на ресурс, даже не проверяя, попали они на главную, или, как обычно, в корзину.

Мубышь-жыхышь впервые в жизни забыл зайти на почту и забрать посылку с голландскими шышками и мексиканскими кактусами. Дунуть обязательный утренний косяк он тоже забыл. Залезть на Удафком он тоже забыл. Вапще он забыл все, потомушто лихо передознулся психоделиками и выпал из реальности на тридцать лет и три года.

Майндворк откровенно скучал. Сначала он задушил своего попугайчика, потом кошку, потом соседа, потом ушол на улитцу и с тех пор его никто не видел. Милицыя его не ловила, потому что Мент блянах заставил фсех прорывацца на удафком, чтобы потчиненные почитали его новый, тока што выложенный креатиф. Потичненные не могли справицца с заданием и от этого потели и плохо пахли.

В рядах фтыкателей ресурса понемногу начинался разброт и шатание. Горестное недоумение сменялось тягостной обидой на администрацыю ресурса.

А в далеком сибирском горотке под названием Омск Лука Радищев, глотая скупые мушские слезы, хуячил этот креатифф.


Лука Радищев.