Дима пил. Дима пил жестко, он не мог иначе. Сейчас, когда кончался третий курс универа, а он все еще не знал, зачем жить, он пил особенно жестко.

Сейчас приходили друзья. Все они знали, зачем они живут. Например, его друг-алконавт Сергей пил, потому что не мог иначе. Иначе у него начиналась икота. Жуткая, пробирающая до костей икота. Икота, мучавшая его круглые сутки, и так до тех пор, пока организм не получал дозы спиртного.

Другой друг по имени Санек, пришедший сегодня к нему сегодня, пил, потому что не видел другого смысла в жизни. Он понимал, что ущербен, но продолжал пить, потому что не знал другого приятного занятия.

Дима пил. Он пил жестко и вспоминал другие дни. Вот, например, его шестнадцатилетие. Зачем тогда они угнали машину у отца и поехали на ней кататься? Сказать не мог никто! А он потом отдал целую месячную зарплату, чтобы замять инцидент.

Он пил. Дима не знал, зачем. Дима не знал даже почему. Он ничего не знал. Он просто пил и боялся, как бы не наступила икота. Стопарь за стопарем опрокидывались в разинутый рот и сознание уходило все дальше и дальше. Впрочем, так казалось лишь ему. Сознание поддавалось, каждый раз намекая на поход в сортир и возвращение завтрака, а также обеда на историческую родину - в канализацию...

Он ничего не понимал. Но он пил. Черт побери, не было другого выхода. Все его родственники делали так же. Он вспоминал своего отца, который по случаю развода накушался так, что умудрился отыметь свою собственную бывшую жену в 20 метрах от ЗАГСа. Он вспоминал, как потом тот же отец вечером, думая, что он спит, клялся в любви следующей (тогда еще будущей) жене, думая, что он, Дима, спит.

Он понимал, что что-то должно измениться. И ждал. И пил. Что - он не знал, и не мог знать. А пока - он просто пил. Водка, полтинник за полтинником, обжигала нутро и проникала, казалось, прямиком в мозг... Вот уже хочется курить чаще чем обычно, вот уже хочется курить, чтобы не блевать. Все обычные стадии пройдены. Завтра будет завтра. А сегодня - он пил... Он пил сколько мог, и даже больше чем мог. Она ушла, и с этим ничего не поделаешь. Он пил. Но не смог выпить свою горечь до дна.

8 февраля 2004 года