Утро напряжённо рождалось солнечными лучами, роса блестела на траве, перламутровые ягоды красной смородины дышали свежестью, мягкие листья яблони расправляли спинки, а живность на дворе уже визжала своими разноликими голосами.

Из-за чего начался весь сыр-бор, никто уже не помнил, да и не хотел вспоминать. Свинья едко похрюкивала:
-Да ты - козёл, козёл безкозы, блиа. Даже коза от тебя сбежала, интеллигент ссаный!
-Ты на себя посмотри, жирная сцука! - кричал козёл.
-Чё, ты на кого бородой трясёшь?

-А куры гавно клюют! - прочирикал воробей.
-Ничего мы не клюём, у нас зерна полно.
-Клюёте-клюёте, я сам видел, как вы вчера собачье гавно ели!
Старый пёс смущённо завилял хвостом и заполз в будку.
-А писатель - Сорокин тоже гавно ест, так что, он дурак теперь? - оправдывались куры.
-Дурак-дурак, гавно-гавно, пидармоты... - как из автомата строчил храбрый воробей, подёргивая хвостиком.
-Сам ты дурак, бомж галимый, под крышей живёт. Кво-кво-кво. - заливались куры.
-Я - анархист, я - сводобный птах, а вы под петухом.
Красавец-петух, с ярко-окрашенным лицом, расправил грудь и побежал на воробья. Анархист не растерялся, взлетел на забор и уже оттуда продолжал:
-Ну что, гомик, иди сюда, я тебе клюв начищу!
Петух остановился у забора, посмотрел вверх и в этот момент, воробей повернулся задом и поднатужившись испражнился на петушиный половогубый гребень.

-Гыгыгыгыггыгыгыгогого! - громко заржал конь.
Все обитатели двора обернулись и на секунду притихли. У свиньи Машки отвисла грязная, слегка волосатая, челюсть. Конь стоял с выпущенным из кожи метровым, чёрно-розовым членом.

-Извините. - пробормотал жеребец и втянул хозяйство обратно, при етом раздавив о кожу, десяток мух, обедавших на его фаллосе. Машка уже смотрела на конские яйца, потом взглянула на своего
мужа - Борьку, которому месяц назад ветеринар отстегнул яйца. Изо рта свиньи текли слюни, а Борька просто бегал по двору и визжал навзрыд, вместе с яйцами у него и ум исчез. Свинья тихо потекла.

Нажравшись вдоволь хозяйской клубникой, через щель в заборе, заползла старая жаба, жившая в норке около погреба:
-О чём база... - не успела договорить жаба, как к ней подбежал боров-Борька и лёгким укусом отхватил голову. Завизжав ещё громче, он рванул к сараю, ударился головой о корыто и упал, тихо похрюкивая.

Из хлева вышла сонная корова, она слегка задрала хвост и насцала огромную лужу, всё это время она мирно пожёвывала травку.
-Мууууууууу, бля. - протянула корова и медленно поплелась обратно в хлев.
-Наркоманка хуева! - прокомментировал козёл и чихнул.

-А если эти утки ещё будут купаться в нашем пруду, я им шеи поскручиваю - зашипел гусь.
-Что? Кто? Ты? - скучковались утки.
-Я! У вас глисты, нам после вас в пруду плавать - взападло!
-Да сам ты - глисты!

-Пора! - скрипнул зубами баран, до этого мирно наблюдающий за происходящим. И разбежавшись, саданул рогами коню в пузо.

Рефлекторно конь дернул задними ногами, лягнув спящего Борьку прямо в рыло. Борька отлетел к курятнику, придавил несколько кур... Он всё также тихо покрюкивая, спал. Петух клювал гуся под хвост, пёс грыз за крылья уток, свинья-Машка лихо прыгнула на спину козлу. Воробей скакал по забору и вопил:
-По хребту ему... перья дери... да как же ты бьёшь, дебил...
Двор блеял, визжал, свистел и пердел, только толстый кот, гревшийся на потрескавшейся, шиферной крыше сарая, потянулся, приоткрыл левый глаз, повернулся на другой бок и урча опять заснул, ему снились тихие, сладкие заросли мяты и голая принцесса Диана, бойко сосущая у карлика-африканца.

© 2004 ТОПОР.