Еще ни разу не удавалось Мите добраться до святая святых ресторана - кухни. На этот раз удача улыбнулась ему: дверь была полуоткрыта, и из щели справа сочился мягкий свет неоновой лампы. Толкнув дверь, Митя шмыгнул за нее и принюхался: пахло полусырым мясом, картошкой и жареным луком. Он недолго смотрел на плиту и разделочный стол, а потом проворно пробежал к столу, где скопились готовые блюда, дожидающиеся официанток. Митя оперся на край стола и принялся хищно уничтожать пельмени, изредка всхлипывая, когда горячий бульон особенно сильно обжигал ему язык.

- Митька, ёхарный бабай! - взревел повар, застукав Митю. Молниеносно подбежав, он пнул Митю под живот, от чего тот ударился боком о плиту. Повар уже занес над ним блестящий и увесистый предмет, когда Митя со всех ног бросился из кухни, то и дело спотыкаясь и стукаясь задом о столы и стены. Повар прокричал ему вслед:

- Сукин сын, ты только сунься сюда еще раз! Сварю заживо!

Выбежав на улицу, Митя отдышался и направился к набережной. Насытиться так и не удалось, напротив перехваченная пара пельменей только раззадорила аппетит. Начинало темнеть. К частым светлым окнам добавились зажегшиеся фонари. Со стороны клуба доносилась музыка, и Митя побежал к нему, надеясь проскочить мимо бдительной охраны, чтобы наворовать у развлекающейся молодежи чипсов, орешек и рыбы. Сегодня был удачный день: охранники даже не посмотрели в его сторону, ругаясь с пьяными девицами. Последние никак не желали платить за вход, ссылаясь на то, что они уже были здесь и отлучались ненадолго, а билеты остались внутри вместе с их сумочками и подругой. Нисколько не заинтересовавшись их судьбой, Митя пробрался к рядам сидений, на которых был выложен интересующий его ассортимент.

Проблема была одна: его заинтересованность этим самым ассортиментом разделяли и другие - хозяева еды недоверчиво посматривали на него и перекладывали ее подальше. Наконец, Мите удалось найти бесхозную пластиковую бутылку, в которой оставалось немного пива и сухую рыбину на газетке возле нее. Быстрыми привычными движениями он опрокинул бутылку, слизал с пола пиво, схватил рыбину и быстро отошел от греха подальше. Музыка угнетала его. Митя проходил сквозь толпу все удаляясь от колонок и, наконец, остановился у стены, прислонившись к ней. Через некоторое время пиво дало о себе знать - Митя был худощавым и низкорослым, поэтому алкоголь даже в небольших дозах всегда сильно влиял на него.

Слева Митя обнаружил пустую широкую лавку и улегся. Суетливый день и пиво скоро повалили его в сон. Ему снилась большая поляна, где резвились собаки, изредка срывая зубами цветы и по коровьему щипля клевер. Потом поляна пропала, и он оказался в лифте с четырьмя неграми, испуганно лепечущими что-то по-французски. Вскоре свет и негры пропали, и Митя остался один, совсем один, закрытый в темном, душном, неуютном, узком, пустом, зловонном, сыром, гремящем, зловещем, тошнотворном, кошмарном, гадком, отталкивающем, исписанном бранными словами, спускающемся вниз помещении. Через некоторое время перед уже готовым заскулить Митей открылась дверь. Он вышел, слегка ошалев из-за стоявшей жары и какого-то неестественно красного цвет мира вокруг. Стен и потолка не было, была только бескрайняя бетонная плита, заменяющая пол. Митя увидел во мгле суетящихся голых людей и двинулся по направлению к ним. Идти пришлось долго; по мере приближения за кровавой дымкой стала заметна огромная куча красного песка, вокруг которой и бегали потные уставшие люди с тачками разных размеров и форм.

Подойдя вплотную, Митя обнаружил, что занятие людей весьма странное: они лопатами грузили песок в тачки с одной стороны одной кучи и переносили его к другой стороне. Люди нервничали, кричали, дрались друг с другом, бегали с тачками и толкались, не обращая на Митю никакого внимания. Часто они находили в красной массе золотые песчинки; тогда они проворно прятали их в рот, затравленно озираясь вокруг. Иногда они давали золото друг другу, получая взамен все тот же красный песок, который носили в ладонях, пока он не просыпался сквозь пальцы. Особенно смышленые и удачливые делали на земле небольшие кучки своего песка. Время от времени мужчины ловили за плечо женщин и совокуплялись с ними, после чего объединяли свои кучи и вдвоем начинали откладывать песок в одну общую кучку. Все делали одно и то же с таким отвратительным автоматизмом, что Митя отвернулся и больше не смотрел на них. Поодаль от куч он заметил двоих - седого старца и суетливого юнца, которые что-то оживленно обсуждали, не принимая участия в общем действе.

- ...То не так. Если бы это было прогрессом, то что-то поменялось бы, однако все остается на своих местах уже долгие тысячелетия, - проворчал раздраженный старец. Видимо, спор и непонятливость собеседника утомляли его.

- Но ведь раньше не было тачек! Люди носили песок прямо в лопатах! А теперь жизнь изменилась: налицо явный прогресс. Куча двигается вперед все быстрее и быстрее! - юный философ был убежден в своей правоте.

Старик раздраженно вздохнул и сверкнул своими выцветшими глазами на ученика-недотепу:

- А еще раньше и лопат не было, люди носили песок прямо в руках, но что толку? Зачем носить этот песок, если к выходу можно прийти прямо сейчас? Стоит только бросить весь песок...

- Бросить песок?! Вот это сумасшествие меня всегда пугает! Этот песок по крупицам собирали наши предки! Никто не в состоянии оставить это наследие ради призрачной Цели, которой, быть может, и нет вовсе! И, потом, в нем ведь золото! Это общечеловеческое достояние!

- Невежество - вот ваше достояние, - проворчал старик, - Золото имеет ту же ценность, что и песок. А именно: никакой ценности не имеет.

- Ага, а люди тратят свою жизнь зря? - С саркастической интонацией осведомился мускулистый юнец.

- В твоем вопросе уже есть ответ.

- Почему же тогда ты, такой мудрый, не уходишь к Цели?

- Я бывал там. Но я уже стар, здесь прошла вся моя жизнь, я чувствую, что обязан показать Цель другим.

- Цель уже показал Он, и мы идем к ней.

- Сейчас мало кто верит в Него... Знаешь, Он показал правильную Цель, но человечество к ней неверно идет.

- Ты всё настаиваешь на том, что нужно бросить песок?

- Об этом и Он говорил...

- Действительно. Но Он стоял поперек пути прогресса...

Старик рассвирепел и сорвался на визг:

- О каком прогрессе ты говоришь?! Раньше многие люди уходили к Цели! Хоть и был уже песок, его было мало, и он двигался быстро. Теперь же песка становится все больше и больше, за последние десять тысяч дней горы сдвинулись всего на несколько десятков шагов. Прогресс?!

Ученик повернул разговор в безопасное русло:

- Скажи... а какая она, Цель?..

Старец смягчился:

- На самом деле, Цель это тоже путь. На том пути есть многие миры, подобные нашему. Есть миры-братья и миры-близнецы. Есть и миры, не похожие на наш. Это не передать словами, нужно побывать там, чтобы почувствовать, что это такое...

- А как там побывать?

- Нужно бросить песок и пойти туда, откуда пришел он, - с этими словами он кивнул на Митю, от чего тот потупил невольно вздрогнул. Ему казалось, что он здесь только зритель и невидим для других.

- Хорошо. Но что нужно делать для того, чтобы научится бросить песок?

- Да ничего не надо делать и ничему не надо учиться! Нужно просто бросить песок!

- Но как сделать это?

- Да никак! - старику явно надоели эти глупые разговоры.

- Но ведь ты как-то делал? Научи меня или хотя бы объясни.

- Ну, что с тобой поделать?.. Понимаешь, это мир пуст, ничто в нем не имеет ценности... Черт, какие глупости приходится говорить!

- Но ведь песок...

- Особенно песок! Все вокруг - пустота, ты - пустота, я - пустота, песок - пустота, золото - пустота.

- Но ведь я могу песок взять в руку, могу владеть им...

- Зачем?! На кой тебе сдался этот песок? Вся ценность этого песка придумана людьми, сам по себе он ничего не значит и никакого смысла не имеет!

- Но ведь это общечеловеческое... Не могут же все люди ошибаться...

- Как ты мне надоел!.. Ладно, иди работай. Не забудь перед сном помедитировать на бессмысленность бытия-с-песком...

Ученик пошел к своей тачке, а старик пристально вгляделся в глаза Мити:

- Ты как сюда попал? Вот уж не думал, что вы можете в наш мир приходить... Состояние изменял?

Митя ничего не ответил, только оглянулся в сторону, откуда пришел. Старик заулыбался:

- Пойдем, заблудший, провожу, - он поднялся с плиты и пошел к Цели. Митя засеменил за ним и проснулся.

Дискотека уже кончилась: танцплощадка была пуста. Одинокий диджей скручивал провода и отключал аппаратуру. Где-то вне поля зрения переговаривались и гоготали охранники. Митя потянулся, стараясь не шуметь. Он лежал в тени и был незаметным со стороны площадки. Диджей сложил винил в большую сумку и оставил ее на выходе из чилаута. К голосам охранников добавилось сиплое сопрано, три пары ног застучали по доскам: на танцплощадку зашли охранники и молодая девушка.

- Опять миньетчицу приволокли? - недовольно пробормотал себе под нос диджей.

- А тебе, типа, не нравится? - коварно осведомился бритоголовый сутулый охранник.

- Да нравится-то нравится, но вот сифилис всякий ловить не в прикол! Любовь-морковь.

- Да ладно, даст Бог - пронесет, не пронесет - вылечим, - Так? - Он с гадкой улыбкой глянул на девушку.

Она рассердилась:

- Да пошли вы! Не хотите, как хотите, козлы, - и собралась уходить.

- Эй, стой, уплачено! - остановил ее смуглый и невысокий напарник бритоголового.

- Ну, так и не хуй базарить, - миньетчица сняла с себя куртку, подложила ее под колени и уселась, замерев и глядя в пустоту. Диджей с силой хлопнул себя по лбу и выковылял из чилаута. Он вплотную приблизился к троице, растопыренными пальцами указывая на бритого. Тот тут же расстегнул ширинку и достал член.

Миньетчица глубоко заглотила член смуглого и откусила его. Вытащив изо рта, она положила его на левую ладонь и крепко сжала. На пол полилась кровь. Охранники переглянулись. Миньетчица глубоко заглотила член бритого и откусила его. Вытащив изо рта, она положила его на правую ладонь и крепко сжала. На пол полилась кровь. Охранники переглянулись. Диджей нетерпеливо закивал, и охранники, шипя от боли, застегнули окровавленные ширинки. На полу было две неровных лужи крови - слева и справа от миньетчицы. Охранники побежали наружу, к джипу диджея и вернулись с лебедкой. Девушка молча смотрела перед собой.

- Быстрее, быстрее, - подгонял диджей, - до полуночи!

Смуглый привязал веревку к квадратной бетонной колонне и к левой ноге миньетчицы. Бритоголовый закрепил лебедку у стены напротив, а веревку привязал к правой ноге миньетчицы. Смуглый подбежал к нему, и они принялись неожиданно быстро вдвоем вращать ручку лебедки. Веревка скоро натянулась, и девушка оказалась висящей на веревках головой вниз. Затем что-то хрустнуло, и правая нога, с треском оторвавшись от тела девушки, упала на площадку. Миньетчица грохнулась на доски, потеряв сознание. Из-под юбки била алая струя.

Диджей проворно отвязал оторванную ногу, снял с нее остатки колготок и туфлю, взялся за щиколотку и начал раскручивать над своей головой:

- Круто! Круто! - закричал он.

- Круто!.. - нестройным хором подхватили охранники.

- Наводи, - хрипнул диджей: судя по всему, он сорвал голос.

Смуглый вынул из кобуры газовый пистолет, передернул затвор и вставил дуло в рот бритоголового. Бритоголовый вынул из кобуры газовый пистолет, передернул затвор и вставил дуло в рот смуглого.

- На бей! Раз-и-два-и-три-и-бей! - скомандовал диджей.

Выстрелы слились в единый дуплет. Охранники упали и, скорчившись, застонали на полу. Диджей отпустил ногу, она полетела в сторону Мити и ударилась о стену в метре над его головой. Митя вздрогнул, но не выдал своего присутствия. Нога упала прямо перед ним, противно хлюпнув в месте отрыва.

Диджей достал из сумки с винилом длинный разделочный нож и не без труда отрезал голову миньетчицы. Зажав ее подмышкой, он зашел в чилаут и включил вертушку. После этого он положил на диск отрезанную голову правой щекой вниз, поставил скорость 33 1/2 и стал смотреть на периодически поворачивающееся к нему лицо.

Митя незаметно пробрался вдоль стены, поглядывая на катающихся по полу и стонущих охранников. Он выскользнул наружу незамеченным и побежал к ресторану. Светало. Стоял плотный утренний туман. Митя быстро проскочил безлюдные переулки и забежал в ресторан. Немного смутившись при виде наоравшего на него вчера повара, он было попятился, но повар выглядел ласковым и оттаявшим.

- Иди, иди, не бойся! Я тебя варить не буду, честное пионерское, - он засмеялся и по-пионерски взмахнул рукой, после чего ушел на кухню и позвал туда Митю. Просочившись в полуоткрытую дверь, Митя увидел на полу миску с потрохами, - Здесь будешь есть, понял?! А туда не ходи, - повар указал на столы.

Митя сел на пол и окунул морду в миску. Повар погладил его по голове и вдруг резко схватил за ошейник, поднял в воздух и потащил к плите. Митя завизжал и начал брыкаться, упираясь задними лапами в живот мучителя. Повар зашипел сквозь зубы:

- Красный, красный, сука? Красный, а, падаль? Красный, гнида? Что, сука, красный, да? Да? Что? Красный, сволочь? Насмотрелся, да? Насмотрелся? А? Сука, что? Что, сука? А? Красный, да? Красный, сука, насмотрелся, да? Что, падаль? Гнида, красный? А? Красный? Насмотрелся? Что? А? Что?

Митя испуганно затих. Повар открыл крышку огромной кастрюли, выпустив облако пара, и бросил пса в кипящую воду. Прижав крышку к кастрюле он подержал ее несколько минут. По кухне распространился запах вареной собаки. Повар с довольной ухмылкой ушел резать лук. Вернулся через час, снял крышку, бросил ее на пол и схватился за обжигающие ручки по обе стороны кастрюли.

- А-ааааа! - крикнул он, погружая голову в бурлящую воду, после чего долго сучил ногами, пока не затих и не сполз на пол, опрокинув на себя кастрюлю. Выплеснувшийся трупик Мити с отварившейся клочьями кожей успокоился, вытянувшись у него на груди.