Уважаемые пАдонки, этот бред писался давно и совсем для другой аудитории. Не стал бы я его вываливать, если бы не просьба уважаемого Вовы Влупердяева. Думаю, служившие поймут. Мнение остальных интересует мало. За сим, аминь.

События, описанные ниже,
имели место быть.

Не знаю кто как, а я своей армейской службой доволен чрезвычайно! Ни тебе «дедовщины», ни бессмысленного «рытья канав», ни беготни на полигон по «полной боевой». Лишь одно сплошное удовольствие……за рулём!
Встал с утра пораньше и в автопарк заводится. Посадил старшего в кабину и на линию в город или ещё куда. Машина мне досталась новая, ЗИЛ-131называется. Очень хорошая машина, и чего у меня в ней только нет! В ящике за кабиной – матрац и подушки с одеялом. В ящике под кузовом всякий инструмент с паяльной лампой, а под сидением коробки с сухим пайком. Так что при необходимости, можно отсидеться как в подводной лодке. Да! Ещё в кабине у меня есть магнитофон кассетный. «Весна» называется. Собственно из-за него то всё и началось!

В этот день поставили меня возить термосы с едой (на армейском жаргоне – парчугу) на передающий центр в посёлок Салтыковка.
Надо сказать, что служу я на узле связи в дивизии «Дзержинского», что находится между Москвой и Балашихой. Старшим машины оказался прапорщик Степан Лещук – очень толстый и вечно сонный человек.
Ну, в общем, подъехал я к кухне, «парчугу» в кузов и порулил по дивизии к воротам выходящим в сторону этого самого злощастного посёлка. Оказавшись за воротами, отправляюсь по привычному пути, и быстро утыкаюсь в ремонт дороги, а точнее в здоровенную канаву выкопанную «поперёк».
«-Ну, всё, теперь в объезд придется», выдавил из себя прапорщик Степан.
«-Ну, ясен пень», подумал я, разворачивая машину.
«В объезд» это значит надо выехать на Вешняковское шоссе и заехать в Салтыковку с обратной стороны. Чего собственно я и делаю. Рулю, значит, Степан дрыхнет, а из магнитофона разносится «Стала пуганой птица удачи, и не верит людским рукам…..!!». За окном зима, сугробы и мороз, а в машине тепло и уютно.
Подъезжаю значит к переезду, а звонок то, уже звенит, да только не слышно мне его – Макаревич распевает про «птицу удачи»! А фонари красные, то ли поздно зажглись, то ли проглядел я их – непонятно! Я по тормозам, а под колёсами лёд, ну и вынесло меня чуть дальше, чем надо. Шлагбаум опустился и попал как раз между лобовым стеклом и правым зеркалом заднего вида! И не туда и не сюда!
Стаю, и вроде всё нормально, как тут из будки вываливается тётка, в оранжевой жилетке с жёлтой палкой в руке. Бодро так подбегает и начинает молотить этой самой палкой по капоту, размахивать руками и чего-то орать. Только я не слышу. А вид у неё самый, что ни есть подвыпивший, да оно и понятно – мороз!
Надо сказать, что к автомобилю этому отношение у меня самое трепетное. Всё- таки и кормилец и поилец. Как раз накануне я его хорошенько надраил полиролью, которую купил на свою собственную, солдатскую зарплату. И так мне обидно стало за мою машинку, слов нет! Тогда высунулся я из окна и говорю:
« - Охренела ты тётка что ль, отойди от машины, ей Богу!» Она молча так удаляется, а вместо неё через минуту появляется милицейский воронок. Вылезает из воронка дядя милиционер, и отобрав у меня документы, приказывает ехать за ним в отделение.
Приезжаем в отделение, старшего Степана они уводят внутрь, а меня и на порог не пускают!! Жди здесь, говорят!
Примерно через час прибыл подполковник из комендатуры, пообщался с милиционерами, вышел и говорит мне:
«- Ну, наделал ты делов, сынок! Комендант гарнизона объявил тебе семь суток ареста!» (в простонародье – губы).
Я говорю: «- За что, товарищ подполковник?»
Он: «- Как за что, за оскорбление женщины нецензурной бранью. А женщина была при исполнении служебных обязанностей, между прочим!!»
Я говорю: «- Да не оскорблял я её этой самой бранью, она мне по капоту палкой стучала, это было, а я не оскорблял….!»
Но подполковнику уже было всё равно, он залез в свой УАЗик и укатил. А я поехал на «Передающий». Еда в кузове давно остыла, мужики на передающем голодные и злые, а на душе мерзопакостно.
Быстренько разгрузился и «сделал ноги» чтобы не побили за опоздание.

Возвратившись в часть, поднимаюсь в роту на четвёртый этаж. Из-за двери канцелярии слышится громкий смех. По голосам вроде ротный, взводный и зам потех. Стучусь и смело шагаю внутрь, а у самого коленки дрожат……
Любимым обращением Ротного к солдату было - «скот» или «скоты» - в зависимости от количества попавшихся на глаза индивидов. А любимым призывом – «скоты в окопы!!». Но как ни странно мы его любили, ибо мужик он был в общем неплохой, - грубый, но справедливый. И кличка у него была - «лысый», а звание Капитан, - Капитан Лысенко.
- Разрешите войти?
- Ну, чего пришёл, скот?
- Да я это…доложить.
- Так докладывай!
- Мне тут арест объявили.
- Сколько?
- Семь суток.

Пауза. Взрыв хохота. Ротный с зампотехом валятся друг на друга, взводный сидит выпучив глаза и разинув рот…
- Тебе кто сутки объявлял – министр обороны!!??
Снова хохот.
- Да нет, комендант гарнизона полковник Ставич.
Смех сразу улетучился, лица вытянулись.
- Как это ты ухитрился?
- Да бабушку на переезде обидел.
- Мдаа,….ну ладно заканчивай линию, потом решим.
- Разрешите идти?
- Иди.

Честно говоря, я ожидал худшего. Когда Лысый поджимал губы и замолкал, глядя куда-то в сторону, становилось понятно, что ждать милости не придётся. А тут то ли настроение было хорошее, то ли количество суток ареста (к слову ротный мог дать максимум трое суток, что он охотно и делал) сыграли свою роль, но туча, похоже, проскочила мимо.
На вечерней поверке, перед отбоем обычно зачитывали линию на следующий день. С замиранием ожидаю – если ни куда не поставят, значит на губу. А губа в дивизии «не дай бог».
Ходить строевым, по морозу с носилками груженными битым кирпичом, а по ночам драить сортир зубной щёткой. А начальник - сам комендант гарнизона, и если кто попадал по его «путёвке», мог смело рассчитывать на «ДП», то есть на дополнительный срок, объявляемый губарями за любую ерунду.
- Ну нет, увольте…!
И вдруг: « 3-76 ( это мой номер), Андропов, командировка в Харьков с начальником вещевого склада Майором Гунькой!»
Господи, как музыка в ушах! Командировка!!! В Харьков!!! Ура-а-а-а!!!
Скажу сразу, поездка в Харьков достойна отдельной повести, и может быть я о ней, когда ни будь, напишу.

******

Когда я вернулся из Харькова, намотавшись по зимним дорогам России и Украины, всё уже давно забылось, и служба покатилась дальше.
Но однажды, на исходе зимы ставят меня на линию «под комендатуру». Смысл этого заключался в следующем:
Взвод солдат из линейной роты передвижного узла связи, командировали на сутки в распоряжение гарнизонной комендатуры, для несения патрульной службы. Другими словами, шлялись они по военному городку парами, поглядывая на жён и дочек офицеров и делали вид, что тщательно охраняют их покой. С ними естественно назначалась одна машина из транспортной роты – то есть, в данном случае Ваш покорный слуга.
Утречком, сажаю этих хлопцев в кузов и в комендатуру. Целый день сидел и маялся без дела, спал в кабине, читал, грел машину. Начало смеркаться, время к отбою. Полез под бампер откручивать краник слива воды из мотора – вдруг крик, шум, топот.
Тревога!! Хлопцы ныряют в кузов, в кабину ко мне прыгает какой-то полковник. Я смотрю, ну дед уже практически, маленького расточка, сухой, лицо красное, видать с коньячком дружит, а фуражка на голове здоровущая - как кепка – аэродром у грузина. И орёт страшным голосом: «- Гони сынок!!!»
Ну, я чего? Я гоню. Гоню по Салтыковке.
Он: «- На право, на лево, прямо, опять на лево!»
Дорога лёд сплошной! На поворотах мой ЗИЛок переставляет как на ралли. Но благо сзади два моста – я газ «в пол», а руль в сторону заноса – проскакиваю! На кочках кидает нещадно, дед сидит, вцепившись в ручку на торпедо, но терпит! А куда деваться, если надо. Наконец подъезжаем. Дача начальника войск генерала С….. – фамилию не помню. Оказывается, сработала охранная сигнализация. Дед командует, солдаты окружают участок. Автоматы на перевес, как взрослые прям!
Но оказалось, что какой то урод, прошёл по участку, перескочив через низкий забор и коснулся при этом рукой подоконника. На пульте естественно всё заморгало и зажужжало.
Отлегло,…солдаты полезли в кузов. Полковник опять забрался в кабину, было видно, что он расслабился – шутка ли, дача начальника войск! Что не так – бах, а голова уже в кустах! Служба такая!!

- Ну, теперь потихоньку сынок, не гони, а то ты меня, что-то растряс.
- Ты, из какой части то?
- С узла связи, товарищ полковник.
- Понятно….
- Да, ездишь ты лихо, молодец.
- Стараюсь товарищ полковник.
- Москвич?
- Так точно.
- А зовут как?
- Рядовой Андропов.
- Андропов, Андропов,…постой, а не тебе ли я семь суток ареста месяца два назад объявлял?
- Так точно, мне.
- Сидел?
- Никак нет, товарищ полковник.
- Почему?!!
- Да в командировку услали на Украину, хороших водителей то мало!
- Да! Не ожидал, ну ладно, что ж…

Пока я потихоньку вёл машину к комендатуре, мы успели разговориться.
К своему ужасу я понял, что этот «дед» и есть сам полковник Ставич – комендант гарнизона, начальник гауптвахты и гроза солдат и офицеров дивизии. Но «не так страшен чёрт как его малютки». Мне показалось, человек он одинокий и просто, «по душам», потрепаться ему не с кем, а тут я – такой душевный.

Мы давно приехали к комендатуре, а он ещё минут сорок сидел в кабине и всё рассказывал какая у него непутёвая дочь, что учиться она ни черта не хочет, одни свиданки, да дискотеке в голове. Что жена умерла лет пять назад и что через год, наверно попросят на пенсию, жизнь потеряет всякий смысл и так далее, и тому подобное….. Жалко деда, честное слово!
Простились мы полными друзьями, пожав друг другу руки. Я слил воду из мотора и отправился спать……

Пролетело ещё три – четыре месяца, на дворе буйствовал Июль. В очередной раз, получив «солдатское довольствие», решил сходить в гарнизонный магазин – «чипок», купить себе бутылку Фанты и коржик.
Иду по центральной алее (в простонародье – Наливайкин штрассе (фамилия тогдашнего командира дивизии была Наливайкин)), а впереди движутся, в одном направлении со мной, два молодых лейтюхи из моей части. Судя по всему, направляются они туда же. Вдруг с лева, из боковой аллеи, появляется мой давешний знакомый полковник Ставич. Лейтюх, как ветром сдуло!! А я иду – мне чего? За три метра чеканю строевым, руку к козырьку – ну всё как положено!
- Здравия желаю, товарищ полковник!
- А, Ваня, здравствуй! Как дела?
Протягивает руку.
- Да порядок товарищ полковник.
- Тебе сколько служить то осталось?
- Пол года.
- Ну что ж, удачи, привет родителям.
- Спасибо товарищ полковник.
Он хлопает меня по плечу, я «отдаю честь» и вприпрыжку бегу в магазин. Спустя пару минут там появляются «лейтюхи». Стоят, косятся, переводят дух. На конец тот, что постарше не выдерживает:
- Ты Ставича то, откуда знаешь?
- Да родственник мой, по отцу.
В ответ почтительное молчание и кивки головами, как бы: «- Ну, естественно, что тут странного?»
Слухи сильная вещь. Уже через два дня все офицеры части знали о моём «родстве» с комендантом. С этого момента все стали такими ласковыми! Даже Лысый «скотом» называть перестал, а всё больше на «Вы»…….

Вот так, обычная шутка может коренным образом изменить нашу армейскую жизнь…

З.Ы. К окончанию службы, я имел сорок объявленных суток. Не сидел ни разу…..

1998.