(по мотивам децкой сказки К.И. Чуковского)

Николай нарисовался в дверях кухни, поскрёб отвислое пузо и утробно икнул.
- Све-е-етк, пива-та нету? - этот жалобный дотошный стон стал последней каплей в её наполненной до краёв чаше терпения. И конечно же Светлана немедленно взорвалась.
- Худо тебе, скотина? - язвительно взвизгнула она милицейской сиреной, - А хоть и сдохни, алкоголик сраный. Сколько жрать то можно, Господи? Светлана, бубня проклятия, отвернулась к плите и стала помешивать бледносизую бурду в дочерна закопчёной кастрюльке.
- Да ладно тебе, Светлячок, - Коля прошаркал мимо неё к окну, - может всё же сбегаешь, а? В последий разик, Свет? Правда же сдохну!
- Отвали! - Светлана убавила огонь и вышла из кухни.
- Сука! - выкрикнул Коля ей вслед, немного постоял, что-то тоскливо обдумывая, затем тяжело нагнулся, поднял закатившуюся под стол бутылку из под водки и вытряхнул из неё в свой широко разинутый рот ровно две с половиной капли.
В животе у него что-то неприветливо буркнуло и, протяжно заурчав, ринулось на выход, да так резво, что притупленный двухдневным запоем колин сфинктер чуть было не дал течь. Одновременно с этим Колю затошнило и он, с трудом сдерживая рвотные спазмы и зажимая анус трясущимися пальцами, мигом потощился в туалет. Замерев на мгновение над унитазом, Коля мучительно выбирал через какое именно отверстие ему начать очищать свой организм в первую очередь. Победила колина жопа, не желавшая уступать никому. Как можно быстрее освободив кишечник, он развернулся лицом к унитазу и вытошнил в него что-то кроваво-сиреневое, удивительным образом совпавшее по цветовой гамме с чернильно-розоватым продуктом его пищеварения. Наотмаш вытерев рот рукой, Николай сплюнул горькую слюну и, посадив свою задницу обратно на унитаз, вновь натужился.
- О, абстинент! Как твой характер крут! - тяжело выдохнул Коля и утёр со лба выступившый от напряжения пот.
- Коль! Застрял чтоли? - спросила через дверь Светка,- вылезай давай, я тоже хочу!
- Уйди нахуй! - зло буркнул Коля и перенёс вес своего тела с левого полужопия на правое.
Внезапно что-то защекотало его, побежав по шее вниз. Николай настиг беглеца рукой и смахнул на пол. Таракан, упав на спину, сильно ударился, но сразу же, подпрыгнув, перевернулся на лапки и, прихрамывая, пополз прочь. С отвращением подёрнув плечами, Коля вскользь размазал таракана тапком. Тот сочно хрустнул, а может быть предсмертно вскрикнул, и трансформировался в мокрую грязную стрелку на полу, указывающую направление к туалетной двери. И вдруг как по команде на Колю со всех сторон посыпались тараканы. Большие и маленькие, чёрные и коричневые - их была тьма, и они всё прибывали. Стены и пол туалета покрылись живым, шевелящимся ковром, который вмиг накрыл Николая с головой. Коля дёргался из стороны в сторону, бешенно мотал головой, стряхивая их с себя, но тараканы всё лезли и лезли. Сотни маленьких челюстей мгновенно перегрызли сухожилия на его руках и ногах и тело Коли, обмякнув, завалилось внутрь унитаза. Тараканий авангард, безжалостно уничтажаемый колиными зубами, всё же сумел отъесть Коле губы, прогрызть ему щёки и, внедрившысь в рот, начисто обгладать язык. Николай навзрыд мычал в отчаянных попытках вскочить с унитаза. Ни руки, ни ноги его совершенно не слушались.
- Поблюй-поблюй, будешь знать, алкоголик ты ёбаный, - прибежала на его истошное мычание Светка, - и вылазь давай уже, кому сказала, я писат хочу, сил больше нету!
Вдруг также внезапно тараканы с Николая схлынули и замерли вокруг него, будто неживые. Их усики напружинились вверх и перестали шевелитса. Из вентиляционного отверстия неспешно выполз огромный нежнобурокоричневого цвета таракан, величиной с человечью ладонь и засеменил вниз по стене. Коля, завидев его, забился всем туловищем и дико заскулил уже непереставая.
- Ко-оль? Сильно плохо-то? - жалостно интересовалась, стоя за дверью Светлана, - ладно, пойду сбегаю за бутылкою, а ты иди полежи, слышишь? Послышались её удаляющиеся шаги.
Тараканище, резко скрипнув, вальяжно переполз на колино плечо и молниеносным движением челюстей перекусил ему ярёмную вену. Николай, выпучив глаза, забился в конвульсиях, вишнёвая венозная кровь фонтанчиком брызнула из раны на его шее. Тараканище прижался ртом к источнику и начал, причмокивая, сосать густую кровь, мокая в неё свои рыжые усы. Спустя долгие две минуты, тараканище, раздувшысь раза в полтора, оторвался от ещё живого Николая и тяжело полез обратно, волоча наполненое кровью брюхо. У самого вентеляционного отверстия он снова пронзительно скрипнул и, с трудом протиснувшись внутрь, скрылся в зияющей темноте.
Тут же тараканы вновь набросились на Николая, набились ему в рот, залезли в нос и в уши, побежали по носоглотке в лёгкие, набили собой его желудок, и устремились дальше по пищеводу, по пути откусывая маленькие кусочки мягкой и поддатливой колиной плоти.
Светлана вернулась через двадцать восемь минут. Поставив бутылку на кухонный стол и подойдя к туалету, запыхавшись произнесла: Ты жив там ещё чтоли? Выпей иди, полегчает.
- Коля! - не дождавшись ответа она толкнула дверь и та вдруг отворилась.
- Ну что ты за скотина такая! Что, блять, уже и не смыть за собой? - заорала Светка, узрев в зеве унитаза большую бурую кучу.
- Я с кем говорю-то? - Светлана дёрнула за веревочку и пошла в комнату. Поток воды, подхватив кучу, водоворотом закружил её в вальсе и, туго пропихнув, гулко унёс по трубе за собой.
В комнате Николая не было. Светка присела на кровать и, крайне переполненная удивлением, стала слушать, как в бачок унитаза с шумом набираетса вода.