Грубин стоял у окна, прижавшись лбом к прохладному стеклу, и смотрел в пустоту. Стекло было довольно грязным и вообще, каким-то неприятным на вид. Между рамами валялись дохлые мухи, грязная вата, обрывки клейкой ленты… На дворе с утра зарядил мерзкий мокрый снег, а небо утрамбовалось тяжелыми зимними тучами. Окно выходило на юг, и с этой стороны общаги видна только Профсоюзная улица, детская площадка, столовая, туда-сюда снуют люди, гудят забрызганные авто…
К Грубину подошел Дэкханов. Он сел на подоконник и тоже уставился в окно. Вдруг, словно мягкий ватиновый шар, на окно навалился порыв ветра. Стекло вздрогнуло. Грубин сморгнул и еще сильнее прижался лбом, а Дэкханов напряженно стал вглядываться в небо. Ветер ударил вновь, рамы загудели, и теперь поток воздуха, не останавливаясь. принялся уверенно вдавливать стекло внутрь. С треском распахнулась фромога, Грубин порывисто вздохнул, а Дэкханов потянул носом воздух: в коридоре пахнуло свежестью, влагой и теплом. Внезапно в небе образовалась рваная прореха, из которой, пронизав все вокруг ярким светом, на окрестности упал солнечный луч. Снег, все еще планирующий сверху стал похож на блестки, а вскоре и вовсе прекратился. Ребенок внизу, на детской площадке, посмотрел вверх и чему-то радостно засмеялся. Грубин повернулся к Дэкханову, улыбнулся так, как он улыбался лишь раз в году, именно в такой день и сказал: "Ну что, дружище… Весна пришла…". Дэкханов вздохнул, почесал пыльную бороду, пошарил в карманах и бодрым шагом отправился за водкой. А Грубин еще долго стоял и, улыбаясь первому лучу солнца, смотрел на растущую дыру в облаках, из которой выползала и разливалась по небу ослепительно синяя лазурь.

©2003 Облом off [J-z]