Лишь солнца луч на землю уронит
И на востоке заря пребудет,
Мне сницца - помер я
И хоронят меня какие-то стрёёёмные люди.

Они целуют друг друга в губы,
Они стоят, в носу ковыряют,
А я для них, как рыба за рубль,
Что лежит на столе и воняет.

Один все трется у изголовья,
Противно морща на шее кожу,
Похоже, верует он - здоров я
И ради смеха лег я на ложе.

Другой, тусуясь в ногах без причины,
Украдкой пробует прочность гроба.
На первый взгляд приятный мужчина,
А приглядишься - гандоны оба.

Мужик, что у носа махал кадилом
И все бубнил про какую-то Веру,
На расстоянии был зоофилом,
Ну а поближе - милиционером.

И вот, закончив молоть ахинею
О царстве божьем словами "кайтесь",
Ушел. Должно быть, лечить гонорею,
Сказав остальным: "Всё, пиздец, прощайтесь".

И каждый у гроба хотел быть первым,
Меня хоронила велииикая каста.
Был мальчик с улыбкою пионэра
И с походкою педераста.

В углу завыла какая-то дама:
"На кого ж ты покинул нас, родный!"
А я в гробу пожимал плечами
И думал: "Да на кого угодно".

Лишь солнца луч на землю уронит
И на востоке заря пребудет,
Мне сницца - помер я
И хоронят меня какие-то стрёёёмные люди.