Ебанутые случайности решили начать случаться со мной, когда мне было лет десять, год, для понимания, тогда был 1985. СССР, Меченый Мишка с Райкой в шапке, перестройка и прочая хуйня.

Родителям выпала редкая возможность сгонять в загранку. Тогда это был невъебенный толчок к карьере.

Папа и мама, ликуя и улюлюча, собрали все папины вещи в битый временем чУмадан размером чуть меньше, чем пространство внутри рамки для ручной клади "Победы" и папа отбыл в Чехословакию. Через полгода прислал маме вызов (хуй знает, что это, но был тогда такой порядок) и мама умчала в манящие дали к папе. Я был торжественно вручён на поругание воспитание бабке с дедом - маминым родителям, которые жили в нашем городе.

Дед в то время работал на заводе, хуй знает, кем, но смастерить из куска арматуры, коряги и пивных крышек атомную молотилку мог с закрытыми глазами.

Бабка же была властной твердой, как чугун и всё должно было быть по-её. Чуть что не так - я, к примеру, бывал подвергнут воспитательному воздействию с применением резинки от пылесоса "Ракета". За что я нежно её любил, называл про себя "бабка-охапка" (кроме охапки я не смог придумать обидной рифмы) и злорадно желал ей судьбы зайчика из "Айболита".

Работала бабка в паспортном столе в здании прям рядом с домом.

Предварительные ласки предлагаю считать закрытыми, теперь к сути.

Я был отличником, но физкультура вызывала у меня нервенную дрожь, жопный зуд и вывих глаза и пятёрку по ней мне ставили исключительно из уважения к моим заслугам по другим предметам. Я был изумительно криворук и, как говорил герой одного замечательного фильма, если бы я бросил кирпич с двух шагов в кучу слоновьего говна, я бы даже не заляпался.

Так вот. Пришёл я как-то со школы, дома никого, позанимался хуйнёй, но хуйня никак меня не занимала. Залез в холодильник, сточил бутерброд и тут мне на глаза попались яйца.

- Эврика! - возопил мой внутренний долбоебембо (балбес по-итальянски), щёлкнул тумблер "инстинкт самосохранения выкл." и за шкирку потащил меня на балкон с яйцом наперевес. Жили мы на четвёртом этаже. Смотрю я, идут мимо дома две тётки в шапках из какого-то длинного меха. Что за мех, хуй знает, но был он тогда очень модным, являлся признаком неебаться принадлежности к элите и применялся, блядь, по-моему, кроме шапок, вообще везде: на воротниках, обшлагах рукавов и для декорации мудей и подмышек.

В общем, дождался я, когда тётки подойдут ближе, взял упреждение, прицелился с учётом скорости ветра и влажности воздуха и хуйнул снаряд в противника. Яйцо подмигнуло мне белым бочком и красиво ёбнулось одной из тёток прямо в центр шапки.

Я мгновенно присел, спрятавшись за ограждением балкона и, роняя от смеха слюни, затаился. Я знал, что тётки включили ПВО и стоят, задрав бо́шки вместе с шапками вверх и водят жалами в поисках источника атаки. Я справедливо рассудил, что, если в течение пяти минут их усилия не увенчаются успехом, они решат, что яйцо выпало из пролетавшей вороны и пойдут хоронить шапку.

Я стойко ждал, но мой внутренний долбоебембо тряс меня за плечи, тыкал пальцем в бок и требовал предоставить отчёт о целевом использовании яйца. Я был вынужден подчиниться и осторожно вынул ебало над перилами балкона. Тётки оказались гораздо более терпеливыми, чем я и как раз пялили бельма в моём направлении. Я был изобличён. Казалось бы, и хуй с ним, дверь я им не открою, скажу, взрослых дома нет, а мне строго запрещено открывать кому либо, тем более, у кого шапка в яйце. Но, к моему удивлению, тётки, даже не поорав, молча попиздили дальше.

Я ещё немного полюбовался на замечательный результат своей работы и вскоре упиздил гулять.

Вернувшись домой я увидел растянувшееся в лыбе бабкино лицо, из которого лелейным голосом извергался вопрос, как прошёл мой день.

Я бодро рапортовал о своих великих достижениях в школе, но, чувствуя, как до размера игольного ушка сжимается моё очко, стал подозревать, что надвигается какая-то неприятная хуйня.

Хуйня надвинулась молниеносно. Оказалось, что яйцешапочная тётка работает вместе с моей бабкой и прекрасно знает, где она живёт. Тайна спокойствия тёток оказалась открыта. А ворота в мою безоблачную жизнь закрыты.

Бабка вынесла приговор: «За бездумное расходование продуктов в следующем размере: яйцо (1 шт.), совершённое при отягчающих обстоятельствах - причинение яичного ущерба меховой шапке (1 шт.), приговорить презренного татя, охальника и проходимца Лосика к опиздюливанию по жопе резинкой от пылесоса "Ракета 12А (ПНП-400)". Обжалование приговора в любой форме карается на месте. Исполнение приговора поручить тов. Дед».

Надо заметить, что до этого дед меня не пиздил ни разу, это была исключительно привилегия бабки. Но, как я понял с бабкиных слов, это она меня ещё гладила, а вот дед - это ваще терминатор, смертельное оружие и чакноррис.

С грустью и трепетом, стоя в углу и ковыряя дырки в обоях, ожидал я пришествия деда с работы. И вот в замке оглушительно заскрежетал ключ.

Пока дед разувался, бабка в красках живописала ему все подробности моего преступления и торжественно, под роспись, вручила резинку от пылесоса. Таким свирепым я деда ещё не видел. Глаза налились кровью, шерсть встала дыбом и заалела оттенком адского пламени, а изо рта пророкотало: "Ну, гадёныш, я, блядь, тебе покажу, как яйцами кидаться!".

Дед зажал мою голову между коленей, сорвал с меня портки и кааааак начал хуярить резинкой от пылесоса! Себе по ляжкам. Моя соображалка мгновенно включилась, и я стал истошно орать и умолять о пощаде.

Бабка была счастлива.

Я был счастлив.

Дед был счастливее всех: он очень любил меня и радовался, что наебал бабку и помог мне избежать лишней экзекуции.

Спасибо тебе, дед! Я помню тебя и всегда буду помнить.