начало: http://udaff.com/read/creo/142619/

продолжение: http://udaff.com/read/creo/142621/

    Капитан-особист не похож на фашиста Мюллера. Наоборот, похож на нашего коммуниста Исаева-Штирлица, только в молодости. Представьте, что Штирлиц, вернее артист Тихонов в роли Штирлица, сбросил лет этак двадцать. Светлые русые волосы, голубые глаза, умный, прямой взгляд. Чекист располагал к себе. Хороший опер умеет располагать к себе - если не умеет, то это плохой оперативник. Но за такой доброжелательной улыбкой всегда прячутся крепкие острые зубы.

    Вадим протянул руку коллеге — Пятницкий, старший оперуполномоченный уголовного розыска. Лейтенант милиции.

— Серёга — пожал руку контрик, - капитан.

— Вадим — Пятницкий сжал руку чекиста чуть сильнее, намекая на то, что на месте происшествия старший. То есть главный.

— Отойдем, коллега? — Серёга загадочно подмигнул. Не дожидаясь ответа, контрик схватил Вадима за рукав куртки и потащил в сторону.

— Слушай — замялся Серёга — и так залётов в части хватает. То солярку украдут, то неуставняк, то технику разукомплектуют. Пойми, как сотрудник сотрудника — «конторский» замялся — давай без прокуратуры. Мне майора скоро получать — выговор ни к чему.

    Вадим чуть не засмеялся. В прокуратуру сообщать никто не собирался. С вероятностью 100% начальник отпишет участковому, околоточный вынесет «отказной» за отсутствием события преступления - налицо несчастный случай. Вадим намеренно нагнал жути, чтобы покошмарить коммерсанта. Чтобы тому жизнь мёдом не казалась. Чтобы Игорь от Ирочки отвалил. Нет у опера таких полномочий, направлять материал - все решения по материалу принимает начальник райотдела. "Особист" не знал ментовскую кухню. Оно и к лучшему.

— Выговор — не триппер — носить можно — ухмыльнулся Вадим, набивая себе цену.

— С меня магарыч — начал краснеть чекист — баня. С кислородом! В городе таких бань нет. Наладим взаимодействие — девок позовём!

    Вадима аж передернуло. Холодно. Вот бы в баню погреться и шло бы всё в баню...

— Замётано... — согласился Вадим.

— Давай контактами обменяемся — Серега достал из папки лист бумаги написал номер телефона — пригодимся друг другу.

    Вадим в ответ продиктовал номер рабочего телефона и пошел дописывать протокол осмотра.

Толик, балансируя на шаткой лесенке — фотографировал кабину самолета, стараясь не испачкаться в крови погибшего.

— Дактилоскопировать труп нужно - личность не установлена, мужик работал без трудовой и оформления. Петя и Петя. А пальчики там, высоко! - эксперт показал на потолок.

«Ладно, тут, кабину опишем. А на потолке как половину мужика описать? — зацепившись за балку, приклеился мужик? Какой мужик? Как ты видишь с восьми метров?”

Ваня подвёл к Вадиму двух полупьяных работяг — вот тебе понятые!

— Идите, расписывайтесь — позвал понятых Вадим.

— За что расписываться?

— За своего коллегу — половина коллеги в кабине, вторая на потолке. Видели?

— Видели... — хором сказали работяги.

— Вот за это и распишитесь.

Глядя с высоты на бренный мир, половина коллеги расстроилась, и... мне сверху видно всё — ты так и знай! — полетело с потолка вниз, на понятых и лиц, производящих дознание.

«Кусок работы свалился с неба — подумал опер, вздохнул и продолжил — на полу ангара, на расстоянии двух метров от стены расположен полутруп мужика. Нет, полутруп мужчины. Стоп. Полутруп это если живой ещё. Тогда пишем — половина мужчины. Стоп, половина мужчины — это жена. Тогда пишем — кусок грудной клетки и голова с руками. Нет, не пойдёт там ещё ливер торчит. Как писать: половина трупа лежит на “на обочине” или “на абочине”? Милиционер пинает труп — пиши - обе половины лежат в канаве!» — вспомнил Вадим старый анекдот.

Муки творчества — светлые муки. Как и совести. Сходны.

Маленький мальчик играл с катапультой

Сел он в кабину и дёрнул за шпульку

Долго смеялись над шуткою дети:

Сверху пол-Пети, и снизу пол-Пети



"Осмотр закончен в 19.26 — обозначил время Вадим — темно уже". Опер кинул собранный материал в папку и пошел к дежурной машине. У «канарейки» суетился контрик с огромной парашютной сумкой.

Ваня вытащил из отсека для задержанных дебошира Пузырева и начал запихивать в отсек сумку.

— Что за баул? — удивился Вадим.

— Это вам подарок — улыбнулся стоявший рядом «особист» — спасательная лодка из НАЗа летчика. На рыбалку, на природу. По речке плавать!

«Взятку фээсбэшник ментам дает — подумал опер — куда катится мир?»

Сумку еле запихнули в «катух», туда же засунули Пузыря и захлопнули дверь, тщательно утрамбовывая содержимое ногой. Содержимое матюкалось и жаловалось на тесноту. Над содержимым сжалились и сняли с него наручники, дав пару подзатыльников в напутствие.

— Дверь сгнила, отвалится скоро — проворчал Толик, закрывая засов — подварить бы, да варить уже не к чему.

Ваня тоже не ушёл без подарка — пока Вадим писал осмотр, участковый нашёл литровую бутылку «шила» — авиационного спирта, которую, словно ребёнка, нежно прижимал к себе, пряча под форменной курткой.

«С коммерса Ваня спирт стряс — подумал Вадим — кругом коррупция...»

В машине выпили “шила” “на ход ноги”, закусив бутерами с салом.

— Он сказал — поехали и запил водой! — Толик закусил спирт бутербродом — на базу едем.

— А Ирочка?

— Ирка с директором уехала — Ваня поднял пластиковый стаканчик— Игорь  домой повез — у нее дежурство три часа как кончилось. Ну, за помин души новопреставленного Петра...

До райотдела ехать было далеко — километров тридцать только до города. Шило зашло хорошо — бутерброды с салом пришлись кстати.

УАЗ, гремя убитыми потрохами, ехал по трассе, едва выжимая семьдесят. Вадим задремал. Выпитый под сало спирт отгонял глупые мысли об Ирочке. Уехала и уехала, чего уж теперь. Я буду мстить и мстя будет ужасна — с Викой завтра гулять пойду. Пусть знает Ирка, какого пацана теряет! Может, она про Вику узнала? Откуда? А пока подремлю, дорога дальняя. Ваня тоже задремал, только два Толика — водитель и эксперт обсуждали футбольный матч.

— Ба-бах! — именно так, громко и раздельно рвануло за задними сиденьями "цементовоза”

— Бац! Раздался ещё один хлопок и послышался скрежет, будто металлом елозили об асфальт.

— Бляяяя!!! — послышалось из катуха

— Еб твою бога душу мать! — ударил по тормозам Толик.

— “Пузырь” лопнул! — догадался спросонья Иван Иванович — настигла его божья кара.

Сзади, в "собачнике" громко шипело что-то непонятное.

Машина остановилась и милиционеры побежали осматривать место взрыва — отсек для задержанных.

Из катуха, словно забродившая опара, торчала накачанная воздухом лодка. Подарок особиста. Из НАЗ пилота. Та самая, ярко-оранжевая. Пятой двери на машине не было - ее вырвало вместе со ржавыми петлями.

Ваня аккуратно постучал по отсеку.

— Пузырь, ты живой?

А в ответ тишина…

— Видать, лодкой задавило, сердечного — Ваня сделал скорбное лицо и перекрестился — сдулся Пузырь.

Водителя не волновал Пузырь. Толика волновала дверь, которой не было. Водятел вздохнул, матюкнулся и ушел в ночь, разыскивать кусок кузова. Ночь, трасса, по бокам - заросшее бурьяном бывшее колхозное поле. Темно, хоть глаз коли.

"Поле, русское поле…” - запел Толик.

- Композитор Ян Френкель,  стихи Инны Гофф, исполняет Иосиф Кобзон - улыбнулся Вадим.

- Сколько дорог прошагать мне пришлось! - пел в темноте водитель - а вот и дверь.

— Толь, рядом с дверью Пузыря нет? — закричал в темноту Ваня —  Пузырь! Пузыыырь!

—  Пошёл на хуй, мусорило — вдалеке ответило Ване эхо полей.

— Живой! — опять перекрестился Ваня

— Пузырь, вернись, я всё прощу! — опять прокричал Ваня.

— Пошёл на хуй! — опять ответило эхо.

— Ну и хуй с ним — махнул рукой Ваня — давай лодку сдуем и поехали на базу.

Эксперт Толик смеялся громче всех.

— Пузырь за прибор дёрнул. Любопытный — нашел, за что дернуть — и дернул.  Чека на баллоне, какой лодку надувает — эксперт держался за живот от смеха — в нашей части у одного прапора в "Запорожце" такая лодка сработала. Так  стёкла выбило. Не судьба было прапору НАЗ со склада спиздить.

— Один дурак дёрнул — на части разорвало. Второй дурак дёрнул — теперь голый в поле бегает. Смел русский человек, когда пьяный. Лишь бы чего дёрнуть. Хоть сто грамм, хоть за красную ручку.

— Замёрзнет, бедолага — поежился Вадим — не май месяц, температура минус почти, а Пузырь в майке и трениках.

— Пузырь нас переживёт. Ничего с ним не будет — бог любит дураков и пьяных. Одичает как Робинзон, Пятницу себе найдёт. Пузырь, пузыыыырь!!! — опять заорал Ваня в темноту — поехали с нами, у нас  в околотке тепло и спирт есть! И сало!

— Мусораааа, идите на хууууй!  — привычно ответило полевое эхо…



Мент зелёному не кент — у мента нет кента!