«Гудок» — это не то, что вы подумали. «Гудок» — это название бывшей коопторговской рюмочной, которая в результате «прихватизации» обрело статус кафе. «Гудок» — потому что рядом с вокзалом, паровозами, вагонами и голодными пассажирами.

В «Гудке» больше не воняло сигаретными «бычками», перегаром и просроченными салатами, за стойкой не ворчала толстая тётя Зина в засаленном халате. Посетителями кафе вместо стада местных алкашей стали командировочные и лица, представляющие интерес для органов внутренних дел как причастные к организованной преступности.

Более-менее обеспеченный пассажир мог позволить себе сходить в «Гудок» и перекусить горячим борщом под 150 грамм «армянского» коньяка и живую музыку. Жулики-бандиты приходили в кафе со столь неблагозвучным для криминального мира названием, выпить-закусить и о делах своих скорбных покалякать.

Операм на присутствие спецконтингента в местах общепита было наплевать — а вот своим видом, пьяным и бесшабашным можно братве испортить вечер.

Так что фраза «сходить в гудок» заиграла новыми красками для всех причастных к этому заведению.

Интерьер кафе «Гудок» выполнен в лучшем стиле эпохи безвременья — покрашенные ядовито-синей краской стены, фальшивая пышная лепнина под «барокко», люстры с вентиляторами, дубовые столы с чуть пожелтевшими от постоянной стирки скатертями.

Вокруг столиков никто из персонала не суетился — народа было немного — пара-тройка «быков»-спортсменов, небольшая компания бродяг-сидельцев, и пара мелких коммерсантов, обсуждавших очередной мега-проект.

Милиционеры заняли свободный столик в самом конце зала — что бы следить за оперативной обстановкой и при этом самим не отсвечивать.

Баста взял со столика кожаный буклет-меню, повертел в руках и кинул обратно, обратившись к подчиненному личному составу: «Литр водки, три салата и три котлеты по-киевски. И пивка для рывка, по бокалу прямо сейчас. Все согласны?»

Личный состав кивнул. Дали зарплату наконец-то. Почему нет? Да и горе водкой залить нужно. Завтра Папа спросит — где ваш результат? А мы, дыша перегаром, хором ответим — старались, но результата нет!

— Плохо старались, дебилы! — огорчится Папа.

— Виноваты-с, дураки-с, исправлюсь — скажут три мушкетера и пойдут похмеляться, обдумывая на ходу, откуда этот результат взять. И возьмут. Обязательно. Но потом.

— От пива только ссать криво — мрачно заметил Стендаль, намекая на то, что искомый градус из организма выходит и красочный пятничный вечер превращается в серые бесцветные будни.

Еврей тоскливо вздохнул. Баста ухмыльнулся — к компании оперов работники ресторана подходить не спешили. Наверное, не считали нужным — сидят лохи какие-то в своих затертых джинсах и драных свитерах. Перетопчутся, подождут.

Мимо честной компании пробежала девчушка-официант в черной юбке, белой блузе и шелковом переднике.

Баста поднял руку и закричал — «Девушка! Девушкааа!» Ноль внимания. Обидно. Не заметили самого капитана Зайцева.

Андрей опять взял в руки меню, полистал и бросил обратно на столик.

«Тормози!» — послышалось вдруг. Стендаль, сидящий спиной к проходу, зацепил рукой за ремень мальчика лет восемнадцати с бейджиком на груди и лапой притащил его под грозные очи начальника — Басты.

— Ты кто? — угрюмо посмотрел на мальчика Баста.

Мальчик, оценив суровый взгляд сотрудника в штатском, проблеял: «Я мееенееджер!».

— Кто? — сделал удивленное лицо Баста — а кто это — «менеджер»?

Стендаль держал мальчика за брючный ремень и отпускать не планировал.

— Управлять персонааалом в за-а-ле... — продолжил блеять испуганный гарсон — коонтрооль.

— Блять, понапридумали же новых слов — задумчиво продолжил Баста — приказчик что ли?

— Менеджер — собравшись с духом выпалил мальчик.

— Нет, ты приказчик — покачал головой Андрюха — правда ведь, коллеги?

Вадим кивнул головой в знак согласия, а Стендаль улыбнулся своей фирменной кровожадной улыбкой.

— Приказчик — продолжил Баста и закричал на весь зал — Эй, человеек, человвееек!

Стендаль отпустил брючный ремень персонала кафе.

— Я приглашу официанта- грустно предложил свежепереименованный приказчик.

— Мы уже звали. К нам не пришли — мрачно заметил Вадим. Ему хотелось есть. Выпить тоже хотелось. Сто грамм не стоп-кран — дернешь — не остановишься! — вспомнил он плакат в дежурной части Конторы

— Чего изволите? — приказчик начал входить в роль.

— Три пива! Сейчас, сразу. Три салата, три котлеты по-киевски и литр водки — Баста сделал жуткое лицо — иначе я тебя в половые разжалую.Эй, половой, половооой!

— Я пойду пока поссу — сообщил Стендаль компании — пиво дырочку ищет.

— Мог бы быть повежливее — тут дети! — Вадим кивнул в сторону приказчика.

— Коней привяжу — улыбнулся Виталик в ответ.

Пиво приказчик принес молниеносно, поставив перед операми на картонные подстаканники.

— Вежливое и корректное обращение с гражданами — прямая обязанность сотрудника милиции — сказал Баста приказчику, отпивая из бокала огромный глоток.

— А ты знешь как нас за это ебут? — спросил у гарсона Вадим.

— Так вы, эээ,э менты? То есть милиционеры? — мальчик глупо улыбнулся, откланялся и растворился в сигаретном дыму.

Стендаль вернулся к столу, застегнул ширинку, осушил залпом полбокала пива, плюхнулся в кресло и сообщил новость: Я поссал!

— Поздравляю — ответил Баста Виталику.

— А вас в военном училище не учили после туалета руки мыть? — подколол Стендаля Еврей, намекая на необходимость застегивать ширинку в туалете.

— Нас в военном училище учили на руки не ссать — хмыкнул Виталик — знаете кого я в туалете видел?

— Кого? — равнодушно взглянули коллеги на Виталика.

— Сыча. Ссал в соседней кабинке.

— Да ну на фиг! — хором ответили коллеги — он же в розыске!

— В розыске — подтвердил Стендаль — В федеральном. Ориентировка вчера была!

Стендаль допил бокал до дна и кивнул на столик, за котором сидели два коммерсанта — Вот тот, спиной к нам сидит.

Сыч был местной достопримечательностью. Недалекость его ума вполне уживалась с изворотливостью, жадность с разгульной удалью, лицо имбецила с представительной внешностью. Жестокий, хитрый мерзавец. Однако, в отличие от своих коллег по опасному бизнесу, он не просаживал деньги в казино, на водку, наркоту или проституток, а инвестировал в различный бизнес, от паленой водки до вполне легальных магазинов и ларьков.

В позапрошлом году Сыч лично забил до смерти двух своих должников, спустив трупы под лёд реки.

Контора сработала оперативно — получила информацию, убийцу задержали, допросили, изъяли улики и передали в прокуратуру — где уголовное дело успешно развалилось. Сыч пошел гулять дальше, пока доблестные опера не накопали еще пару эпизодов его трудовой деятельности.

— За что его ловим на этот раз? — спросил Еврей.

— За мошенничество вроде — слышал, москвичей на «лям» баксов натянул — Баста откинулся на спинку кресла — за нашим БЭПом в розыске числится.

— Москвичей не жалко, они ещё из нас этот "лимон" вытащат... — буркнул Стендаль.

Москвичей Виталик не любил по известным только ему причинам.

— УБЭП жалко, им дело в суд направлять, да и нам «палка» по розыску — завтра хоть будет чем перед Папой прикрыться. Обосрались с мероприятием — зато человека в розыске задержали.

— Можно пожрать спокойно? — перспектива поездки на голодный желудок в местный райотдел Вадима не радовала совсем. Пока задержанного сдашь, пока оформишь... с дежурным договориться, чтобы в сводку включили. Уже ночь, а дома в холодильнике шаром покати.

— Мы всегда на посту! — Стендаль допил пиво и поставил кружку на стол.

— Давай поедим, а потом задержим — согласился Баста и кивнул на «коммерсантов» — они никуда не собираются

Приказчик приволок водку и салаты, опера налили по рюмке и тут же выпили.

— Неразбавленная — оценил водку Стендаль.

— Нормальная — чавкал салатом Баста — не паленая.

Вадим во вкусах водки не понимал, рассматривая ее как способ уйти во временное небытие от текущих проблем. Гадость она, конечно. Но помогает заснуть. Лишь бы ацетоном не воняла.

Салат был неплохой — нагромождение вкусов — водянистый помидор, заветренный сыр, прованские травы из канавы и чего-то там ещё — всё это гордо называлось «Цезарем».

На вкус салата Вадим внимания не обращал — еда она и есть еда. Когда еще поесть удастся?

— Между первой и второй — наливай еще одну — Стендаль потянулся к водке — давай вторую, потом сразу третью — ребят помянем и пойдем этого негодяя крепить — кивнул он на Сыча.

Так выпьем же по второй — за то, чтобы за нас не пили третий!

Третий тост не отменялся никогда. Традиция. Много ушедших — молодых, дерзких, умных. Сбитых на взлете, сломанных, убитых, нелепо погибших.

Пьем.

****

"Скорый поезд номер 64 "Углеград — Петушки" отправляется с первого пути со второй платформы!"- прорала сипло диктор.

— Молодой человек! — кто-то похлопал Сыча сзади по плечу — Вам пора. В Петушки!

— Но я никуда не еду! — опешил Сыч, пытаясь обернуться.

Стоявший за спиной Сыча Стендаль взял его за плечи и вдавил в кресло. Пятницкий и Зайцев стояли перед столиком, перекрывая пути оступления.

"Повторяю — скорый поезд номер 64 "Углеград — Петушки" отправляется с первого пути со второй платформы! — прогнусавил Баста

— Выходим пассажир — ваша станция! — сказал Вадим и достал из кармана наручники — Руки! Мыл?

Обалдевший Сыч понял — сопротивление бесполезно. Уроют на месте. Стендаль взял наручники у Еврея, завел руки Сыча за спину и застегнул их.

— Спокойно, милиция — «успокоил» клиента Баста — ты Сычев Николай Иванович, 1964 года выпуска?

— Да.. — прошипел Сыч.

— Видишь, как хорошо — а ты бегал!

— Я не бегал... Меня следователь отпустил.

— Верю, конечно же - как такому авторитетному человеку не поверить?  А это что у нас за пассажир? — Баста похлопал по плечу собутыльника Сыча — документы ваши!

«Пассажир», крепко сбитый брюнет в кожаной куртке молчал и смотрел на Еврея. Вадим посмотрел на пассажира в ответ и узнал его.

— Не надо документов — это Игорь Трунов ... — пробурчал Еврей сквозь зубы — коммерсант. Тот самый.

— Иркин новый ебарь? — усмехнулся Баста — не узнал сразу! Коммерсант богатым будет!

Вадим не ответил — взял Игоря за ворот куртки, чуть приподнял и прошипел — свалил отсюда! Быстро! Иначе...

— Понял, понял, командир! — Игорь вытянул перед собой руки, показывая, что сопротивляться властям не намерен. Засуетился, схватил со стола барсетку и исчез. Выяснять отношения с соперником "при исполнении" он не решился.

Вадима мучал соблазн врезать коммерсанту пинка напоследок. От души. Но сдержался — нельзя, при исполнении служебных обязанностей, все таки.



Сотрудник - он всегда при исполнении, если рядом всекий непорядок. Пьяный сотрудник, отдыхает, спит, ест - никого не волнует - обязан пресечь непотребство. Сотрудника обязательно потом за инициативу накажут - неважно, что подвиг совершил - важно, что был пьян, стервец. Всячески превышал должностные полномочия и пределы необходимой обороны. Достоин всяческих наказаний - вплоть до высшей меры. Инициатива наказуема. В "органах" - вдвойне. Твой подвиг никому не нужен - а твой "залет" нужен совершенно всем - от прокуратуры и "гестапо" до инспекции по личному составу. Отчитываться им тоже надо - молодцы, поймали негодяя.

Поэтому, нормальный сотрудник - кушает в кабаке водочку и никуда не лезет. Ненормальный - лезет пресекать и задерживать.

Папа подбирал в коллектив ненормальных. Потому что хуже нормального дурака - только пьяный дурак с инициативой. Бог любит дураков и пьяных - а пьяных дураков с инициативой - просто обожает.

А с божьей помощью достигается его Величество Результат!



— Ну что, продолжим банкет? — Стендаль приподнял Сыча за плечи и повел за свой столик. Баста взял со стола початую бутылку водки, которую распивали концессионеры. И рюмку Сыча. Лишним не будет — пора налаживать психологический контакт с организованной преступностью. Может узнаем чего нового...

Опера усадили Колю за своим столиком, Баста по хозяйски махнул рукой — мол, будь как дома.

— Продолжаем банкет и руку не меняем — сейчас горячее принесут! — Виталик начал разливать водку.

— За наше случайное знакомство! — Баста поднял свою рюмку, поднес ее ко лбу Сыча и «чокнулся». Я — Зайцев. Андрей Вадимович. Капитан Зайцев.

— А я — Сычев Коля — насупился Николай — Просто Сыч. Не по русски как-то получается — за стол пригласили, а не налили.

— Виталь, налей ему, чтобы было по-русски!

Стендаль наполнил рюмку и поднес ее к губам Сыча. Тот удивленно глянул на Стендаля — мол, как пить?

— Я не побегу — уверил Сыч — меня все равно в прокуратуре отпустят. Командир, может на месте порешаем вопрос? Денежка есть маленько — поделюсь если надо — обратился он к Басте.

Стендаль, не дожидаясь ответа непосредственного начальника, влепил Сычу затрещину.

Сыч согласно кивнул — мол, понял.

— Перестегни его — кивнул Вадиму Баста.

Вадим перестегнул наручники, сковав руки бегунка спереди, дав бОльшую свободу его рукам. Коля взял рюмку, поднес к глазам — «Будем!»- и опрокинул ее.

«Все не как у людей — живут же люди — работают нормальную работу, получают нормальные деньги» - думал захмелевший Вадим — любят своих жен, растят детей. Только у нас всё идёт через жопу. Даже выпить и закусить не можем — вот, душегуб перед тобой сидит, пьёт с тобой и ухмыляется. Новые хахали твоей бывшей с душегубами пьют. А ты сидишь вот тут. Зачем?".

Вадим с неприязнью глянул на Сыча.

«Чо?»- поежился тот .

«Хрен в очо!» — ответил за Вадима Стендаль — Девки пришли, глядь — Стендаль толкнул Еврея в плечо, оторвав его от раздумий.

И правда — в кабак пришла живая музыка в виде музыканта-лабуха — пузатого длинногривого мужика в засаленном пиджаке. За ними пробежала стайка девушек — молодых и стройных, рассаживаясь за свободные столики.

Эра потребления пищи в отдельно взятом кафе закончилась. Начиналась эра кутежа и веселья.

«Неудивительно, что Ирка к коммерсу ушла — сам себе сказал Вадим — что с меня, дурака взять...»

Он был уже пьян — пиво, опять пиво, водка. Да пошло оно все...

Лабух, тот самый пузатый мужик с грязными длинными волосами — прогнусавил в микрофон — а сейчас, для наших уважаемых друзей из города Воркуты — звучит эта песня.

Микрофон пернул и загудел. Из-за ближнего столика вскочил плюгавый невзрачный мужичок, повернулся к залу и помахал рукой, давая понять присутствующим, что он и есть уважаемый воркутинский друг. Заиграла фонограмма -«минусовка».

Девчонки, собрав со стола свои сумочки, положили их на пол и образовали круг — сегодня праздник у девчат, сегодня будут танцы.

«Это правильно — подумал Вадим, глядя на брошенные на пол пожитки — чтобы уважаемые друзья из Воркуты сумки не потырили. Ищи ветер в поле — а друзей — в Воркуте».

«Не за границу, не в Рим, не в Ниццу наш уезжает эшелон, охране строгой плохо спится и чуть качается вагон» — бодренько затянул лабух.

Изрядно захмелевший Баста, прищурился, выбирая из круга девчонок законную цель на окончание вечера. «Задержанного Еврей и Стендаль в райотдел сдадут, а у меня машина под задницей — отдохну» — думал он.

— Пошли плясать! — позвал Баста друзей. Ему явно хотелось куража.

— Не пойду — отказался Еврей. Вадиму веселья не хотелось — довольный вид соперника перебил всякое желание. Выпить бы еще не мешало.

Пьяный Сыч расплылся в глупой улыбке: «А можно с вами потанцевать?»

«Мой номер 245, на телогреечке печать, а раньше жил я на Таганке, учил босоту воровать»

****

Танцуют все! Скачет Баста, скачет, размашисто маша руками, Стендаль. Смешно кивая головой, дёргается в такт музыке Сыч. Неслышно позвякивают наручники на его запястьях.

«Простите, дамы — манто из ламы, я вас покину на пять лет, На флейтах исполняйте гаммы и наводите марафет» — подпевает Сыч солисту.

«Вот это цирк...» — смотрит на все это безразлично Еврей, пивом шлифуя водку. Его было сложно чем-то удивить — нормальная ситуация. Милиция танцует с преступником после совместной пьянки. Что в этом такого? Жизнь сложнее, чем в книжках пишут.

Соблазнения у Басты не вышло — кабацкие девки отнеслись к мусору с плохо скрываемым презрением, все свое внимание уделив друзьям из Воркуты. Там она, романтика. И деньги. В Воркуте.

Раздосадованный Андрей вызвал приказчика и расплатился за всю компанию, наказав впредь быть внимательнее к клиентам столь достойного заведения.

Вадим был пьян, Стендаля такая доза с ног не валила. Сыч был в говно — стресс от задержания, помноженный на алкоголь сделали свое подлое дело.

«Едем во Фрунзенский, сдаем Сыча местным ментам — потом по пиву и по домам!» — скомандовал Баста личному составу. Стендаль в знак согласия кивнул, а Вадим икнул — «потом по пиву» было лишним для молодого организма старшего оперуполномоченного.

Сыча вывели из кабака под руки, через черный ход, прямо к перрону — так удобнее было идти к машине.

Смеркалось.©



«По первому пути первой платформы следует грузовой поезд — будьте внимательны и осторожны!»  - сообщил через матюгальник диспетчер.

Разоазомлевший было Сыч, от волны свежего воздуха воспрял, оглядел своих конвоиров и бросился бежать прямо по перрону в сторону старинной пожарной каланчи.

Опера опешили — такой прыти от Сыча не ожидал никто.

— Стой, дурак! — заорал Стендаль.

— Стой, стрелять буду ! — крикнул на всякий случай Вадим. Стрелять Еврею было не из чего — оружие на пьянки принципиально с собой не брал.

— Вот бля! — резюмировал начальник.

Первым в погоню за Сычом рванул Стендаль — спортсмен и красавец мужчина. За Стендалем — Вадим — медленно, как мог. Местечковая интеллигенция явно не поспевала за своим народом.

Баста замешкался, но оценив обстановку, рванул следом, опережая пьяного Еврея.

Сыча, Стендаля, Басту и Еврея параллельным курсом нагонял грузовой поезд.

Какой детектив обходится без погони? — в оперской жизни детективов не бывает, а вот погони — вполне.

Сыч уходил. Пьяный, в наручниках — но бежал резво, спрыгнул с перрона на насыпь, пытаясь выскочить на пути.

— Стой, долбоеб! — кричал ему Стендаль, чувствуя спиной приближающийся поезд — поезд, собьеееет!!!!

Сыч бежал прямо под колёса тепловоза, наплевав на предупреждение ненавистных ему мусоров.

— Хуй с ним, пусть его раздавит на хрен — орал бежавший последним Баста — Виталь, брось его!

Кровь забитых багром мужиков стучала в горячее сердце Басты. Мокрушника было совсем не жаль — проще один раз сделать отказной материал по факту смерти от несчастного случая, чем бесконечно заводить на Сыча розыскные дела. Логично.

— Наручники с него сними! — орал Еврей, озабоченный сохранностью казенного имущества.

Пьяный, обезумевший Сыч буром пёр прямо на колею. По рельсам на Сыча несся железнодорожный состав, грозя расплющить в блин и разорвать в клочья убийцу и мошенника.

Беглец поскользнулся на натертой до блеска рельсе и упал под колеса.

— Пиздец! — заорал Виталик и прыгнул.

— Ааа!!! — заорал Сыч, разглядев наконец неминуемый конец в виде несущегося на него товарного поезда.

Стендаль успел схватить Сыча за щиколотку и с силой рвануть на себя. Бандит, продолжая выть, сполз с рельс, по которым тут же загрохотали колёса «товарняка».

«Даже обосраться не успел» —  подумал Стендаль.

Сыч вывернулся, толкнул Стендаля ногой в лицо и покатился с насыпи под откос. Виталик скатился следом, сел на задницу и стал тупо смотреть в даль.

Сыч исчез. Совсем. Растворился в ночи. Провалился сквозь землю. Исчез в воздусях.

По тропинке вдоль железнодорожного полотна бежали Еврей и Баста.

«Виталя, цел?» — заорал Баста, пытаясь перекричать грохот колес грузового состава.

— Нормально всё, б... — Стендаль матерился, отряхиваясь — портки — мать жениться купила, а я их порвал...

— А этот где?

— Кто?

— Сыч!

— Откуда я знаю?

— Наручники где? — вопрошал Еврей.

— В пизде — кратко и по делу ответил доблестный спаситель Сыча.

Баста принес из машины фонарик. Измазавшись в мазуте и креозоте, матюкаясь и проклиная всех подряд, троица искала пропавшего преступника.

Сыча не нашли — зато обнаружили небольшой пруд под старой каланчой, предназначенный для воды на случай пожара.

В него и скатился с насыпи Сыч. Ниже падать было уже некуда - если только в адЪ.

— Есть в графском парке старый пруд — пропел Атос, то есть Еврей

— Нас завтра отъебут — продолжил Арамис, то есть Стендаль.

— Если узнают — прервал поззию прозой Баста — а узнают вряд ли. Облажались мы знатно, второй раз за день.

— Может Сыч утонул? — с надеждой спросил Еврей.

— Тогда тебя, дурака, и посадят — хмыкнул Стендаль — на нем твои наручники.

— Не утонул — тут глубина по пояс — Баста зачем то хлопнул себя по пивному пузу — я тут в детстве карасей ловил. Пруд здесь по колено - зато рыбы до хрена.

— В машине водка есть, пошли согреемся и я вас по домам развезу.

— А ты?

— А я в контору — я завтра ответственный — Баста глянул на свой «Orient» — через семь часов уже заступать. В кабинете посплю.

****

Хорошо в конторе утро —  петухи где-то далеко, на зоне, уже пропели. Первые лучики летнего солнца играли у Басты на лице, но начальнику отделения ПНОН было плевать и на лучики и на петухов.

Не наплевать было только на телефон, который разрывался мерзкой протяжной трелью.

Андрей проснулся, скинул с себя плед, глянул на часы, матюкнулся и потянулся к телефонной трубке.

— Зайцев - выдохнул перегар в трубку Бвста

— Андрей Вадимович, это вы? — кто-то заикался на другом конце провода — я всё осознал...

— Кто это?

— Андрей... ич, это я-я... С-с-сыч.

— Ты живой?

— Да, я живой, я все осознал! Я не буду больше бегать от следствия — твердым голосом уверял Басту Сыч. Я сам пришел. Сам!!!

— Ты где?

— У вашей конторы, из автомата звоню — я сам пришел!

— Подходи ко входу — Баста бросил трубку на рычаг и потянулся к бутылке с минеральной водой.

У входа в Управление стоял Сыч. В спортивом костюме, трезвый, гладко выбритый, с "сидором"-сумкой в руках.

— ЗдорОво — протянул ему руку Баста.

— Здравствуйте, Андрей Вадимович — Сыч услужливо пожал руку.

— Ты чего пришел? - бегал бы дальше - Баста внимательно глянул на беглеца.

— Не знаю сам... испугался. Не надо меня так больше ловить. Я отсижу лучше. Вот, возьмите — Сыч протянул Басте наручники.

— Ну проходи, коли пришел — Баста открыл бронированную дверь Конторы

****

Вадим открыл банку с пивом и щелкнул "лентяйкой" от старого телевизора. На экране появилась довольная, толстая харя Сыча. Казалось, она не влазит ни в кадр, ни в дорогую рубашку, ни в экран телевизора. Харя Сыча лоснилась от жира, будто свежевыловленный сазан.

Депутат региональной Думы от фракции «Общая Россия» бизнесмен Николай Сычёв, один из меценатов строительства храма «Спаса на крови» - вещал диктор.

"Открывая храм, на крови... невинных мучеников... мы... сплотимся вокруг... Наши традиционные ценности... не позволим. Можем повторить!" - вещал авторитетный бизнесмен.

Еврей слушал речь народного избранника в пол уха. Он вспоминал пункты плана работы Конторы по пресечению проникновения организованной преступности во власть. Вадим допил пиво и со злостью метнул пустую банку в угол.

"Тушите свет - поперло быдло к верху, как будто дрожжи бросили в дерьмо — Россия открывает путь к успеху — тупому и отвязанному чмо — Вадим непроизвольно пропел песню Трофима — аристократия помойки диктует моду на мораль…"

Хотелось спать.

"Да пошло оно все нахуй - думал Вадим - лучше бы тебя, козла, поездом раздавило".