Емейл от Супермена, полузнакомого канадца, подземного спасателя из Калгари, был прям и короток. Думать было, по большому счёту, не о чем. Только о том, как Сибирячку обработать - намечался совсем не её жанр.

- Скажи мне, роптал ли я, - начал я издалека, - когда ты на свой день рождения решила залезть на гору, которую вслух лучше не называть? Я цитировал тебе описания: "Попытки зимних восхождений весьма редки и ещё реже успешны", но таки попёрся с тобой. И честно пёрся, пока ты не осознала, с какой частотой с той горы сыпятся лавины.
- Мы не потому на неё не залезли, что лавины, а оттого, что некоторые бывшие геодезисты, не будем тыкать пальцем, потеряли тропу и не смогли найти выхода ни на язык ледника, ни на восточную морену.
- Да-да, я потерял тропу, когда снегу было по грудь и туман хоть топор вешай. Но признай, я не сопротивлялся, когда ты организовала двухнедельное лавирование на затёртом пластиковом корыте по ядовитой воде между крокодилами и аллигаторами, а также между акулами и бабками с бензопилами.
- Милейшие же создания, все четверо! На что ты, собственно, жалуешься?
- Я не жалуюсь, только констатирую. А когда в арабско-мусульманском Занзибаре ты пошла менять валюту в мини-юбке и в маечке легкого поведения, не я ли сдерживал возбуждённых аборигенов рассказами о твоих медалях по карате?
- Тебе, я думаю, было легко и приятно говорить правду. Только словом правды и мог Миклухо-Маклай усмирить вздыбленные члены диких туземцев, озабоченных европейской белизной заезжих баб!
- А как насчет безумного марафона по льду, на морозе, между белыми медведями, в кан-адских жопенях? Не я ли бежал рядом, зорко высматривая кровожадных хищников и мужественно прикрывая тебя от арктического ветра?
- По-моему мы менялись местами каждый километр, не преувеличивай. Я тебя тоже прикрывала от арктического ветра, женственно.
- А триста тридцать три километра на велосипеде, за один день? Не я ли следом за тобой стирал свою драгоценную задницу по самые уши?
- Ты сам себе злобный буратин! Я тебе советовала, намажь жопу специальной велосипедной мазью. Ты же отказался, сказал, на тюбике написано, что женская, и жопу мазать ахтунг вообще.
- А когда ты пошла мыть ножки в вечернем Индийском океане, и на нас полетела жуткая стая летучих лисиц с острова Тонга, каждая зверюга с полутораметровым размахом крыльев? Не я ли топорщил хилую грудь, пряча тебя за свою спину?
- Да, не стану юлить, страшненько было. Всё небо закрывали, а до берега метров триста было, да?
- Как-то так. Позволь ещё припомнить тебе небольшую прогулку в городских кроссовках по лесу, когда начавшись с широкой тропинки дело кончилось знатным болотом по яйца глубиной, с двухсантиметровой коркой льда. Не я ли вывел тебя из того коровьего вязла, пугая злбных бобров и ориентируясь по ущербной луне?
- Ты серьёзно думаешь, что я бы сама не нашла дорогу из леса, Сусанин распальцованный?!
- Это твои досужие домыслы против моих упрямых фактов, так что продолжу. А самая необъятная жопа в мире? Не я ли тащился на неё за тобой, последовательно на оба полужопия, вопреки всей логике событий, сквозь метель и палящее солнце? А прогулки по действующим вулканам с кипящей лавой и вонючей серой?.. А каяченье в холодном океане близ Аляски?.. А когда ты, лидируя на ледяной стене, ушла в сторону от последнего ледобура чуть не на полверевки...
- Гражданин Говорун искажённо трактует историю человечества как историю страданий отдельных личностей, - решительно перебила Сибирячка, - мне всё уже понятно. Хочешь медаль во все пузо, настоящую-красивую-блестящую? Организую. Но под землю не полезу. И тебе не советую, Горлум. С-с-свою пос-с-следнюю шес-с-стидневную авантюру не забыл, моя прелес-с-сть? Как вы её на публику называли, экспедисьон эмпосибль, так что ли?
- Рука зажила! - я повертел левой кистью, - Это у вас на поверхности шесть дней прошло, а там сутки подлиннее, мы спали всего четыре раза. Но короче так короче. Под землю, значит, не полезешь?
- Под! землю! не! полезу! Дата, подпись, гербовая печать.
- А под лёд?
С полминуты Сибирячка молча сверлила меня взглядом. Заболела переносица.
- Излагай! - сказала она наконец. Я повернул к ней лаптоп с емейлом.



- Отдельно стоящий стратовулкан с двумя кратерами. В кратерах лежат ледники. Тёплые вулканические газы протопили в ледниках сеть туннелей и каверн, несколько километров подлёдных лабиринтов. Требуется залезть на тот вулкан ногами, уточнить карты лабиринтов, провести некоторые микробиологические исследования и установить в подлёдных туннелях автоматические регистраторы. Весь груз волочь на себе, вертолёты там запрещены. Экспедиция National Geographic, десять дней.
Сибирячка поморщилась.
- Проходили мы уже эту NG. Гонору полны штаны, а платят как Макдональдс. Ну, хорошо... допустим, соблазнил.

Когда участники собрались на парковке, гора была прикрыта утренней шапочкой.



По плану заброски наша группа должна была подняться в базовый лагерь налегке, в смысле только с личными вещами. И только уже из базового лагеря нам предстояло таскать грузы выше, в кратер. Но как бы не так!
Обаятельно улыбаясь, логистик открыл фургон и предложил взять попутный груз. Мы сами не местные, да поможите, кто сколько может, у нас кошелек украли, вы ребята здоровые, затащите в базовый лагерь на ледник ещё килограмм по десять-пятнадцать каждый, а то шерпов мало, а добровольных и того меньше.
От парковки до базового лагеря, кстати, 1400 метров по вертикали. И от базового до вершины ещё столько же.
Пришлось выложить и оставить в машине фотокамеры и всякие приятные мелочи, чтобы взять побольше груза.
- Понтовщики дешёвые! - ругалась Сибирячка, привязывая к рюкзаку мешок с длинными металлическими трубками. Мне достались несколько "пеликанов" с аккумуляторами и два футляра по полтора метра длиной, в сечении треугольных.

Лидером нашей группы носильщиков был назначен дотошный китаец. Всё у всех лично проверял - и как кошки затянуты перед выходом на ледник, и все ли карабины замуфтованы (это когда он нас связаться заставил), и прочее в том же духе. Узлы он все сам вязал. Советы и соображения агрессивно не слушал. Мне не удалось втолковать ему, что на этом леднике связываться не следует, что связка только увеличит риск аварии. Наноменеджеру как об стенку.

В обычном базовом лагере толпа народу. Нынче пятница, завтра восходителей притащится ещё больше. Наш базовый выше обычного, стало быть все эти стремящиеся на вершину люди будут ходить мимо нас. Поутру вверх, после полудня вниз. Не затоптали бы.
На заднем плане видны два следующих вулкана этой же вулканической цепи, на юг от нас. До ближнего 75 км, до дальнего - 165.



В нашем базовом поставлена большая палатка, где временно размещались товарищи учёные и шерпы. Общага, короче.



На закате тень от вулкана красиво легла на дымку внизу.



Та же тень. Справа палатка-общага, две оранжево-серых это палатки постоянного персонала лагеря, позади них красная - наша с Сибирячкой.
На переднем плане яма с белым мусорным мешком. Сами догадывайтесь, что в том мешке.



Пожалуй, таки расскажу.
В том мешке зиплоки с говном. А в общаге стоит ящик со срульнаборами (shitkit). Когда приспичит, берёшь набор и идёшь в специально вырытую снежную яму. Вот что в срульнаборе:



На обороте мишени - подробная инструкция, она гласит примерно следующее.
Кладёшь на снег мишень, на неё гадишь(не дай Джа промажешь!). Потом мишень с говном суёшь в бумажный пакет (в тот пакет уже насыпана горсть кошачьего сортиронаполнителя). Это убираешь во второй бумажный пакет, затем в зиплок. Использованную туалетную бумагу туда же. Тщательно закрываешь и в белый мешок, что в яме.
Мешок потом унесут вниз. Кто-то унесёт, чур не я.

Впрочем, известно, кто понесёт - комендант базового лагеря. На предыдущих фотах он в жёлтой куртке. Парень заслуживает пары фраз, хоть и не помню, откуда он и как его зовут. Американец, лет 25.
Он со своей девушкой решил пройти Тихоокеанскую тропу (The Pacific Crest National Scenic Trail, или PCT), это маршрут от Мексики до Канады, длиной не меньше 4270 км. "Не меньше" потому, что практически в любой год туристам приходится давать крюка, обходя лесные пожары. Обычные психи ходят эту тропу с юга на север месяцев за 5-6, бегуны за 3, медленные за 9. Его девушка сошла с маршрута через два месяца, и больше он её не встречал, заканчивал тропу один. Из-за неё - типа, шла медленно - он немного не уложился в запланированные 5 месяцев, расстроился, и на следующий год пошёл эту тропу в одиночку, с севера на юг. Много думал и беседовал сам с собой, те четыре с половиной месяца, что свою плоть на тропе умерщвлял. Всю жизнь свою бестолковую вспомнил и критически переоценил. Потом разыскивал бывших одноклассников и извинялся, что в пятом классе подножку поставил или в детсаду в компот плюнул.
Вот что туризм животворящий с янками делает!

Утром китаец нас поднял задолго до рассвета. Надо будет с этим что-то сделать, так он нам весь кайф от экспедиции, сука, обломает. А пока, ни вермуту не попив, ни в сику не доиграв, связались, впряглись в рюкзаки с грузом и полезли наверх.



Китаец первый, за ним шёл юный парнишка, который был решительно не в состоянии держать более-менее ровный темп. Опасаясь горняжки, он нажрался с утра диакарба и в результате каждые минут двадцать ссал как конь. Поначалу он просил дам отвернуться, потом забил, ссал где приспичило, кажется, иногда даже на ходу, не останавливая связку. Как он от обезвоживания и недостатка солей не помер, не знаю. И как его Сибирячка не пришибла ледорубом по башке, тоже удивляюсь - она привыкла ходить первой в связке, задавая темп, а тут прямо следом за этим ссыкуном, и ещё верёвкой к нему привязана.

Солнце выглянуло наконец-то.



Поле кальгаспоров. Небольшое, не страшное. В Южной Америке эти хреновины бывают в два человеческих роста...
Сибирячка решительно отказалась использовать слово "кальгаспоры". Англо-испанское название "пенитентес" ей больше по душе, что-то созвучно-гармоничное напоминает.



Трещины пошли, глубокие.



Преодолеваем как умеем.



Последний рывок на край кратера



Экспедиционная палатка в кратере.
Сбрасываем груз с плеч, наконец. Оказывается, в двух треугольных футлярах, что я сюда заволок, находятся автоматические анемометры. А трубы, что тащила Сибирячка - каркасы для других палаток, поменьше этой.



Мы залезли в палатку, где уже отдыхали человек шесть-семь. Кроме Супермена знакомых не было.
У горелок хлопотал высокий бородатый мужик, его лицо было густо намазано чем-то синим и зелёным. К мужику обращались как к врачу.
- Ты тут док? - спрашиваю, - не посянишь ли нюанс?
- Валяй, - говорит, - если сифилис, то вниз иди, остальное вылечу.
Я достал из кармана прищепку-оксиметр.
- Он мне показывает 86% кислорода, это что значит?
- Это означает, - док изучающе меня рассматривал и говорил медленно, - что жить тебе на этой высоте осталось минут пятнадцать, от силы двадцать.
Никто кроме меня не улыбнулся.
- Что, прибор врёт? - с надеждой спросила Сибирячка, - У меня 94 показал.
- Ты жить будешь, - кивнул врач. Он достал свой оксиметр, чуть побольше моего, и защемил на моём пальце. Кислород 87%, пульс 68.
- Посиди, пока никуда не ходи. Я тебе какао сделаю, - док рылся в мешке с продуктами.
Какао он не нашёл, сказал, будет горячий шоколад. Он кинул в кружку с горячей водой пригрошню кулинарных шоколадок (редкостная дрянь на пальмовом масле, не стану юлить), зацепил с пола из-под ног горсть снега, тоже кинул в кружку, и размешал вот это всё средним пальцем. Облизал палец, поставил кружку передо мной и вышел из палатки.
- Ты его давно знаешь, он точно врач? - обратился я к Супермену, - И слово "гигиена" он слыхал, краем уха хотя бы?
Супермен солидно покивал.
- Вуди врач, Вуди суперпрофи. Верь ему. Он работал в очаге эпидемии эболы в западной Африке. И в холерных лагерях. И ещё много где Вуди работал. Пей, не отравишься.

Сибирячка заварила чай в кружках, и залила термос, на обратную дорогу в базовый лагерь.
Я аккуратно проковырял в снегу за спиной ямку и незаметно (надеюсь, что незаметно) вылил туда субстанцию, что готовил Вуди. И затёр снегом следы преступления.

Мы уже допивали чай с печеньем и шоколадом (нормальным шоколадом!), когда вернулся Вуди. Но сказать мне он ничего не успел. В это же время подошла ещё одна тройка шерпов, горноспасатели из Орегона. Они вышли раньше нас, но их обогнали даже мы - связка с суперосторожным китайцем и с перманентно ссущим пацаном. Мужику из орегонской тройки было реально плохо. До кратера он дошёл чисто на зубах, на силе воли. По уму, им надо было бы оставить груз на тропе: ввернуть ледобур подлиннее, повесить на него мешок с грузом, воткнуть рядом веху с отражателем и уйти с заболевшим вниз. Но упёртость наше всё. Кто бы без неё, родимой, хоть на какую гору влез?! Может быть янки и поступил по уму, но этот парень русский, хоть и вырос в америках.

Вуди сразу стало не до меня, и я спокойно пошёл искать Копа, начальника экспедиции, чтобы разъяснить китайца.
Получив от Копа карт-бланш на самостоятельные действия и на подбор людей в свою связку, я горячо и искренне попрощался с китайцем. Радость расставания была обоюдной, конечно же.

В связке на спуск с нами третьим пошёл весёлый парень, австриец, за полгода до этого ходивший на Аконкагуа. Так, за приятной беседой об Аргентине, её высоких горах, красном вине и огромных порциях мяса, без суеты и приключений мы спустились в базовый лагерь к своей палатке.



Неранним утром, без суеты позавтракав и дав солнцу хорошенько всё осветить, мы попёрли очередную порцию груза в кратер.



Все шерпы, которые типа нормальные, ушли ещё затемно, но у меня мандат, карт-бланш, и прочие свидетельства исключительности, лично Копом пожалованные. Третьим с нами шёл немногословный Исследователь.
На этот раз мы тащили главным образом продукты и газовые баллоны. Неудобным предметом была только портативная барбекюшница, лёгкая, но неказистая.

Вот ледник, что вчера прошли в потёмках и потому не разглядели.



А тут на горизонте виден следующий вулкан цепи, в 145 км к северу.



Было солнечно и безветренно.
- Припекает-то как, - зевнула Сибирячка, присаживаясь, - и жрать охота!
- Первые признаки горной болезни, - пробасил Исследователь, - Жрать хочется, спать хочется, идти не хочется.
- Значит, у меня по жизни хроническая горняжка, - сказал я.
- Может, и правда, перекусим существенно? - Исследователь проигнирировал стандартный ответ на свою присказку.
Я посмотрел на часы.
- Не возражаю, времени у нас вагон, шли быстро, осталось немного. Чай, печенье?
Тяжёлый взгляд Сибирячки был мне ответом.
- Мясо хочу! - решительно сказала она, - Как австриец вчера аргентинские стейки описывал, помнишь ведь, с кровью, по килограмму весом! Желудочный сок до сих пор рычит диким зверем. Стейка нет, давай хоть по паре сарделек зажарим!
Мы с Исследователем переглянулись. Он пожал плечами.
- Да что вы меньжуетесь, как католические канадцы какие! - обидно обозвалась Сибирячка, - Такие приличные, в смокингах, с цилиндрами на отлёте, и слово "фак" им не скажи уже!
- Продукты же считанные, подруга...
- Строго говоря, - осторожно сказал Исследователь, - у нас сухой корм считан, и резерв по нему есть, а вкусняшки типа сарделек задуманы на отвальной пир. И барбекюшница, что я тащу, тоже только для него.
- Я отказываюсь от своей сардельки на отвальной, я желаю захавать её немедленно! - заявила Сибирячка, и добавила тоном ниже, - С чего бы так нельзя было?
- И я за, - поддержал Исследователь, - горняжка она сейчас, а не в конце экспедиции.
- Сговорились, прохвосты! - вслух смекнул я. И тут мне остро захотелось сардельку. Насквозь горячую, истекающую жиром. Аж в брюхе заурчало. И ещё пришло понимание, что бороться с желудочными порывами мне совершенно не хочется.
- Таможня, похоже, даёт добро, - заметила наблюдательная Сибирячка, доставая из клапана рюкзака пачку сарделек. Очевидно, подготовилась ещё когда рюкзак утром паковала.
- И это правильно, - Исследователь полез в рюкзак за барбекюшницей, - завожу шарманку.

Пока жарились сардельки, Исследователь пустился в рассуждения, что на высоте снижается обоняние и теряется вкус, следовательно надо есть еду с сильным вкусом, например, баварские сардельки, и запивать сильно ароматными винами, например, гевюрцтраминером. Тут он извлёк откуда-то фляжку и уточнил: гевюрц из Германии.
На это Сибирячка достала пластиковые бокалы.
Ну точно сговорились! Причём заранее!



- И не стыдно вам, товарищи учёные, доценты с кандидатами? Целая экспедиция интернационального народу каждый грамм считает, чтобы лишнюю батарейку затащить на гору, на алтарь науки, а вы тут неучтённое бухло фляжками по карманам ныкаете!
- Это предмет первой необходимости, даже нулевой! - сурово перебил Исследователь, - Ну и не преувеличивай про каждый грамм, это пусть National Geographic втирает читателям-обывателям. Но мы-то знаем!
- А у Вуди в мешке большая бутыль спирта, сама видела! - наябедничала Сибирячка, - Так что мы и наверху от трезвости не вымрём.

Нечасто мы с Сибирячкой оказываемся в одном кадре, чаще по одному, друг друга фотаем. Но у Исследователя был телефон.
А вот вилок не было ни у кого из нас. Так и жрём сардельки с ледорубов.



А умудрённый жизнью Исследователь - с ледового крюка.



Мы пришли в лагерь вразвалочку, сытые и довольные, почти не уставшие, будто и не тащили тяжёлые мешки без малого полтора вертикальных километра.
Мудрый Исследователь точно знал - с горняжкой надо бороться правильно и немедленно. И готовиться к той борьбе надо заблаговременно.

Лагерь в кратере разросся, ещё Хиллебергов понаставили.



Пока я вываливал продукты в кухонном углу главной палатки, Сибирячка с Суперменом обсуждали планы у входа. А я пользуюсь случаем показать палатку изнутри.



Надо доложиться доктору, где только его черти носят?
Вуди рыл снег внутри одной из палаток.
- О, нет, это не можешь быть Настоящий Ты!  - воскликнул он, завидев меня, - Настоящему Тебе надлежит лежать в базовом лагере, болеть головой и смачно блевать харчами! Изыди, адский призрак, чур меня!
- Всё окей, док, - сказал я, - на моём оксиметре кислород уже 89, твой больше 90 покажет.
- А у меня 95, - встряла Сибирячка, - привет, Вуди!
Вуди кинул в нас снегом с лопаты. Мы оставили его в покое, до ужина.



Весной 2020, когда первая волна китайского вируса наводила жуть на США, Супермен прислал мне ссылку на репортаж из Нью-Йорка. Там показывали полевой госпиталь. Палаточный городок, развёрнутый на площади, а может быть на стадионе. Репортёрша пыталась что-то спросить у начальника этого госпиталя, мужика в зелёном одеянии. Начальник отмахнулся от корреспондентки характерным жестом, не то ладонью, не то средним пальцем, и быстро ушёл работать.
"Узнаёшь нашего дока?" - спрашивал Супермен. Ещё бы Вуди не узнать!

Есть люди и в этом мире, будь он проклят... (с)

продолжение последует