Елена Валерьевна никогда не отбеливала анус. Не то, чтобы она этим гордилась, но и стыда особого не испытывала. До сегодняшнего вечера.

- Ты жопу что ли не вытерла?

Безобидный вроде вопрос выбил ее из равновесия и задел если не до глубины души, то до селезенки минимум. А то, с каким упреком он был задан, Елена Валерьевна сочла за личное оскорбление. Хорошо, что Сережа не видел ее лица, того, как сильно она покраснела. Но это и немудрено, ведь войти в нее он собирался сзади.

Трахаться перехотелось.

Елене Валерьевне стало как-то неуютно, они с Сережей враз стали чужими людьми, и ей показалось неправильным стоять раком перед совершенно не родственной душой.

Она попыталась встать, но Сережа все еще держал ее за бедра.

Елене Валерьевне было чуть больше тридцати, она работала главным бухгалтером в солидной фирме, была сильной и независимой женщиной, полностью обеспечивая себя. Сереже на днях стукнуло сорок, он был вольным художником и не гнушался принимать подарки и ухаживания от слабого пола.

Их роман был курортным, коротким и бурным.

И кажется, он закончился.

Эрекция Сережи таяла на глазах, как президентская десятка в руках пенсионера. За окном пела, плясала и веселилась летняя ночная Ялта.

- Тебе пора, - сказала Елена Валерьевна, поднимаясь. Ее груди были небольшими, но у Сережи и таких не было.

- Куда я пойду? – обиженно спросил он, - я же у тебя живу.

- Уже нет, - пожала плечами Елена Валерьевна, надевая футболку. Черные кружевные трусы куда-то подевались. На белой футболке красовались глаза с длинными ресницами и алый рот. Небритый лобок Елены Валерьевны дополнил картину, добавляя лицу бороду – вылитый Фидель Кастро времен солирования в QUEEN.

- И дернул же черт сегодня потрахаться при свете, - вздохнул Сережа, коря себя за длинный язык. – Ну прости, а? Нормальный у тебя анус. В моем вкусе.

- Тогда уйду я, - решительно произнесла Елена Валерьевна, не слушая оправданий незадачливого ухажера. Она проворно напялила цветастые шорты выходного дня, взяла сумочку и телефон. – Чтоб утром тебя здесь не было!





Ночь была теплой, безоблачной и манящей. От Бригантины, где остановилась Елена Валерьевна, до набережной, где обитал вечный праздник, было рукой подать.

В Ялту она приехала с подругой Светкой, секретаршей босса. В первый же день в парке им встретился Сережа. Обходительный, утонченный и феерично несуразный, он сразу покорил сердце светской бухгалтерши. Они гуляли до позднего вечера, пообедали в «Чайке», поужинали в «Апельсине» (за Елены Валерьевны, разумеется, счет), а вечером Сережа рассказал какую-то невразумительную историю про воров, которые украли все его деньги и чувство юмора, и напросился ночевать к дамам. Он уже предвкушал тройничок, но у Светки оказались месячные, и она ушла спать на лоджию.

Это было три дня назад. С тех пор много воды утекло (а у Светки не только воды), и вот Елена Валерьевна в гордом одиночестве бороздила ночной курорт.

- Ай, харошая! – раздался голос из темных кустов, - хочеш с настаящим мущиной в горы прокатица?

Настоящий мужчина был бы сейчас кстати, но в горы Елене Валерьевне не хотелось. Она вообще высоты побаивалась. Поэтому на всякий случай прибавила шагу.

- Куда таропишса? – раздался второй голос. Двое настоящих мужчин представляли в два раза больше опасности, и Елена Валерьевна побежала.

Правда недалеко, потому что с размаху уткнулась в кирпичную стену, отчего начала падать на спину, и если бы не сильные заботливые руки, подхватившие ее, обязательно завершила начатое.

- Ленка?!

Кирпичной стеной оказался Максим Анатольевич Ложкин, начальник управления перспективного развития в солидной фирме Елены Валерьевны. Коллега, стало быть.

- Макс? – на выдохе произнесла она.

Обычно Максима Анатольевича все называли мистер Проппер за характерный внешний вид и за то, что он закрутил служебный роман с уборщицей против ее воли. Коллектив осудил, но за уборщицей стояли тряпки и ведра, а за Максом – дядя, заместитель директора. Макс был компанейским, улыбчивым и туповатым. Все свои повышения он воспринимал как само собой разумеющееся. А дядя трудился не покладая рук, чтоб племяш чувствовал себя на фирме уютно. Шаловливых, как выяснилось, рук. На прошлой неделе дядя был уволен из солидной фирмы под подписку о невыезде и три уголовных дела.

Елена Валерьевна отчетливо слышала двумя своими ушами, что «лысого дурачка» директор выгонит сразу по возвращении того из отпуска.

- Ага! – обрадовался счастливый пока отпускник. – Какими судьбами?

Перед глазами Елены Валерьевны встала афиша «Индиана Джонс и Анус Судьбы».

- Да так, - ответила она уклончиво.

- Ну круто! – не обратил внимания на смятение собеседницы Макс. – А мы на свадьбе гуляем. Это моя чика!

Елена Валерьевна посмотрела на чику – сорокалетнюю воблу с замашками девочки-подростка.

- Мэри, - протянула руку та.

Елена Валерьевна не разобралась, нужно пожать ее, поцеловать или отбить пятюню, поэтому просто проигнорировала.

Настоящие мужчины ретировались в редких кипарисовых зарослях, чему Елена Валерьевна была несказанно рада и почувствовала некую признательность к Максу. Такая компания гораздо лучше, чем никакой.

- Свадьба? – спросила она.

- Ага! – закивал головой Макс. – Тамада – закачаешься! Конкурсы – вообще отпад. Прямо сейчас мы участвуем в таком – найди любовь в Ялте!

- На одну ночь? – пожала плечами Елена Валерьевна.

- Это свадьба, - укоризненно посмотрел на нее Макс, - хотя бы на год.

- Там дело совсем не в этом, - вновь подала голос Мэри. Голос был низким, прокуренным и грубым, Елена Валерьевна такой брать отказалась.

- А в чем? – из вежливости спросила она.

- Совет да любовь! – проникновенно произнесла Мэри.

- Ветчина и сыр, - торжественно добавила Елена Валерьевна.

- Чук и Гек, - радостно поддержал разговор Макс.

Мэри буркнула что-то про себя, но из-за особенностей голоса это стало достоянием всей компании. «Дебилы» - четко расслышала Елена Валерьевна.

- Короче, - взял инициативу в свои руки Макс, - на свадьбе молодоженам первое пожелание - совет да любовь. На нашей свадьбе пошли дальше – разделили гостей со стороны невесты и жениха. Одним нужно до рассвета найти совет, а вторым – любовь.

- Ну, допустим, совет тебе каждый местный алкаш даст, - сказала Елена Валерьевна, - даже если тебе он не особо нужен. С любовью, я думаю, продолжать аналогию не стоит?

Мэри закатила глаза, а Макс продолжил:

- Да нет, все сложнее. Или проще, - почесал затылок он. – В общем, эти буквы – Л, Ю, Б и так далее, вытатуированы на телах людей. Любовь – на людях в розовых рубашках. Совет – в голубых. И вот нам нужно всех их найти в Ялте за ночь, сделать фотоотчет и тогда мы победили. Круто, да?

- Наши – розовые. Невестины – голубые. – вставила Мэри.

- Нужно найти шесть людей в розовых рубашках за ночь в Ялте, раздеть их, сфотографировать и собрать коллекционное слово? Я правильно поняла?

- Точнее даже я бы не резюмировал, - уважительно кивнул Макс.

Елена Валерьевна подумала, что это так себе достижение, но промолчала.

- Эти люди хотя бы подставные? – уточнила она.

- Не знаю, - ответил Макс, мы пока только одного нашли, и с ним пришлось повозиться.

- Побежал от нас, - добавила Мэри, - раздеваться не хотел…

- Шесть грустных букв по Ялте решили погулять, - задумчиво произнесла Елена Валерьевна, - один конкретно выхватил, и их осталось пять.

- Ага, в точку, - довольно заулыбался Макс. – Вот, кстати, подсказка.

Он развернул клочок бумаги.

- Там, где диск утопает в море, ты продолжишь свою лав-стори.

Мэри пояснила:

- У каждого найденного есть новая подсказка – ключ к следующему.

- Там, где диск утопает в море – это, наверное, закат, – блеснул дедукцией Макс.

- Или серпантин в Ливадии, - продолжила Мэри, - оттуда машины через отбойник часто в море улетают. На каждой сразу по четыре диска. Это еще если тормозных не считать и сцепления.

- Или ночной клуб какой-нибудь. Там диски Стаса Михайлова наверняка каждый вечер в море швыряют.

- Ночной клуб, - начала размышление вслух Елена Валерьевна, - или ресторан, кафе, что-нибудь прибрежное. Точно! Апельсин! Который прямо на воде, на сваях в виде корабля.

- Апельсин – круглый, - сообщил Макс. Логический вывод, достойный начальника управления.

- Ты права, сестренка! – воскликнула Мэри и так хлопнула Елену Валерьевну по плечу, что у той чуть не выпал вставной зуб.

Сначала Елена Валерьевна хотела поспорить насчет родственных связей, но потом ей вдруг показалось даже милым стать своей хоть где-то, пусть и в такой разношерстной компании.





«Апельсин» встретил их негромкой приятной музыкой, приглушенным уютным освещением и Юрой. Юра улыбался всем подряд, любезно разводил гостей по столикам и вообще был очень мил. Мускулистый торс его был спрятан под розовой рубашкой.

- Добрый вечер! – широко улыбнулся он Елене Валерьевне, возглавлявшей делегацию.

- Снимите рубашку, - сказала та.

- Я сниму рубашку, - наклонился он к ней, - и выдеру тебя ей, а ты будешь визжать, как сучка, и просить еще! Но только после последнего клиента, - виновато добавил он.

Елена Валерьевна подумала, что он умеет найти подход к гостям, и не ответить ли ей согласием, ведь в этом сером мире так мало по-настоящему стоящих предложений.

Но тут Макс, который был тоже не из слабаков, да к тому же вчетверо больше Юры, просто взял его в руки и буквально вытряхнул из рубашки. Тот выпал на пол и захныкал.

Выпал, нужно сказать удачно – лицом вниз. На наших искателей смотрела крепкая спина с вытатуированной хной буквой Ю.





Они шли по многолюдной набережной под нестройный хор уличных музыкантов, исполняющих композицию «Кто во что горазд».

- Второй банан уходит в путь, про букву Б ты не забудь, - прочитала Мэри записку, вытащенную из Юры.

- Забудешь тут про Б, когда на дорогах в каждой второй машине губастая сидит, - пробурчала Елена Валерьевна.

- Вы что же, думаете, эти Б имеются ввиду? – встрепенулась Мэри, - это второй банан по-вашему на эМЖээМ намекает? Нам оргию нужно искать?

- Это Ялта, дорогая моя, - со знанием жизни сказала Елена Валерьевна, - здесь не ты ищешь оргию. Здесь оргия находит тебя.

- Приглашаем вас, - подскочил к ним вороватого вида зазывала, - совершить незабываемое ночное приключение на катере!

Елена Валерьевна посмотрела на пирс. Там в синем неоновом оперении красовалось продолговатое суденышко.

- Когда отплытие? – спросила она.

- Ровно в два часа, - затараторил зазывала, - всего тысяча рублей, и незабываемые впечатления, которые останутся с вами на всю жизнь, обеспечены.

- А предыдущий? – не слушая тарахтения, уточнила она.

- В час был, - осторожно ответил зазывала.

- Стало быть, в эти календарные сутки это второй рейс?

- Стало быть… - совсем уж нерешительно кивнул зазывала.

- Синий банан, - пропела Мэри, - похож на обман…

Елена Валерьевна заметила удивительное сходство ее голоса с оригиналом.

- Нам три билета! – рявкнул Макс, - и поживее!

Зачем им три билета, если обшмонать пассажиров можно и на берегу, хотела уточнить Елена Валерьевна, но Макс уже сунул в руки зазывалы три тысячные купюры.

На них надели оранжевые спасательные жилеты и усадили на свободные места в разных концах катера. Ночью, в синем неоновом свете и под спасательными жилетами было трудно понять, кто из благородного собрания в розовой рубашке, кто в деловом костюме, а кто вообще с голым торсом из числа любителей пощекотать не только нервы, но и соски.

Рядом с Еленой Валерьевной сидел вшивого вида интеллигент. Он то и дело косился на нее, а когда катер рывком тронулся, схватил ее за коленку.

- Простите, я волнуюсь, - промямлил он, но руку не убрал.

Было весело, брызги били в лицо. Катер быстро набирал скорость.

- А вы одна здесь? – спросил интеллигент.

Елена Валерьевна кивнула.

- Это хорошо, - сказал он и сильнее стиснул коленку Елены Валерьевны, - тогда ко мне или к вам?

- Что? – громко удивилась она.

- Чего вы так кричите? - зашипел интеллигент, - у меня в первом ряду жена и дети сидят…

Елена Валерьевна обратила внимание, что семью интеллигента уже как раз досматривал Макс. Она обернулась – там вовсю активничала Мэри. А прямо здесь активничал интеллигент – он сунул руку ей под жилет в надежде помять грудь. Такой прыти Елена Валерьевна не ожидала и ухватила его за кисть.

- Уаааа! – заорал тот. Кажется, она сломала ему палец.

Тот и вправду смотрел немного в сторону.

- А ты любитель близких знакомств, да? – спросила Елена Валерьевна. Интеллигент сначала закивал, а потом замотал головой, что могло означать и да, и нет.

- Так вот я тоже не тяну резину. При следующем сближении я засуну тебе этот палец в жопу.

Было видно, как интеллигент взвешивает все «за» и «против». Палец его, и жопа тоже его. Так зачем ему посредники? Интеллигент вздрогнул и отшатнулся, а катер в это время дал разворот.

- Йуууух, - произнес интеллигент и выпал за борт.

- Стоп машина! – заорал кто-то.

- Папочка! – заорал кто-то другой детским голосом. – Папуля!

Макс терпеть не мог семейных драм, поэтому нырнул спасать интеллигента. Когда его всем миром затаскивали на борт, выяснилось, что интеллигентские брюки были уже приспущены, и вряд ли он старался избавиться от них в воде.

Елене Валерьевне льстило, что на нее дрочили, но сейчас важно было не это, а свеженабитая Б на интеллигентской ягодице.





- За чаем Ростропович и Монеточка в очко играли, лузгая конфеточки, - зачитала Мэри.

- Спасибо, держите в курсе, - ответила Елена Валерьевна.

Макс в трусах сидел на парапете, нагретом за день, и даже в третьем часу ночи приятно греющем простату, разложив рядом одежду на просушку. Некоторые отдыхающие уже накидали ему немного монет.

- Да нет, ты не поняла, это подсказка! – сказал Макс, а потом посмотрел на нее, - или поняла?

Елене Валерьевне нужно было что-нибудь отвечать, как-то выразить свою позицию и по возможности не обидеть Макса.

- Сто лет в очко не играла, - выбрала она нейтральное.

Они помолчали некоторое время.

- Знать бы, кто такой Ростропович, - произнес наконец Макс.

- Музыкант, - ответила Мэри, - виолончелист вроде.

Они помолчали еще некоторое время.

- Знать бы, кто такой виолончелист, - произнес Макс.

- Сука, мы такими темпами до утра просидим! – взорвалась наконец Елена Валерьевна. – Давайте к сути: Ростропович музыкант, Монеточка вроде как тоже. Они жрут конфеты и играют. Отдыхают, стало быть. Чилят. Спрашивается, где?

- Ростропович умер, - с прискорбием сообщила Мэри.

- Лучшие уходят, - согласилась Елена Валерьевна, - но я думаю, здесь все не буквально. Где бы могли отдыхать двое музыкантов, прости Господи, композиторов?

- В доме композиторов, - буднично произнес Тарзан-Макс.

Елена Валерьевна второй раз за вечер посмотрела на него уважительно.

Сказано – сделано.

На пятачке перед Домом композитора собрались байкеры. Не все были на мотоциклах, а если совсем точно – один. Остальные предпочитали скутеры, а двое – электросамокаты. Один пришел пешком.

Но все были в черных косухах и красных банданах. Попробуй пойми, у кого под черной кожей розовый хлопок.

Макс в одних трусах, Елена Валерьевна без трусов, но в шортах, и Мэри в куче одежды, но такой, что лучше бы без, немного выделялись в коллективе.

- Хай, брателла! – хлопнул по спине ближайшего байкера Макс, - где зажопника потерял?

- Я его и не находил, - смущенно пробормотал «брателла».

Вперед выступил единственный мотоциклист.

- Вам чего надо, членистоногие?

Навстречу вышла Мэри.

- Мне нужна твоя одежда, ботинки и мотоцикл!

Байкер начал водить глазами в поисках того, кто это сказал. Наконец его взгляд остановился на чике. Брови вопросительно изогнулись.

- А ну, скажи еще что-нибудь.

Ситуация накалялась. Все знают, что один в поле не воин. Это байкерское сообщество пошло дальше – и втроем-вчетвером он были в поле не воинами, но сейчас-то их было двадцать.

- Если я скажу, ты замолчишь навеки, - угрожающе произнесла Мэри.

Байкер потянулся в карман необъятных кожаных штанов. Там у него могло быть все, что угодно, от пропуска в санаторий до резинового члена сорок второго калибра.

В это время с характерным звуком дребезжащих кастрюль из-за угла выскочил мотороллер Веспа, дал круг почета и остановился в самом центре намечающихся разборок.

Рулил Веспой напомаженный рокер в розовой рубашке и бермудах.

- Я не опоздал? – спросил он. – Новую татуху набивал.

На всех видимых частях его тела не было заметно ни одной старой.

Мэри переключила внимание на вновь прибывшего.

- Мне нужна твоя одежда, мотоцикл и… - она посмотрела на босые ноги рокера, - все.

- Ты че такая грустная? - рассмеялся розовый рокер, - улыбнись. Смотри, че у меня есть.

Он задрал рубашку, показывая всем свой пупок, вокруг которого была набита буква О в виде лучистого солнышка.





Они поднимались уже четверть часа, все время вверх и вверх. Мэри в такт шагам повторяла подсказку.

- На стену бабе вешаешь ружье? В конце будь добр - пристрели ее.

Между женским тиром и музеем Чехова они выбрали второе. Хотя бы потому что в Ялте не было женского тира.

Еще на дальних подходах к музею они насторожились. Искусство не должно так пахнуть. Но определенно пахло.

Их кто-то поджидал у забора у самого входа в музей. На корточках, явно в засаде. Макс вышел вперед, заслонив собой девушек.

Елена Валерьевна сначала удивилась, ведь ждать в засаде гораздо удобнее в кустах, но оценив ландшафт, поняла, что ближайшие кусты были по ту сторону трехметрового забора, в садике при музее, и состояли преимущественно из бамбука.

Поджидающий вдруг вскочил. По всей видимости они его разбудили. Это был полненький мужик в грязной розовой рубашке.

- Сколько вас можно ждать? – заорал он на них. – Меня мамка дома ждет, окрошку приготовила! А вы…

Мужику было под сорок. Мамке видимо около шестидесяти.

- Вот, давайте, фотографируйте! – не унимался он, задирая футболку. Там была В вполне установленного образца. Эта часть квеста пока выглядела самой легкой, если не считать внушительного подъема.

Макс сделал фото, и мужик собрался уходить.

- Стой! – окликнула его Елена Валерьевна. – А подсказка?

- Подсказка?! – психанул мужик. – Подсказка?! Вот она, подсказка!

Он указал рукой в огромную кучу говна собственного производства. Где-то в ее недрах была скрыта единственная доступная этому тщедушному человечку бумажка – листок с подсказкой.

- Я из-за вас тут всю ночь дрищу, а я никогда себе такого не позволял. У меня восемь классов консерватории!

И чтоб его не заставили исправлять оплошность, он бросился наутек. Похоже в его консерватории был неплохой преподаватель по физподготовке.

Куча была действительно очень большой, она возвышалась над тротуаром, как пирамида в песках Египта. Елена Валерьевна посмотрела на нее со смесью брезгливости и уважения. Макс с Мэри переглянулись.

- Макс? – спросила Елена Валерьевна, намекая, что репутационные издержки начальника управления перспективного развития и так уже велики.

-Да, - согласилась Мэри, - это твой шанс. Один раз руки в говне, зато потом вся жизнь в шоколаде.

Предрассветные сумерки начали отступать, унося с собой ночную сказку и неестественность происходящего, оставляя только вполне реальную кучу говна.

- Ну нет, - сказал Макс.

- Нет, так нет, - психанула Елена Валерьевна, развернулась и пошла прочь. Она уже не раз так блефовала, брала на понт, играла в темную, и всегда это срабатывало. Сейчас они ее окликнут, скажут, что погорячились и Макс вытащит из кучи подсказку.

Но время шло, отмеряемое ее шагами, а сзади стояла тишина. Елена Валерьевна вдруг поняла, как сильно она устала. Захотелось улечься в кроватку и вытянуть ноги. 

Это нее ее война, то есть, не ее свадьба. Она сделала, что могла, заодно скоротав ночь.

Елена Валерьевна оглянулась. Макс и Мэри все так же стояли над кучей говна, как два военачальника над картой, и ничего не предпринимали.

- Аривидерчи! – крикнула она им, но не дождалась ответа.





Елена Валерьевна открыла дверь и включила свет. Сережа спал прямо на пороге – не смог открыть третий замок, который даже изнутри встретил его замочной скважиной. Он был пьян и жалок.

Елена Валерьевна чуть подвинула его ногой, чтоб протиснуться к обувнице. И только сейчас обратила внимание, что на Сереже розовая рубашка.

- Да ну, - сказала Елена Валерьевна.

- Да не, - покачала головой Елена Валерьевна.

- А вдруг, - заинтересовалась Елена Валерьевна.

- Да ну нах@й! – воскликнула Елена Валерьевна, кряхтя, снимая с Сережи рубашку.

На лопатке Сережи красовался мягкий знак.

- В жопу не дам, - пробубнил Сережа. – По крайней мере, не всем сразу!

- Спи, болезный, - уложила его правильным ракурсом Елена Валерьевна, доставая телефон.

Фото. Отправить. Подпись. «Держи, почетный свидетель»

И следом еще одно сообщение. «И найди себе нормальную работу. А то эта подошла к концу».

Елена Валерьевна вышла на балкон.

Брезжил рассвет.

В кустах под балконом настоящие мужчины кого-то драли.

- Ооооо даааа! – стонал кто-то.

«Светка», - отметила про себя Елена Валерьевна и налила себе кофе.

Все-таки рассветы в Ялте восхитительно красивы.