1.

Вечер. Выпив закатной мадеры
Ночь спустилась на спящую Русь.
Я бухаю. Без флага, без веры,
И, похоже, в себя не вернусь.

Льётся в глотку полночное пойло,
Надгортанник лаская струёй.
Пару соток и баиньки, в стойло,
Я, шунты и камрад геморрой.

Пару стопок и к папеньке в гости,
К деду, бабушке, в их е*ня.
Там на старом забытом погосте,
Есть дыра, и она для меня.

2.

Прощай, моё заплаканное лето,
Не пить мне боле твой хмельной бальзам.
Был глас в ночи знаменовавший вето,
К финалу веришь этим голосам.

Когда хрипит подкожно и подвздошно,
Когда тонометр мечется в слезах.
Из тьмы души вылазит осторожно,
«Святой агнец» являя чудеса.

Блюдя заветы, догмы и уставы,
Постясь, говея, словно под копир.
Кладя кресты налево и направо,
Являясь в церковь чаще, чем в сортир.

Кляня всё то, чем жил, с наивным жаром,
Лобзая крест – последний оберег.
Предвосхищая яму и фанфары,
Немногословных, траурных коллег.

3.

Не плачь, мой старый добрый Айболит,
Не мни руками эпикриза плаху.
У нас с тобой классический буллит,
Потею? А представь себе, от страху.

Я исполнял твой курс, но не радел,
Ел что попало, бил себя отравой.
Твои шунты я скотски просвистел,
Я искурил их самой пошлой Явой.

Испсиховал, издёргал, истрепал,
В ночи гоняя негатив по нервам.
И вот попал, я всё-таки попал,
Не «насладился» дятел кругом первым.

Не верил, нет. Рассчитывал на фарт,
Загнав в потёмки раненую душу.
Ты зря корпел, врачуя миокард,
Своей отвёрткой роясь в спящей туше.

Да полно, брат, кручина сушит мозг,
А в нём итак, итак хватает дури.
Там водка, девки и пивной киоск,
Там отбывает портативный Босх
Плесни в сосуды и … давай покурим.