Мы ждём команды. Угрюмые, но ещё живые. Я занял место убитого командира отделения. В БМП уютно и тепло, а за бортом проливается небо.
Слева — надёжный наводчик. Уверенный, спокойный, решительный. Цепко ощупывает тридцатимиллиметровой пушкой сектор обстрела. Смотрит в прицел упрямо. Даже слишком.
- Вася, - кричу ему, прижимая ларингофон, - Всё норм?
Вася, не отрываясь от прицела, скалится.
- Всё ништяк, командир.
Вася готов.
В десантном отсеке притихли ребята. Каждый о чём-то думает. О ком-то. И я думаю. Об Ольге. Но думаю коротко. Отрывисто. Недолго. Красивая. Родная. Подумал и хватит. Увидимся после.

Комбат любит, когда море огня. Когда шквал. И мы готовы. Мы тоже любим, когда море и шквал. Машина забита боеприпасами по самую башню. Две тысячи патронов к пулемёту, пятьсот выстрелов к пушке и четыре противотанковые ракеты. Цинки с патронами к АКМ, снаряды для РПГ, короба с лентами для ПКМ, ящики с РГД-5 и РКГ-3, подсумки со снаряженными магазинами, гранаты для подствольников.
Будет вам море, товарищ комбат. Утопим или утонем.

Ориентиры намечены и пристреляны. Впереди — враг.
Я смотрю в триплекс и слушаю эфир. Через мгновение он оживает. Голос командира роты твёрже нашей брони.
- Первая рота! В атаку! Вперёд! Вперёд! Вперёд!
Тройное раскатистое «эр» кипятит мою кровь и я рефреном передаю команду механику-водителю:
- Вперёд! Вперёд! Вперёд!
Двигатель взрывается зверем, протяжно ревёт и машина с места вырывается из окопа.
Мы набираем скорость, гусянки рвут дёрн и я снова кричу водителю:
- Держать строй!
Шлемофон приглушает звуки, но я слышу, как ребята тянут «Ура!». Сейчас страха нет. Он был до и будет после. Сейчас есть лишь бой.

Я не вижу, но знаю — по противнику долбят миномёты. Пикируют сверху болванки, смешивая врага в тесто. Плюются станковые гранатомёты, выкашивая живую силу. Превращая в мёртвое нечто.
Жестокий художник готовит инсталляцию — кровь, мясо, порох, земля и дождь.

Теперь эфир не умолкает. Разбивается треском помех. Рубленные команды и знакомые голоса. Слышу свой позывной.
- Броня девятнадцать. Ориентир два. Сто метров правее. Уничтожить.
Сквозь узкое окошко триплекса нахожу приметный холм. Чуть поодаль замечаю вспышки.
- Вася, видишь? Крупнокалиберный.
Вася молчит. Поворачиваюсь.
- Вася, блядь!
Он меня слышит, но вместо ответа, по привычке, кивает.
Мне смешно.
- Давай короткими. И из ПКТ добавь.
- Понял, работаю.

Хорошая вещь — 2А42. Такая же на вертолётах. Но пороховыми газами башню заволокло после первых же очередей. Я проверил вентиляцию — работает. Хорошо если не придётся надевать противогаз. Осколочно-фугасные снаряды рывками двигаются в ленте.
- Вася, хорош.
Но Вася, для верности, даёт ещё очередь из пулемёта.
- Сделали, - говорит довольный наводчик.

До рубежа спешивания десанта остаётся около километра. Я кричу ребятам - «Приготовиться!». Они заряжены на драку. В последний раз проверяют оружие.
Слышу как по броне щёлкают пули. Снова смотрю в триплекс. Восемнадцатая чуть вырвалась вперёд и тут же нарвалась на ПТУР. А перед нами земля вспучивается кумулятивным разрывом. Механик — умничка — уводит машину влево. Я, на удивление, спокоен. Командую:
- Башня на девяносто вправо. Цель одиночная — танк. Бронебойными. Огонь. Огонь. Огонь.
Вася кричит «Есть!» и мы кружимся в вальсе.
Пушка строчит неумолимо и метко. Тут же шарахаем «Фаготом» и убираем танк с доски.
Водитель притормаживает. Отстреливаем «Тучу» и БМП скрывается в облаке плотной дымовой завесы.
- Выметайтесь! - бойцы на ходу покидают десантный отсек.

Нам бы продержаться ещё немного. Чтобы ребята прошли за бронёй по полю. Чтобы подольше. Чтобы пожили.

Неожиданно пятнадцать тонн железа качает от удара в левый борт. По глазам бьёт рыжая вспышка.
Я глохну и не слышу Васиных криков. Только вижу, как он горит. В каком-то жидком, вязком, густом огне. Через секунду вспыхиваю сам.
Утопим или утонем.



* 8 минут 30 секунд — примерное среднее время жизни бронетехники в неядерном бою.