Самолёт задерживают тучи,
Дрожь в руках, такси, коробка «Кента».
Там сквозь небо, как счастливый случай,
Старый друг несётся из Ташкента.
Вечереет, проявились звёзды,
Целый рой, а может, целый улей.
Едет друг из битвы девяностых,
Улизнувший некогда от пули.

Мы тогда моложе были вдвое,
Бег наш был нахрапистостью боек.
Целый свет сплочён одной бедою,
В бешенстве помойных перестроек.
Мы тогда брели полубандиты,
Полупролетарии из гетто.
Недочеловеки, суть, подвиды,
По стране отхаренных советов.

В чанкайшистской дряни ширпотреба,
Среди горьких росских погорелищ.
Промышляя, братцы, просто хлеба,
(При пожаре как-то не до зрелищ).
Мы громили смрадные доктрины,
Делали бабло, строгали деток
В грустных звуках «Желтой субмарины»,
Над волнами мёртвых пятилеток.

С тяжким скрипом кариесных бивней
Мы дивились чудищем двуглавым.
Наши братья падали под ливнем,
Калашей, межующих державу.
Всё в былом, закаты прогорели,
Отзвенели золотом Маккены.
Нынче те, кто выжил, все при деле,
Пали Римы, сдохли Карфагены.

Эй, уймитесь мокрощелки тучи,
Ветер, дуй! Порви берёзам платья.
Видишь в небе, как счастливый случай,
Старый друг летит в мои объятья.