Питер город сакральный. Так и дышит волшебством и метаморфозами. Недавно например, встретил здесь, в метро, самого Дмитрия Нагиева. Одинокий и серьезный, держался он рукой за поручни. Кепченочка серенькая, пальтишко драповое, в кармане « Огонек». Перчатки, маска. Из под маски усы. Явно накладные.
Он заметил мой удивленный, вот-вот готовый взорваться восторгом взгляд. И начал отбивать морзянку моргая глазами - мол, ну сделай вид что не узнал, да и не выдержал, и вышел явно не на своей станции. Я сошел на следующей. Слегка вспотевший от впечатлений, навстречу продувающему до костей ветру. Погода, пожалуй единственный минус в Питере.

Двадцать пять лет назад, когда дембелем я прибыл в город на Неве, мне было плевать на погоду. Я шатался по Купчино с больной головой, мелочью в кармане и набрел на магазин для участников ВОВ. Там было дешевле и качественней чем в фанерных будках на районе. Встал в очередь, досеменил до кассы, высыпал на блюдце мелочь и предъявил военный билет, где в особых отметках было черным по белому сказано, что я участник Куликовской битвы и Бородинского сражения, геройски гонял татаро-монгол под Полтавой защищая конституционный строй, имею право на выслугу лет месяц за три, и различные льготы, в том числе отовариваться в такого рода магазинах. Продавщица посмотрела, пожевала губами и выдала, что спиртное отпускается только лицам дожившим до двадцати одного. А мне только двадцать. Очередь буквально загоготала – воевать можно, а водку пить еще нельзя. Мужики взяли мне литр. Хотя денег у меня хватало только на чекушку. Тогда я возлюбил этот город и его жителей. Всей душой.

Кентий был родом из Саратова. То есть, при рождении, ему дали имя в честь знаменитого актера Смоктуновского. Папа был поклонником, и в то же время, неважным электриком. Как-то вешая люстру, что-то там не так соединил, сунув не туда пальцы, и вместе с люстрой рухнул на играющего в кубики малыша, который после этого стал Кентием. Невыносимо трудно было заике произносить первую часть своего имени.
Однако это не мешало ему довольно сносно учиться в школе, а в девяносто четвертом году его вообще призвали служить родине, и в составе сводного батальона отправили на Северный Кавказ, где вскоре от этого батальона остались одни кочерыжки. Кочерыжки затем перевели под Питер, где Кентия и демобилизовали вместе с приобретенным к заиканию, нервным тиком на правый глаз.

На тот момент, мы оба были молодыми людьми в активном поиске. Успокоительного для играющих гормонов. И так случилось, что оба посещали один пикантный салун в малосемейной высотке, в Купчино, где собственно и познакомились.

Продажная любовь даже в те времена стоила не дешево, но, я работал слесарем, смотрящим за отопительным бойлером в этой же малосемейке, где в подвальном помещении, ЖЭКО выделяло мне под жилье небольшую кибитушку. В этой кибитушке жрицы любви пережидали облавы, о которых их всегда заблаговременно предупреждали. И даже имели от нее дубликат ключей, на случай если я, вдруг буду на вызове.
Собственно то, кибитушку со всеми инструкциями мне передал предшественник ушедший на повышение, вместе с бесплатным абонементом на посещение салуна, в пределах разумного. Кентий же, однажды очутившись здесь, больше не смог не приходить сюда.
Помимо «мамочки», среди трех-четырех периодически меняющихся «рабочих» девушек-славянок, была одна постоянная. Гражданка Кении, бывшая студентка педагогического. Как ее звали на самом деле неизвестно, но она называла себя Джессикой.
Первая их встреча случилась аккурат в новогоднюю ночь, и жопастая кенийка выделывала незамысловатые «па» в костюме снегурочки, увешанная гирляндами и серебряным дождем. Кентий буквально с ума сошел. Он даже заикаться на время прекратил.

Я позже, чисто в научных целях нырнул туда разок. Ну чунга-чанга она и есть. Как калоша - снаружи черная, внутри красная. Ну ладошки белые. Ну запах немного другой, чем у падших белых женщин. Специфический. Что тут особенного? В чем дело Кентий? А мой друг, отвечал глядя в пустоту, что она для него как с другой планеты. Черная звезда. И продолжал съезжать с катушек. Он работал дубаком в СИЗО, то ли в «Крестах», то ли на «Лебедевке», и всю свою зарплату и левые доходы тратил на Джессику.
Левых этих, у него было предостаточно. Он постоянно влипал в истории с тюремными сидельцами, и ходил по лезвию бритвы, таская «на волю» запаянные в целлофан малявы, а «с воли» водку в грелках и гашиш в трусах. И все для того, что бы добыть нужную сумму для очередного свидания с этой мартышкой.
А когда денег не хватало, валялся на тахте у меня в кибитушке и строил идиотские планы. Как он выкупит ее из борделя, организует гражданство, и они будут позировать у Медного всадника. Она в белом платье с фатой, он в черном смокинге, на фоне играющего «Мендельсона», с последующим созданием крепкой ячейки общества, и выводком черно-белых наследников. Бубнил об этом не переставая. Заебал.

Но вот однажды, он не пришел. И на второй день. И на третий. А через неделю позвонил мне на вахту, и поведал, что пронес в СИЗО одному авторитету двадцать грамм кокса и какие-то важные документы, благодаря которым тому теперь скостят срок с пожизненного, до двадцати пяти. И ровно через четвертак, этот авторитет торжественно премирует Кентия золотыми «Ролекс» и новенькой «Ауди». Прямо у того же Медного всадника. Авторитет поклялся кораном, торой, библией и собственной золотой фиксой. И теперь, по душу Кентия идут оперативники из собственной безопасности в рамках операции «Чистые руки», а он идет на трассу добираться автостопом до Саратова. Ко мне же просьба присмотреть за его черной звездочкой. Я молча положил трубку. Пусть о ней инопланетяне позаботятся. Вернут потом лет через двадцать пять, аккурат к выдаче гонорара и с той же вероятностью. Удачи друг. Дедушка Мороз в подмогу.

Реки воды утекли с тех пор. Четверть века внушительный срок, меняющий людей до неузнаваемости. Но повторюсь, город на Неве - сакральный город. Живой организм.

Я набрел на Кентия в соц.сетях, хотя давно решил, что тот сгинул где-нибудь в Нижнем Тагиле. А он почти не изменился. И мне вдруг захотелось о многом ему рассказать. О своей дурацкой жизни например. О том, что тот бордель все таки однажды накрыли. Что Джессика давно исчезла, возможно уже давно на родине, и работает там преподавателем в школе. Или скопытилась от СПИДа. У них в Чунгачангии это как «за здрасти». Но не стал. Вернее не успел. Увидел свежие фото на его странице. Кентий пару дней назад был в Питере. Прямо в канун этого Нового года. В кампании каких-то сурового вида пожилых мужиков. На фоне Медного всадника. Возле сверкающей «Ауди». С браслетом из желтого металла на левой руке. Издалека четкость не важная, но я был точно уверен, что это за браслет. Я долго вглядывался. И для полноты мне хватало только одного персонажа. Хотя может она его и дома, на кухне ждала. Не удивился бы.

Инопланетяне не одобрили эту историю. Посчитали ее экстремистской и внесли в список запрещенной у них там на орбитах, литературы. Взгляните на ночное небо. Звезды светят чуть менее ярче, и чуть более агрессивней. Убедитесь в этом. Раздолбаи.