Утром первого января, город будто вымер - никого, только на железнодорожном переезде Вадиму встретился одинокий КАМАЗ, ехавший навстречу.
"Украл чего, наверное - и гаишников нет, проверить - думал Вадим, сбавляя скорость на рельсах.
Выездной пост на трассе пустовал, окна закрыты металлическими щитами с бойницами - началось сокращение личного состава в связи с очередной «реформой».
Трасса. Никого.
«Если бы я был Обамой, я бы напал на Россию 1 января - можно брать голыми руками» - думал Еврей, сворачивая на маршрут 306 автобуса, захваченного супостатом.
Автобус ездил из города редко, раз в три часа – значит, успею всех спасти - ухмылялся опер, стараясь не думать о предстоящей схватке с вооружённым старшим оборотнем по особо важным делам.
Думать о тёплой Ольке, спящей сейчас в его постели и ста пятидесяти граммах коньяка для смелости – значительно приятнее.
В селе, на остановках захваченного автобуса не было - значит он в конце улицы, на конечной. Недоперепивший рома корсар Сеня взял на абордаж этот траулер. «Сеня-береги-руку» - так звучала полная кличка капитана Блада, то есть майора Влада.
Еврей вспомнил, как Влад стал Сеней – и засмеялся, хотя смешного ничего не было – на «стрелке» бандиты хотели огреть по голове внедренного в преступную группировку Влада бейсбольной битой, окольцованной в обрезки металлической трубы.
Влад успел прикрыть голову рукой – в итоге полгода больничного и аппарат Елизарова.
«Лучше бы по голове попали – шутил Влад, разминая руку – в голове один хрен – кость. А рука мне нужна делать жим от груди».
« - Хуй у тебя в голове, а не кость…» – поправлял его Вадим.
Мерзкий мокрый снег лип на лобовое стекло, мешая проводить рекогносцировку местности. О, вот и конечная - тупик.
Въезд на остановку перекрыла размалёванная "десятка" ГИБДД – стояла одиноко, моргая спецсигналами.
На перекраску машины в связи с реформой не тратились - отклеили буквы «м» и «и», после чего криво приклеили «п» и «о». Получилось что-то вроде - "пилиция".
Прикольно, в духе времени. От слова "пилить". Бабло, конечно.
Рядом с патрульной машиной никого не было - воины дорог грелись в машине.
Снайперов, группы захвата, вертолётов, переговорщиков и толпы журналистов тоже не было - и это было лучшей новостью похмельного утра.
Вадим припарковался рядом, подошёл к машине ГАИ и постучался корешком удостоверения в окно водителя.
Стекло опустилось.
- Бля, братан! - послышался голос с гортанным горским акцентом.
- Ахмед, ты?
- Я, братан! - гаишник выскочил из машины и полез обниматься
- Какими судьбами?
- Ахмед, ни хрена, ты уже капитан, растешь! - улыбнулся Вадим.
- Фу, от тебя фонит - аж закусить охота – полушутя-полусерьезно ответил Ахмед – а у нас новый «показатель», по сотрудникам. Своих оформляем, даже «фейсов» - гордо отрапортовал новоиспеченный полицейский.
- Горбун не заметит твоих бородавок, если ты не заметишь его горбов - вспомнил восточную мудрость Еврей - а то я тебе напомню фамилию прапорщика, у которого ты диплом юриста покупал. И за сколько. Глянь, я до сих пор майор, а ты уже капитан, правовед ты наш - Вадим едко улыбнулся.
- Проездной, у тебя проездной - засуетился Ахмед - садись в машину, дорогой.
«Мент гаишнику не кент - подумал Вадим, располагаясь на заднем сидении - у мента нет кента».
- А есть чо? - спросил он у Ахмеда.
- Есть, дорогой, коньяк есть. Наш, дагестанский.
- Наливай за встречу. Кстати, что вы тут делаете? Калымите?
- Выехали поработать - дежурный послал. Типа автобус захвачен террористом – ну, иди, погуляй! – Ахмед выгнал из машины молоденького «мамлея».
- Какая работа на фиг первого января? - Вадим засмеялся - вы на калым вышли, заработать на таких как я, перегарных!
- Ну да… - с неохотой согласился Ахмед, протягивая Вадиму пластиковый стаканчик с коньяком - давай за праздник!
- Так зарплату же повысили - вы теперь не продажные менты, а честные полицаи - заржал Еврей, чуть не расплескав коньяк на сиденье.
- Слушай, дорогой, зачем смеёшься? - обиделся Ахмед - взводному сдай, в общак сдай, дежурному денег за маршрут занеси, машину на свои заправь, запчасти купи…
- Понимаю, Ахмед твоё тяжёлое материальное положение - Вадим выпил стакан, выдохнул – даже из «милиции» «пилицию» сделали. Сами наклейку клеили, реформаторы?
- Ну да… А ты зачем сюда?
- Вон там в автобусе - три заложника и мудак с ружьём, правильно? - Вадим ткнул пустым стаканом в сторону тупика - так вот, я начальник отдела, а террорист - мой "важняк".
- Ни хуя себе - удивился Ахмед - мент что ли?
- Ага.
- А мы спецназ ждём…
- Не надо спецназа, Ахмед. Я из "Моссад", кличку мою знаешь же - пошутил Вадим - а чо вы автобус ещё не освободили?
- Страшно. Он с ружьём, дежурный сказал.
- Блять. А я один и без оружия, сейчас всех спасу. Смотри, я вывожу террориста, а ты берёшь на себя водилу. Не знаю, как, но он должен забыть, как автобус захватывали. Что хочешь делай – денег дай, протокол на него составь – но ничего не было, понял? «Гестапо» в курсе. Своему дежурному доложишь - на месте разобрались. Проблемы ни тебе, ни мне, ни новорожденной «пилиции» даром не нужны.
- Понял.
- Ну, я пошёл. Молись за меня своему Аллаху!
Вадим снял шапку и оставил её на сиденье - мало ли, ещё Сеня в шапке не узнает, пальнет сдуру.
****
Дверь в автобусе была открыта, видимо, водитель, начитавшись методичек про штурм, оставил вход спецназу.
- С Новым годом! - поприветствовал Еврей собравшихся.
- Мммм – закивали головами сидящие на первом ряду «божьи одуванчики» - бабушка и дедушка.
"Какой хер вас занес в шесть утра в эту Горлохуевку?" - подумал Вадим, но додумать мысль до конца не успел.
Перед ним посреди салона автобуса стоял Сеня.
В резиновых "шлепках", розовом коротком халате, с патронташем наискось и двухстволкой в руках. Композицию венчала женская белая шапка семидесятых годов, белая и пушистая, словно папаха у батьки Махно.
Сеня развернулся и направил ствол на начальника.
- Куда летим, Сень? В Тимпельгоф? - спросил Вадим, стараясь не обращать внимания на дульный срез, направленный ему в живот.
- За водкой! - пробурчал Сеня, глядя на Вадима – здорово, начальник!
- Так поехали, ёпти, я на колёсах!
- Поехали! - радостно выдохнул Сеня.
- Ружьё-то отдай!
- На - Сеня протянул Еврею видавшую виды "тулку"
Курки не были взведены. Вадим привычным движением забросил двустволку за спину.
- Сень, пошли в машину, там налью.
- Пошли - согласился Сеня.
Странная процессия двинулась к машине ГИБДД: впереди шёл Еврей, в расстегнутой куртке, без шапки и с ружьём за спиной.
Следом шёл террорист Сеня, собирая резиновыми тапочками мокрый снег на босу ногу. Розовый махровый халат перепоясал патронташ, словно пулеметная лента у революционных балтийских матросов.
Чуть позади семенили бабушка с дедушкой - "…ни хуя себе, съездили к внучкам…".
У «ГАИшной» десятки" курил Ахмед.
- Слышь, там водила в автобусе «с запахом» - крикнул ему Вадим - и путёвки нет. Наверное. И баллоны лысые, как у бабы жопа!
- Всё будет в лучшем виде, товарищ майор! - засуетился Ахмед и полез за папкой с протоколами.
Вадим успокоился - водитель будет счастлив, что легко отделался. От протокола. Ахмед профессионал, найдет за что вздрючить бедолагу.
- Садись в машину, террорист, замерзнешь - кивнул Сене на "двенашку" Вадим.
Сеню трясло то ли от холода, то ли от отходняка – скорее, от всего сразу.
Вадим набрал начальнику Гестапо:
- Серёж, все нормально. Решили на месте. Заложники дома, водителя ГАИ ебет, чтобы языком не молол, что не попадя.
- Сеня с тобой?
- Со мной.
- А ружьё?
- У меня.
- Ружье себе оставь. Отбой?
- Отбой, я - пить поехал. С «02» решишь?
- Решу. Не было ничего ведь?
-Да откуда чему быть? С Новым годом, "гестапо"!
- Давай, Ольгунчику привет, молочный брат!
- А ты откуда…
- Гестапо все знает! -засмеялся Серёга и положил трубку.
****
- Чудить долго ещё будешь? - спросил Еврей у замерзшего террориста, пряча разобранное ружье в багажник - у меня пока побудет. В себя придешь – верну.
- Трясёт меня, хуево - сам знаешь… Завтра «наркушку» вызову, прокапаюсь…
- Знаю, что хуево… Время – восемь, поехали в магазин, возьму тебе пузырь. Сдохнешь еще…
До ближайшей «Пятерочки» пара остановок - проехали за минуту. Вадим сбегал, взял литр водки, сок и стаканчики.
- Влад, тебе до пенсии полгода…- Вадим наливал стакан в трясущейся руке – хорошо, «гестапо» за тебя, так бы «слили» давно.
- А кто будет на соревнования ездить за честь Управления? А «палки» делать? – Сеня проглотил водку, но чуть не выплюнул ее обратно, силой удерживая ее в себе.
«Организм уже не принимает – подумал Вадим – совсем плохо…
- «Палки» уже никому не нужны, Сень – теперь нужны «бабки». Мы теперь профессиональная полиция, а не любительская милиция. Не ты, ни я «бабки» делать не умеем. Так что мы пятое колесо в телеге. В ЗАО "МВД" нам места нет.
- А ты чего сидишь, ждешь чего?
- «Подпола» жду, да и «календари» скоро. Думаю, годок поскриплю – и на хуй с этой богадельни. Если раньше не сократят. Поехали, меня дома ждут.
- Так ты ж развелся?
- Будешь так же «ханку» жрать - и ты разведешься – ухмыльнулся Еврей.
Вадим собрал остатки водки в пакет, наказав Сене спрятать водку в дровнице и потихоньку, пока не приедет наркология, причащаться. Тратить пятьсот рублей на венок Сене Еврей не хотел.
- Вылазь, "террорюга" – Вадим остановился у Сениного дома.
Рядом с домом небольшой, сухощавый мужик убирал снег. Вадим вышел из машины, помочь Сене выйти.
- Допился, алкаш? – вдруг заорал на Сеню мужичок – погоди, вот я на тебя милицию вызову.
- Полицию, – поправил мужика Еврей, улыбаясь - мы уже здесь!
Сеня аккуратно поставил недопитый литр в снег, спокойно подошел к мужику, нагнулся, взял его за лодыжки, дернул, приподнял, и чуть закрутив, выкинул мужика за забор в сугроб.
- Видно профессионала из полиции? – спросил Влад, улыбаясь.
- Беспесды, Влад, ты красавчик. Давай, лечись, неделя тебе. Работать надо. Ксюхе привет.
Террорист и начальник обнялись на прощанье.
****
Ночь.
Пьяная Ольга громко билась в экстазе, двигалась, едва не упираясь лбом в стену. «То как зверь она завоет, то заплачет, как дитя…» В ответ сосед колотил в эту же стену кулаком. Получалась душевная, ритмичная музыка в стиле "техно".
- Ааа, ааа, ааа - бум!
- Ааа, ааа, ааа – бум!
"Она в розетку кричит - подумал Вадим - дом панельный, отверстия под розетки сквозные. Громко. Сосед просто завидует".
Но Еврей не останавливался - он был пьян. Да и Олька убила бы, если бы он остановился.
«Скоро рассвет, выхода нет, ключ поверни и полетели…»