Он видел своего лучшего друга последнее время все чаще. Обычно днем. Иногда рано утром. Он боялся вечеров. Но с утра он совсем не думал об этом. Вот и сегодня он сидел на автобусной остановке. В городе шел дождь. Начиналась осень, и все засыпало, становилось серым, угловатым и холодным. Может быть, успокаивалось, а скорее всего, просто умирало. От части. Уже можно было учуять запах близких холодов, запах инея, тонкого льда на лужах, зябкого густого воздуха. И, наверное, даже желтых листьев, которых не сосчитать, сухих, шуршащих под ногами, падающих в грязь листьев. Он не любил и осень тоже.
Он увидел своего лучшего друга, шедшего к нему через дорогу. Как всегда тот был спокоен, потому что у него все было в порядке. Он подошел к нему, улыбаясь, вечно молодой, полный сил, уже, правда, в меру усталый. Он был одет в черное - его любимый цвет. Вокруг никого не было: еще слишком ранее утро. Его друг в черном приехал на машине. Черная иномарка. Да,… именно так. Его друг позвал его с собой в путешествие. Они куда-то собирались ехать вместе с ним. Пункт назначения не играл никакой роли, потому что он отказался. Он не мог поехать с ним сегодня. Нет, только не сегодня. Сегодня не тот день, чтобы уезжать в путешествие. Завтра, когда не будет этого дождя. Наверное, завтра. Может, будет чуть холоднее, и ему самому захочется уехать со своим другом в черном. Тот не обиделся. Он понимал. Наверное, просто предупреждал, что ехать все равно придется. Но пока еще можно оттягивать путешествие. Хотя бесконечно он отказываться не сможет... Это было понятно. Он сел обратно в свою машину и помахал рукой на прощанье. До скорой встречи. Махать в ответ не хотелось. Он не очень-то хотел в это путешествие. Но рукой помахал. Потому что так нужно поступать с друзьями. В том, что человек в черном был его другом, не было никакого сомнения… Просто уезжать не хотелось. Кто знает, что может случиться во время путешествия. Как его примут там, куда он приедет. Он привык ко всему, что его окружало. Он не любил перемены. Остаток дня он гулял по родному городу. Смотрел с набережной на грязную маслянистую воду. На проходящие мимо скрипучие и грохочущие трамваи, чуть помятые и неспешные. Совсем как люди. Машины, едущие мимо. Такие разные и такие неуместные. На серый асфальт мокрый от дождя, затертый местами совсем до основания. Он бродил по городу, и в руках у него была книга. Толстая книга, в которую он еще очень давно пытался записывать лучшее, что увидел за день, пока гулял. Если не удавалось увидеть ничего хорошего, он просто ставил цифру. Номер прожитого дня. Он ходил среди шумной толпы людей и смотрел. Просто смотрел обычно. Искал.
Люди шли мимо. Некоторые лица пугали. Другие восхищали, иные вызывали невольный интерес. Он боялся увидеть в толпе знакомое лицо. Он не любил знакомые лица. Не любил неприятные события. А других не было. Может, он гулял в другом месте, не там где они происходили. Он не любил вмешиваться в то, что видел. Он просто гулял, шел мимо. Сквозь.
Так проходил день. Краски становились иными. Вечер показывал что-то, что нельзя было увидеть в другое время. Что-то первобытно-загадочное. И довольно опасное. Он торопился домой. Пока шел он думал о том, что запишет сегодня в книгу. В книгу с обложкой из твердого серого картона, с бумагой хорошего качества. Он пришел домой, наконец. Дома было тихо и пусто. Свет он включать не стал. Было незачем смотреть на убогость того, что окружало. На старую серую мебель, уродливую своей неизменностью, на неистребимый серый налет на всем, что было видно. Но он позволил себе зажечь ночник на старом письменном столе, чтоб сделать очередную запись в книге. Он взял в руки простой карандаш. Сразу же открыл нужную страницу и задумался над тем, что стоит писать. Ничего не приходило в голову. Он долго сидел так, потому что он не любил ставить цифры. Поняв, что ничего не запишет, он стал листать книгу. И пришел в ужас. Ничего кроме цифр в ней не было. Ни одно даже самой короткой записи. Только ровный холодный ряд. Длинный-предлинный.
Он заплакал. Получилось как-то само собой. Он стал думать о своем друге в черном, который звал его поехать с собой. Из этого города. Он решил, что раз так, пожалуй, он отправится с ним в путешествие завтра утром. Да именно завтра. Только вот книгу придется оставить тут. Его друг не позволит ему больше поставить в ней ни одной цифры. При мысли об этом становилось страшно. Так сильно страшно… Он не любил бояться.
Он аккуратно поставил необходимую цифру. Нет, ни в какое путешествие завтра он не поедет, потому что возможно именно завтра он сделает в своей книге первую запись. Возможно именно завтра.
Он захлопнул пухлый томик и осторожно отложил карандаш. Он стал надеяться, что завтра это наконец случится. Что-то необычное. Достойное записи в его книгу. И может быть даже не только в его...
Надеяться на это он очень любил…


Посвящается Ольге.
Посвящается Алексею.

Frost