2070 год.

В пустой виртуальный двор подключается мой внук (скажем, Андрей, но это не точно), а за ним по очереди ещё двое подростков.
За несколько секунд пиксели достроили пыльный двор среди хрущёвских пятиэтажек. В одном конце стояла трансформаторная будка с большой кучей жёлтых листьев, чуть дальше за будкой виднелась цепочка хаотически выстроенных гаражей, едва различимых по цвету, но абсолютно идентичных по узорам ржавчины. Импровизированная площадка из четырёх неровно растущих деревьев служила, видимо, поляной для футбола, если его можно было так назвать, а также «японки, квадрата, горячей картошки, вышибалы» и других развлечений.

— Вау! Это ещё что такое?  — азиатский мальчик Цзяньпин огляделся вокруг и его глаза открылись шире, чем когда-либо. Он сказал это на китайском, но встроенный чип давно разрушил языковой барьер и каждый просто услышал речь на родном языке.

— Дед раскопал в гараже старые вещи, я нашёл древние цифровые записи, подключил к чипу, сверстал, добавил немного текстуры и вот, зацените! — Андрей развёл руками вокруг так, будто он из пустоты создал эту планету за семь дней.

— У твоего деда чё, прям в реале есть гараж?! — к разговору подключилась темнокожая девочка Амели, бог знает какого происхождения, ведь география рождения давно утратила какую-либо важность.

— В самом что ни на есть реалиссимо!

— Реалис...-чё???

— Реалиссимо, балда! Ну, типо в реале. Когда уже, наконец-то, сделают нормальный переводчик, вечно с этим французским проблемы...

— Это вообще-то итальянский!

— Французский, итальянский, какая разница... Ладно, погнали покажу, что тут к чему.
Ребята двинулись к куче листьев рядом с трансформаторной будкой. На расстоянии она казалась почти незаметной, но подойдя ближе стало ясно, что под ней поместится, по меньшей мере, взрослый медведь.

— Ты хотел показать нам листья? Впечатляет! — заёрничал Цзяньпин.

— А ты угадай, умник, зачем эти листья тут лежат, — Андрей перевёл взгляд на верх будки, ухмыльнулся и скрестил руки на груди.

Цзяньпин и Амели подняли взгляд на будку, затем на листья, затем друг на друга. Их замешательство от осознания происходящего можно было считать и без чипа с переводчиком.

— Ты хочешь сказать... они оттуда сверху...? Не может быть, там же метра четыре, как минимум, — Цзяньпин хоть и хотел, но пока не мог принять происходящего.

— Смотри сам, скопировал с чипа деда, — Андрей стал лихорадочно воспроизводить свои воспоминания в голове.
Качество не очень, у него ещё старый допотопный чип, который делал ещё этот... как его... Эйнштейн! Но суть понятна.

— Может Маск? — вписалась Эмили.

— Ай, Маск, Эйнштейн, плевать, всё равно динозавры, может они, кстати, вместе разрабатывали.

Миллиарды пикселей заиграли и уже через несколько секунд на будке и в листьях появились грязные, но очень шумные и счастливые дети. Они прыгали, забирались обратно и снова прыгали в листья. Кого-то звала мама домой кушать, а он не соглашался, аргументируя тем, что его потом не выпустят обратно во двор. На соседнем орехе два парня трусили ветки, а ещё двое внизу собирали, чтобы потом почистить, продать и на вырученные деньги купить жвачку с наклейкой или переводкой. Весной орех сменится на соседнюю черешню, но бизнес модель останется прежней: двое добывают, двое собирают и потом вместе продают. На поляне несколько ребят доказывали трём другим, что мяч ушёл за линию, а те не соглашались, ведь никакой линии на земле не было, а значит и мяч не ушёл. По гаражам, как ошпаренная, толпа убегала от одного человека, крича, что теперь он сало.

Цзяньпин и Амели стояли в оцепенении, потеряв дар речи. Несколько минут они наблюдали за происходящим вокруг. Первой заговорила Амели.

— Как они выжили?

— Не знаю, но дед говорит, что они были счастливы и очень много смеялись.