«Поездка в Америку»

В это время свободные дураки, вооружённые теперь не только стульями, взяли Томашево в кольцо, окружив осаждающих его ментов.
Вдруг Жеглов различил, как от Томашево отделилась группа людей и понеслась в сторону ворот. У них было явное намерение вырваться из осады. Как назло в районе ворот не было ни одного мента. Жеглов вскинул револьвер и выстрелил. Легавые перемахивали через ограду, бежали к безрассудным дуракам, рискнувшим на такой шаг. Дураки имели пистолет и началась перестрелка.
– Я попал! – заорал Жур и вдруг обнаружил, что сзади на него набегает какая-то громила, махая стулом.
Это была Луша. Она уже успела уложить наповал трёх ментов и принималась за Жура. Жур выстрелил и услышал жалобное ржание. «Кобылица» рухнула. Узелок выскочил из Томашево и, крутя над головой одеяло с завязанным там кирпичом, разил ментов направо и налево. Граф N и Наполеон от него не отставали. Жеглов и восемь ментов были оттеснены от основной группы к забору. Жеглов схватил рацию и только успел открыть рот, чтобы вызвать вертолёты с десантниками, в рот ему попал кусок говна. Менты стали кидать в толпу бушующих дураков баллончики с газом. В ответ в них летели экскременты, мебель, сцаки лились рекой. В криках и пердении никто не заметил гул вертолётов. Только когда с неба, как листья в осенний день, посыпались десантники, дураки всполошились. Ковыляя на трёх ногах, Луша бросилась к забору.
– Спасайся, кто может! – толпа хлынула к забору.
Сверху упала сеть. Первым запутался Узелок, когда на него упала сеть, кирпич ударил ему по голове. Наполеон рубил сеть пластмассовой саблей. Буйные с разбегу били головами в стену. Буйных становилось всё меньше – многие попали в сеть. Дураков быстро связали. Уйти удалось немногим. Они разбегались по подъездам, по зарослям на улицах.

* * *
А за сто километров, на берегу реки Пепс и Хади-Була готовились к путешествию в Америку. ХБ спал, а Пепс рассуждал сам с собой:
– Попрошу ХБ закинуть меня в Америку. Так быстрее. А если разобьюсь? – Пепс пнул ХБ, но тот только перевернулся на другой бок.
– Да-а-а... Разобьюсь, – грустно сказал Пепс и вдруг он увидел катушку от кабеля.
Его осенило – если забраться в катушку, то она смягчит удар.
– ХБ! – крикнул Пепс, – ты можешь докинуть до Америки катушку от кабеля?
Хотя он кричал в ухо командиру, это не дало результатов. Пепсу послышалось вместо 'Хр' – 'Да'. Пепс отодрал от катушки доску и залез внутрь. Он умягчил стенки травой. Теперь надо закатить её на гору. Он разбудил ХБ и они стали катить её вверх. На пол-пути пьяный ХБ наступил Пепсу на ногу.
– Ой! – Пепс скорчился и упал, растирая ногу.
ХБ катил катушку один, докатил до вершины и покатил её к обрыву. Надо было спасать летательный аппарат. Пепс бросился вперёд.
– Стой! – орал он, пока не догнал катушку и не остановил её.
– Когда скомандую – кидай! – сказал Пепс, залезая в катушку и удобно устроившись на траве.
Что бы удобнее было, Пепс засунул за шкирку пук травы, выпил для храбрости сто грамм и, взявшись за уши, как за поручни, крикнул:
– Старт!
До сознания ХБ дошло, что пора кидать. Он схватил катушку и швырнул её в сторону обрыва. С высоты восьми метров катушка нырнула в загаженную реку. В неё сбрасывали отходы с трёх предприятий. ХБ преспокойно улёгся и захрапел.